– Я никому не рассказывала, но, конечно, он там не один.
Это было не совсем ложью.
– Как я и сказал, у тебя прекрасное воображение, раз ты представила себе
такие ужасы, а может, просто пересмотрела фильмов, даже не знаю, – он
перевел взгляд в окно. – Может, просто уже половина третьего ночи, и тебе
стоит поспать в моей кровати, пока я буду готовиться.
Кивнув, Дэлайла свернулась калачиком на своей стороне у изножья
кровати, укрыв ноги одеялом. Давал молча посидел рядом с ней, а потом сел за
стол.
Сможет ли она снова уснуть? Не будет ли постоянно настороже, ведь все в
комнате может ожить? Но под звук карандаша Давала, скребущего по бумаге, и
своего дыхания в тихой комнате Дэлайла медленно уснула.
***
В комнате стояла кромешная тьма. Не открывая глаз, Дэлайла поняла, что
Давал не сидел за столом, а уснул на полу. Он держал ее за руку, пока она спала, и она улыбнулась, благодарно пожимая его руку.
Пальцы затрещали в ее ладони.
В груди кольнул страх, а легкие заполнил леденящий холод. Рука была
холодной и твердой, словно сделанной из костей под тончайшей и хрупкой
кожей. Дэлайла отдернула свою руку, перекатившись на кровати, и услышала, как Давал подвинул кресло из другого конца комнаты и включил настольную
лампу.
– Что? – спросил он, глаза его были красными ото сна и большими от
тревоги. – Что случилось?
Дэлайла вытерла руку об одеяло, закрыв другой ладонью рот. Она
сдавленно всхлипнула. Она ведь знала, что держала чью-то руку, когда
проснулась. Знала.
– Я… – она начала, захлебываясь воздухом. – В моей руке что-то было.
Рука. Пальцы. Что-то, – она так сильно дрожала, что прижатой ко рту ладонью
чувствовала свое частое дыхание.
– Вот, Ди. Это был твой свитер.
Она перевела взгляд с сонного Давала на серый свитер в его руке. Ее
свитер, который она надела на прогулку с Гэвином.
А она еще чувствовала твердые пальцы своими, слышала ощутимое
потрескивание костей.
Дом забрался под ее свитер и попал сюда.
Глава девятнадцатая
Он
На следующий день за обедом Дэлайла молчала. Хотя молчание не совсем
правильно описывало ситуацию. Она сказала, что забыла обед, потому привела
его в кафетерий, а там едва говорила, почти все время их тридцатиминутного
перерыва глядя на стейк Солсбери и отрывая зелень от стеблей на тарелке с
брокколи на пару.
Она выглядела уставшей, с сонными глазами, и не могла усидеть ровно.
Казалось, что ее тяжелые веки вот-вот закроются. Она с каждым разом все
медленнее открывала глаза при моргании, и Гэвин постарался сесть как можно
ближе, чтобы его локоть, упирающийся в стол, помешал ей упасть лицом в
тарелку.
Он спрашивал ее утром, все ли в порядке, но она отмахнулась.
Он спросил снова после третьего урока, когда услышал, как она,
похрапывая, проспала почти всю лекцию мистера Бертона про правление в
США.
Оба раза она качала головой и слабо улыбалась, подавив зевоту.
– Я в порядке.
Порядок. Гэвин начинал ненавидеть это слово.
В такие моменты он понимал, как мало знает о девушках, об их мыслях и
чувствах, как они соотносятся с их словами, и как на это реагировать.
Конечно, он не знал, как ответить. Гэвин «встречался» с девушками, и это
означало, что они были вместе, пусть и короткое время, но он никогда еще не
был в отношениях «я твой парень, а ты моя девушка». Была Корнелия, но он
лишь раз поцеловал ее, и поцелуй получился сухим и бесчувственным. В ней не
было страсти – как и в их отношениях – поэтому они закончились так же
быстро, как и начались. Он не рос с родителями и не мог научиться у них, как
себя вести. У него не было братьев или сестер, как и друзей за пределами
интернета, чтобы узнать об этом и задать такие вопросы. В целом, об
отношениях между мужчиной и женщиной он знал по книгам и телевизору.
Но там не было историй о парне, дом которого был живым и пытался
запугать до смерти его девушку, поэтому он понимал, что информация оттуда
ему не поможет.
К тому же, когда это Дэлайла делала или говорила, что он ожидал? Гэвин не
так часто общался с людьми, но он всегда наблюдал за ними, изучал разговоры
остальных, и Дэлайла отличалась от остальных в той же степени, как и он сам.
Он предполагал, что ее нужно как-то успокоить, но не знал, как.
