Руфь увидела скорчившегося от страха Яика.
— Орлас!
Мальчик, пискнув, как мышь, спрятался под столом. Его отец и не думал прятаться.
— Так получи же, — рявкнул Рудь и, размахнувшись, ударил Руфь по голове пудовым кулаком. Однако златоволосая женщина и бровью не повела, а вот рыбак отлетел в сторону и ударился о стену. Он задел полку и на него посыпались сверху пустые банки и бутылки.
— Мы ни в чем не виноваты, — запричитала Охра, глядя, как ее муж барахтается в битом стекле. — Возьми, что тебе надо, и убирайся.
Руфь нагнулась и железными пальцами выудила из-под стола верещащего мальчишку:
— Мы уходим, Орлас!
Охра вскрикнула и потеряла сознание.
— Верни Яика, ведьма, — взмолился Рудь, протягивая вперед большие заскорузлые руки. — Он — последнее, что у нас есть.
По щекам работяги побежали слезы.
Руфь, не слушая его, шагнула к выходу. И тут в голове у нее словно взорвалась бомба — яркая вспышка, а потом темнота. Она выронила из рук Яика, тот упал на пол и пополз к матери, рыдая и дрожа всем телом.
Рыбак и его семья с ужасом глядели на пришелицу, упавшую на колени и кричащую дико, страшно:
— Нет!
Хохот — ядовитый, жадный — разрывал череп Руфи. Мир превратился для нее в меняющее цвета пятно, миллионы иголок летели к ней отовсюду и — вонзались, вонзались, вонзались в ее истерзанный мозг:
— Ты проиграла, слабая женщина!
Руфь ничком упала на пол…
Она посмотрела в окошко — там была лощина, темный лес, заносимый снегом. В ночном тусклом небе мерцали звезды, и от этого становилось зябко. Она повернулась и окинула взглядом обстановку домика: стол, пара стульев, большая неубранная кровать и — по углам — две детские кроватки. Вдоль стен — высокие стеллажи с какими-то склянками и горшками, под потолком висели сушеные травы и коренья.
«Кто я? Где я?» — вяло подумала она, но, не имея ни силы, ни желания размышлять, отошла к кровати. Хотела прилечь, и увидела на стене светлый круг. Это было зеркало — запыленное, подернутое паутиной, с сетью трещин и оспинами отколов. Проведя по зеркалу рукавом рубахи, увидела себя — испещренное морщинами лицо, крючковатый широкий нос, тусклые глаза и седые космы… Она отшатнулась, и вдруг — по своей воле, или по чужой — прохрипела:
— Грипл-грипл!
Бенифис Упырьего Нехристя
Директор школы, а нынче — оборотень, взревел и ринулся на старуху, но та с неожиданным проворством увернулась, и чудовище с разбегу стукнулось в стену, прямо в портрет министра образования.
Соня почувствовала, что кто-то, тяжело и жадно дышащий ей в левое ухо, резкими движениями распутывает скотч на ее руках.
— Скорее, — крикнула она, глядя, как оборотень поднимается с пола — портрет министра остался на шее озверевшего директора, словно жабо.
— Ну-ну, повежливей, — проворчала Грипл, с треском отдирая от Сони последний кусок клейкой ленты. — Я вовсе не обязана тебя спа… — старуха вдруг захрипела, как сломанный патефон. Освобожденная Соня оглянулась — оборотень держал Грипл за горло на вытянутой лапе, так, что седая голова старухи маячила где-то под потолком. Вторая лапа чудовища поднялась вверх, с легким лязгом из мягких пальцев-подушечек выскочили синеватые когти. Сейчас оборотень полоснет свою жертву по горлу…
— Упырий нехристь! — прохрипела Грипл. Несмотря на то что лицо старухи было высоко под потолком, Соня ясно увидела ее молящие глаза — выпученные от боли.
«Что она хочет? — паника мешала девочке мыслить. — Упырий нехристь?»
Она сунула руку в карман, где спрятался от мирской суеты перепуганный человечек.
«Чем он может ей помочь?» — Соня ощутила биение маленького сердца на своей ладони и отпустила упырьего нехристя. Он упал на пол и задрыгал ножками.
«Умер,» — поняла девочка, и у нее заныло под ложечкой.
— Грипл-грипл!
Лапа оборотня, опятеренная когтями, приближалась к шее старухи. И тут — Соня не поверила своим глазам — упырий нехристь подскочил, словно мячик, и ударил чудовище в косматый бок. Девочке показалось, что сама она и не почувствовала бы удара столь хлипкого тельца.
Но бывший директор взвизгнул, как котенок, и отлетел в сторону, выпустив Грипл из тисков. Старуха грузно осела на пол и замерла.
