Она знала: незаметно проникнуть на борт «Саванны», чтобы отплыть в Мексику вместе с Морганом Траском, невозможно. Об этом не стоило даже и думать.
Одетая в мягкую ночную рубашку, Силвер сидела перед зеркалом туалетного столика и расчесывала волосы. Морган привез ее домой несколько часов назад; леди Грейсон встретила их в дверях крайне холодно.
– Как… как… вы двое нашли друг друга? – выдавила из себя она.
– Жак не хотел уезжать с петушиных боев, поэтому мне пришлось привезти Силвер, – любезно улыбнулся ей Морган.
– Не хочешь зайти и выпить бренди? – Скользнувший по телу Моргана взгляд Лидии говорил, что это было не единственным, на что он мог рассчитывать в этом доме.
– Боюсь, у меня нет времени. Грузовое судно, которое мы ждем, должно прибыть ранним утром. Мне требуется отдать кое–какие распоряжения.
– Ясно. – Это было единственным, что смогла произнести Лидия.
Вспомнив совершенно убитый вид Лидии, Силвер мысленно содрогнулась. Когда Морган ее покинет, Силвер придется провести с леди Грейсон несколько недель. Поскольку Силвер была очевидной помехой в ее взаимоотношениях с Морганом, хозяйка дома уже не выказывала желания даже разговаривать с ней. Кроме того, теперь возникали проблемы из–за награды, объявленной ее отцом. Эти проклятые объявления были отправлены не только на Барбадос, они разошлись по всей Вест–Индии. Любой моряк, проходящий мимо нее, мог знать про награду, и Силвер совсем не была уверена, что ее охранник способен будет оберегать ее каждую минуту.
Одна мысль о том, что она может вновь оказаться на, Катонге, наполнила ее страхом.
У Силвер был еще один повод для беспокойства: рано или поздно, но Морган намеревался вернуть ее отцу. Это ставило ее перед дилеммой: либо нужно, нарушив слово, бежать, чего ей очень не хотелось, либо она должна рассказать Моргану всю правду и молить Бога, чтобы Траск ее понял. От последней мысли ей стало тяжело. Силвер не могла себе представить, как поведет себя Морган, услышав правду об Уильяме Хардвик–Джоунсе. Скорее всего он ей не поверит, но если даже и поверит, что он станет о ней после этого думать? Морган начал бы смотреть на нее с отвращением. И от одной этой мысли Силвер почувствовала нестерпимую боль в сердце.
Надо было найти какой–нибудь способ убедить Моргана не возвращать ее отцу, не раскрывая свою ужасную тайну. Но для того чтобы сделать это, требовалось время.
Гораздо большее, чем день плавания до Катонги.
Силвер расчесала волосы и заплела их в длинную косу. Если поначалу мысль о появлении на борту «Саванны» казалась ей сумасшедшей, то после более внимательного рассмотрения эта идея стала куда привлекательнее. Был еще один довод в пользу такого решения: то, что Силвер недавно начала подозревать и что подтвердилось сегодня вечером на берегу под высоким пальмовым деревом, – она влюбилась в Моргана Траска.
Морган, похоже, такого чувства к ней не испытывал, хотя Силвер видела, что она ему явно небезразлична. Может, даже более небезразлична, чем он сам это подозревал. Ей трудно, было сказать, к чему могла привести его тяга к ней, но для, того чтобы знать это наверняка, опять же требовалось время.
К тому моменту когда Силвер легла на кровать, покрытую сеткой от москитов, она, перебрав множество доводов за и против, уже приняла решение.
Так или иначе, но когда «Саванна» покинет Барбадос и направится в Мексику, Силвер Джоунс будет на ее борту.
Как Морган и говорил, британский корабль «Горацио» появился в заливе Карлайл следующим утром. Морган встретился с капитаном судна Бартоломью. Оуэн Мур представил их друг другу. Были оговорены последние условия обмена хлопка с «Саванны» на барбадосский сахар, который, в свою очередь, должен быть обменян на оружие из трюмов «Горацио».
