– Видел? Нет. Нет, я ничего не видел.
Попятившись, я зацепился за что-то каблуком и пошатнулся. Я взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие, и на это среагировал мужчина повыше, совершенно незнакомый.
Он направил на меня пистолет.
Я думал, оружие есть только у низкорослого парня. Возможно, они все вооружены.
– Эй, эй, – сказал я, поднимая руки выше, чтобы он мог видеть, что они пусты. – Я не полицейский. Еще учусь в школе, – я продолжал отступать, пока не наткнулся спиной на сетчатую ограду.
– Считаешь меня дурой? – спросила женщина. – Думаешь, меня проведет твой штатский прикид? Я видела тебя с твоим напарником-полицейским.
– Что? Нет, это был мой отец, – сказал я, и мой голос дрогнул.
– Так ты не свинья, а просто поросенок? – засмеялась она.
– Ну да. Вот все и прояснилось. Теперь я уйду с вашего пути… – я начал продвигаться боком вдоль забора.
– Стоять.
Это был лысый мужчина, по-прежнему направлявший на меня пистолет. Я застыл на месте.
– Что ты делаешь? – спросил у него тот, что пониже. Его голос был тихим, но, так как на улице не раздавалось ни звука, я с лёгкостью все слышал.
– Я ему не верю, – сказал высокий.
Женщина улыбнулась:
– Как поется в той пиратской песне? Покойники – плохие рассказчики.
– Что? – прохрипел я. Нет, послушайте, это… в этом нет необходимости. Я никому ничего не расскажу. Да и нечего рассказывать.
– Это верно, – согласилась она. Посмотрела на высокого мужчину и кивнула.
– Мой бумажник вот здесь, в кармане, – предложил я. – Там не очень много, но вы можете забрать все… – я потянулся к карману, и это было ошибкой. Пистолет подскочил на дюйм. Я снова поднял руку.
– Нужно сделать это тихо, – предостерег коротышка и, наклонившись, подобрал в сточной канаве кусок трубы. – Убери пистолет.
Я собирался сорваться с места и бежать, как только лысый опустит пистолет, и он, казалось, понимал это. Он медлил, а татуированный тем временем направился ко мне.
«Убегай зигзагами», – вот что однажды сказал мне отец. Трудно поразить движущуюся цель, особенно если она движется не по прямой. Это помогло бы, если бы я не был обречен споткнуться обо что-нибудь. Только бы устоять на ногах. Ведь могу я сделать это хоть раз, правда? Всего один раз, когда от этого зависит моя жизнь?
Насколько болезненна несмертельная пулевая рана? Способен ли я бежать, превозмогая боль? Надеюсь, что да.
Я пытался заставить двигаться словно приросшие к земле ноги. Мужчина с обрезком трубы был уже в считаных шагах от меня.
Визг шин заставил его замереть. Мы все посмотрели в сторону приближающегося шума, который стал оглушающе пронзительным.
Из-за угла вылетели сверкающие фары и понеслись прямо на меня. Еще несколько дюймов – и машина сбила бы татуированного парня, но он успел отпрыгнуть с дороги и с шумом врезался в сетчатую ограду. Я повернулся, чтобы бежать, но автомобиль неожиданно резко затормозил так, что открытая пассажирская дверца оказалась в паре футов от меня.
– Садись, – прошипел яростный голос.
Я нырнул в темный салон «вольво», даже не задаваясь вопросом, как здесь оказалась Эдит. Облегчение и новая волна паники накрыли меня одновременно. А вдруг она пострадает? Захлопнув за собой дверцу, я закричал:
– Поехали отсюда, Эдит! У него пистолет.
Но автомобиль не сдвинулся с места.
– Пригни голову, – приказала она, и я услышал, как открывается дверца со стороны водителя.
Я вслепую потянулся на звук ее голоса, и поймал ее тонкую холодную руку. Эдит замерла, когда я дотронулся до нее. Рука казалась совершенно неподатливой, хотя я сжимал ее изо всех сил.
– Что ты делаешь? Поехали! – потребовал я.
Глаза привыкали к темноте, и я уже мог различить лицо Эдит в отраженном свете фар. Сначала она посмотрела на мою руку, стиснувшую ее запястье, потом, прищурившись, гневно уставилась через лобовое стекло туда, где, должно быть, стояли мужчина и женщина, наблюдая и оценивая ситуацию. В любую секунду они могли начать стрельбу.
– Дай мне всего минуту, Бо, – слышно было, что она говорит сквозь стиснутые зубы.
Я знал, что Эдит не составило бы труда вырваться из моей хватки, но она, казалось, ждала, чтобы я ее отпустил. Ни за что.
– Если ты выйдешь из машины, я тоже здесь не останусь, – тихо сказал я. – Не позволю, чтобы тебя застрелили.