А упырий нехристь развернулся в воздухе и понесся к врагу. На этот раз удар пришелся в голову чудовища. Рев директора сотряс стены школы, и они едва не обрушились. Оборотень упал, как мешок с картошкой, раскинув в стороны когтистые лапы и откинув голову. Из оскаленной пасти показалась розовая слюна. Упырий нехристь опустился на пол и, карабкаясь по одежде Сони, залез в карман на ее кофте.
— Осторожно, не придуши его, — сказала Грипл, поднимаясь с пола.
— Такого придушишь, — Соня с некоторой опаской посмотрела на шевелящийся карман — упырий нехристь укладывался спать.
Рис Листок поднялся с пола, потирая ушибленный затылок. Он растерянно огляделся и бросился помогать пытающейся встать Анжеле.
— Что это? — бледный полицейский во все глаза смотрел на неподвижного оборотня.
— Директор Термос, собственной персоной, — представила Грипл. Взяв со стола кастрюлю, она выплеснула ее содержимое прямо на голову поверженному чудовищу. После такого душа — в кастрюле был суп — оборотень начал скукоживаться, длинная шерсть прямо на глазах врастала обратно в кожу, и вот вместо массивной косматой туши на полу лежит навзничь тощий мужчина с красными клочковатыми волосами и в красных же трусах. Он зашевелился и сел на полу, ошарашено оглядывая присутствующих.
— Че за туса у меня в кабинете? — пробурчал Термос, нисколько не смущаясь своего внешнего вида. Мало того, что директор был в трусах, — у него распух нос, достигнув прямо-таки невероятных размеров, и под обоими глазами набухли здоровые синяки.
— Вы арестованы, — заикаясь, сказал полицейский.
— В угол, Листок, — насупился директор.
Рис, повинуясь невесть какой силе, послушно поплелся в угол, но спохватился.
— Вы арестованы, мистер Термос, — крикнул он твердым голосом. — За… без образное поведение!
— Я буду жаловаться.
Молодой хранитель порядка подошел к директору. Щелкнули наручники.
— Ну, погоди, Листок, вызову в школу родителей, — мстительно пригрозил Термос и засмеялся. Побледневший Рис зачитал ему его права.
— Адвоката ты себе найми, — директор извернулся и хотел пнуть Листока ногой, но промахнулся.
— Не дергайся, а не то… — Старая Грипл многозначительно кивнула на Сонин карман, где тихонько храпел упырий нехристь. Термос тут же скис.
Кто-то робко постучался в дверь.
— Что за дьявол? — по привычке крикнул директор.
— Можно? — испуганная физиономия Алекса впервые в жизни заглянула в кабинет директора: до этого правдами и неправдами Тимпову удавалось избегать такой участи.
— Входи, Алекс, — сказала Соня. Термос бросил на нее испепеляющий взгляд, но промолчал.
Тимпов вошел, озираясь, словно суслик на поле, следом за ним — Жук, чувствующий себя тоже не совсем в своей тарелке.
— Что здесь было, Соня? — спросил Алекс и замер, увидев в уголке свою сестру. — А ты здесь откуда?
— Директор Термос оказался не совсем тем, за кого себя выдавал, — торжественно объявила Грипл, но мальчишка посмотрел на нее, как на розового слона.
— Алекс, Грипл спасла мне жизнь, — устало сказала Соня и заметила, как после этих слов, Анжела украдкой пожала Грипл руку. — А еще: директор Термос — оборотень, а еще: твоя сестра — его помощница…
— Что? — вскричал Тимпов, бледнея, и с неподдельным негодованием повернулся к сестре. Белка зарыдала, сморщив красивое лицо:
— Я не виновата, Алекс. Это все д-директор. Он сказал, что если я помогу ему, он даст мне р-рекомендацию в Брэтфортский колледж!
— Что? — прошептал ее брат, не веря своим ушам.
— Что слышал, — зло выкрикнула Белла. — Ты думал, я буду гнить в Ихтиандре, как ты? Как вы все тут гниете?
Алекс открыл рот и позабыл закрыть.
— Пропустите, — орудуя локтями, Белка пробила себе путь к двери и выскочила из кабинета. Ее каблуки застучали по лестнице.
— Н-да, — удивленно протянула Грипл. — Темпераментная особа!
— Бедная девочка, — прошептала Анжела, вспомнив свою юность.
Грипл недоверчиво покачала головой.
Соня подошла к Алексу и тихонько сказала ему:
— Ты молодец.
Тимпов слегка улыбнулся.
— О, Господи, — вскричала Анжела, и все вздрогнули. — Я точу тут с вами лясы, а мои Фил и Рики умирают где-то в лесу! Скорее, Рис, идемте, или
я пойду одна.
— Слушаюсь, — весело встрепенулся полицейский. — Вставайте, Термос.
— А-а-а! — дико вскричав, директор вскочил со стула, отпихнул кинувшегося ему наперерез Жука и, выбив лбом оконное стекло, прыгнул со второго этажа.