– Ты не спала этой ночью? – спросил он, чувствуя укол вины в животе. Он
все еще помнил ее лицо, когда отодвинулся от нее в парке, слышал смятение в
ее голосе, когда она спросила, почему он не остановился, когда понял, что
происходит. И при мысли, что Дэлайла не могла спать, потому что боялась того, что делает Дом… ему стало так плохо, как он себе и представить не мог.
Гэвину не хотелось, чтобы кто-нибудь – особенно Дэлайла – нервничал, тревожился или пострадал из-за него. Из-за того, что проводили время с кем-то
таким… ненормальным.
Дэлайла покачала головой, и прядки волос, выбившиеся из косы, обрамляли
ее лицо, кончики трепетали от теплого воздуха вентиляции.
– Немного, – сказала она и замолчала. Она переводила дыхание? Сочиняла
историю? Пыталась представить, как порвать с ним отношения?
От последней мысли Гэвин выпрямился на стуле, захотев ударить себя. Он
никогда ничего подобного ни к кому не испытывал, и от этого становился
нервным и излишне эмоциональным.
– Я беспокоилась, – продолжила она. – Когда не получила ответ.
– Прости, – опустив взгляд, ответил он. – Я не знал, где телефон, и нашел
его… позже. После того как Дом успокоился.
– Я боялась, он навредит тебе.
Гэвин перевел взгляд на окно, где виднелись деревья. Он с опозданием
понял, что до сих пор все время говорил с Дэлайлой в уединенном музыкальном
кабинете, а кафетерий казался слишком открытым – слишком много учеников, слишком много окон. Он сглотнул и сказал ей:
– Дом мне не навредил бы, – он не знал, заметила ли она, что его слова
звучали не так уверенно, как раньше.
– Ты хоть замечал, как часто это говоришь?
Уголок его рта приподнялся в улыбке – он любил в ней такие вспышки.
– Я сказал, чтобы он подумал над своим поведением. Что мне нужно, чтобы
ты чувствовала себя в доме спокойно, что от этого и я буду счастлив. И что мне
нужны вы оба, – залитый искусственным светом кафетерий казался слишком
ярким и полным учеников для такого признания, но это нужно было сказать.
Он сглотнул, пытаясь не обращать внимания на приливший к щекам жар.
Его тело казалось слишком длинным и неуклюжим для этого стола, поэтому он
вытянул перед собой ноги, и плечи сразу же расслабились, а лодыжки
переплелись с ногами Дэлайлы.
– И как он отреагировал на эти слова? – спросила она.
Он вспомнил, как почти сразу успокоились стены, а раскачивающаяся над
головой люстра медленно остановилась. Дом застыл и снова стал теплым, холод
в воздухе уменьшался с каждым вдохом. Словно он ждал. Или обдумывал?
– Он успокоился.
– И ты думаешь, что Дом спрятал твой телефон? – осторожно
поинтересовалась она.
Гэвину не хотелось говорить ей, что телефон был в его заднем кармане, и
он был в этом уверен, но через миг тот исчез. Тогда он почти не подумал об
этом, ведь все это время был занят успокаиванием Дома, а не ожиданием
сообщений, но позже, когда Гэвин поднялся по лестнице в спальню, телефон
оказался в центре подушки, ждал его там. Словно все время там и был.
– Это странно, Гэвин. Это не нормально.
Он попытался не обращать внимания на свою реакцию на эти слова и начал
откручивать крышку у бутылки с водой, чтобы отвлечься.
– А твои родители не забирают твой телефон, если злятся? – спросил он.
Дэлайла открыла рот, чтобы заговорить, но, задумавшись, замерла.
– Но это ведь не одно и то же, да?
– Разве? Дом – практически моя семья, поэтому я подумал, что мы могли
делать все неправильно.
– Неправильно?
Он потянулся через стол и взял ее за руку. На ее пальцах осталась краска –
оранжевая, синяя и смазанные следы от черной. Ему хотелось спросить, что она
рисовала и покажет ли ему.
– Когда ты сказала, что проводишь меня домой, я задумался. Что делали
парочки в былые времена, когда начинали встречаться?
– В былые времена? – спросила она, выдавив улыбку. – Насколько далеко
мы зайдем в прошлое? У меня останется право голосовать?
Гэвин закатил глаза, но улыбнулся.
– Ты знаешь, о чем я, острячка. Во времена молодости твоих родителей.
Она нахмурилась, и он захотел наклониться через стол и поцеловать ее.
Тогда и он нахмурился. Уже не в первый раз.
– Ох, не думаю, что родители даже встречались. Они просто появились
здесь и сразу были парой.
– Серьезнее, Лайла.