Она смотрела вперед еще несколько мгновений, а потом захлопнула дверцу и мы сорвались с места задним ходом – по моим ощущениям, на скорости не меньше шестидесяти миль в час.
– Прекрасно, – раздраженно сказала она.
За углом машина совершила крутой разворот, и через мгновение мы уже мчались вперед.
– Пристегнись, – велела Эдит.
Мне пришлось послушаться и разжать пальцы, но это, пожалуй, была хорошая мысль. Не больно-то нормально – вот так держать девушку. И всё же… мне было грустно ее отпускать.
Звук застегивающегося ремня в темноте прозвучал слишком громко.
Она круто повернула влево, затем без остановки проскочила через несколько знаков «стоп».
Но я, как ни странно, сразу успокоился, и меня абсолютно не волновало, куда мы едем. Я смотрел на лицо Эдит, освещаемое только подсветкой приборной панели, и чувствовал глубокое облегчение, причем не только из-за удачного побега.
Она здесь. Она настоящая.
Я всматривался в ее совершенное лицо и только через несколько минут осознал кое-что еще. Осознал, что она выглядит очень, очень сердитой.
– С тобой все в порядке? – спросил я и удивился тому, насколько хрипло это прозвучало.
– Нет, – отрезала Эдит.
Я молча ждал, наблюдая за ее лицом, а она напряженно смотрела прямо перед собой.
Шины завизжали, и автомобиль внезапно остановился. Я оглянулся, но было слишком темно, чтобы увидеть что-либо, кроме смутных очертаний деревьев у дороги. Мы уже выехали из города.
– Бо, ты не ранен? – спросила она резким тоном.
– Нет, – мой голос до сих пор звучал хрипло. Я попытался потихоньку откашляться. – А ты?
Она посмотрела на меня с раздраженно-недоверчивым видом:
– Разумеется, я не ранена.
– Хорошо, – сказал я. – Э… можно спросить, почему ты такая злая? Я что-то сделал не так?
Вдруг она порывисто выдохнула:
– Бо, не говори глупостей.
– Прости.
Она бросила на меня еще один недоверчивый взгляд и покачала головой:
– Как ты думаешь, с тобой все будет в порядке, если я оставлю тебя в машине всего на несколько...
Прежде чем она успела закончить, я схватил ее за руку, которая лежала на рычаге. Эдит снова застыла, но руку не убрала.
Я впервые по-настоящему дотронулся до ее кожи – не случайно, и не всего на долю секунды. Хотя ее рука была холодной, как я и ожидал, мою ладонь, казалось, обожгло это прикосновение. Кожа была очень гладкой.
– Без меня ты никуда не пойдешь.
Эдит пристально смотрела на меня – как и раньше, словно ожидая, что я отпущу ее сам, – вместо того чтобы просто высвободить руку, что ей удалось бы с легкостью сделать одним рывком.
Через несколько секунд она закрыла глаза.
– Прекрасно, – снова сказала она. – Дай мне пару секунд.
Я был не против. Не убирая руки и пользуясь тем, что Эдит меня не видит, я открыто ее рассматривал. Мало-помалу лицо ее начало расслабляться, пока не стало гладким и равнодушным, как у статуи. У прекрасной статуи, созданной гениальным скульптором. Может быть, как у Афродиты. Не она ли была богиней красоты?
В автомобиле снова витал тот слабый аромат – неуловимый, я не мог его толком распознать.
Потом Эдит открыла глаза и медленно опустила взгляд на мою руку.
– Хочешь… чтобы я отпустил? – спросил я.
– Наверное, так будет лучше, – осторожно сказала она.
– Ты никуда не пойдешь? – проверил я.
– Думаю, нет, если ты так против.
Я неохотно отпустил ее руку. Было такое чувство, что я только что держал пригоршню кубиков льда.
– Лучше? – спросил я.
Она глубоко вздохнула:
– Не особенно.
– Что с тобой, Эдит? В чем дело?
Она чуть было не улыбнулась, но глаза оставались невеселыми:
– Возможно, это тебя удивит, Бо, но я несколько вспыльчива. Иногда мне трудно вот так простить тех, кто меня… оскорбил.
– Разве я…
– Бо, прекрати, – сказала она прежде, чем я произнес следующее слово. – Я говорю не о тебе, – ее глаза удивленно расширились. – Ты хоть понимаешь, что они не шутили? Что они действительно собирались убить тебя?
– Да, я вроде как сообразил, что они попытаются.
– Это просто нелепо! – похоже, она снова себя накручивала. – Быть убитым в Порт-Анджелесе? Что с тобой такое, Бо? Почему все смертельные опасности преследуют тебя?
Я моргнул:
– У меня… нет ответа на этот вопрос.
Она склонила голову набок и, поджав губы, выдохнула через нос.
– Значит, мне не разрешается пойти и поучить тех головорезов хорошим манерам?