Вскоре началась перегрузка. Когда она уже завершалась, в заливе появилась маленькая американская бригантина «Эдвесити». Морган в этот момент работал в своей каюте. Заполняя счета, проверяя накладные и мысленно радуясь тому, как правильно он себя вел с Силвер предыдущим вечером.
Однако радовалась лишь одна часть его существа, другая же называла его круглым идиотом.
– Извините меня, майор, – раздался раскатистый голос из распахнутой двери каюты. Морган даже обрадовался, что кто–то прервал терзающие его душу сомнения.
Он увидел высокого темноволосого человека, облаченного в такую же синюю форму, как у него, но с золотистыми нашивками полковника, и, отодвинув стул, встал, чтобы поспешить навстречу.
– Константин Баклэнд, – протянул ему руку полковник. – Только что прибыл из Техаса на борту бригантины «Эдвесити».
– Майор Морган Траск. Рад вас видеть.
– При других обстоятельствах я сказал бы то же самое. Но сегодня… Я принес вам очень скверные новости.
– Думаю, вам лучше пройти в каюту, полковник…
Расправив плечи, Баклэнд шагнул в дверной проем. Он был довольно крупным мужчиной и, хотя ростом немного уступал Моргану, казался значительно массивнее. На вид ему можно было дать лет на десять больше, чем Моргану. Его волосы уже начали седеть, однако полковник все еще оставался довольно красивым человеком. Баклэнд деловито опустился на стул, и Морган вернулся за свой небольшой дубовый столик.
– Мне нелегко это говорить, – начал полковник. – Боюсь, что наши войска на Юкатане попали в серьезную переделку. Превосходящим мексиканским силам удалось сильно их потрепать. Больше половины наших солдат захвачены в плен. С прискорбием должен вам сообщить, что среди них оказался и ваш брат.
Воздух, казалось, сам вышел из легких Моргана.
– Где мексиканцы его держат?
– Где–то в окрестностях города Кампече. В море, недалеко от города, стоят, ожидая приказа, два наших транспорта с солдатами. Ваша задача – доставить им оружие. Думаю, мы найдем какую–нибудь возможность освободить наших людей.
Какое–то мгновение Морган обдумывал его слова.
– Сколько вы привезли с собой солдат?
Было видно, как смутился полковник.
– «Эдвесити» не грузовое судно, майор. Это всего лишь посыльный корабль. Под моей командой десять человек. У меня есть права нанять еще десять торговых судов, если я их найду. Знаете, надо признать, что восстание в Мексике потерпело неудачу. Наши войска показали себя крайне плохо. Это позор независимой Республики Техас.
На скулах Моргана заиграли желваки.
– Все это чушь, полковник. Солдаты сражались хорошо, а вы бросили их.
– Ну я не говорю, что все плохо, – поспешно отступил полковник. – У нас все еще есть половина наших войск. С тем оружием, которое вы везете, у нас появляется возможность создать надежную оборону.
Морган пригладил волосы, думая, что должен успокоиться – конфликт с полковником ни к чему хорошему привести не может. Сделав выдох, он постарался взять себя в руки.
– Жак Буйяр может помочь вам найти все необходимые торговые суда. Мы загрузим их и снимемся с якоря с утренним приливом.
– Когда мы сможем добраться до Кампече?
– Через три недели. Если повезет, может, немного раньше.
В первый раз на лице Баклэнда появилось выражение неуверенности.
– Я лишь могу молить Бога, чтобы наши пленные смогли продержаться, пока мы их не освободим.
Морган опустился на стул: «Слышишь ты это, братишка? Тебе, черт побери, надо продержаться».
Морган подумал о двух отвратительных неделях, которые он и Куки провели в барселонской тюрьме за потасовку в одной из таверн Сантьяго. Что за мерзость была эта тюрьма! Поскольку требуется время, чтобы новость о плене стала известной, то Брэндан, по всей видимости, находился в плену уже несколько месяцев. Морган знал, что брат – человек сильный духом, но подобные места ломают и сильных.
Морган мысленно издал проклятие. Он поведет корабль так быстро, как только сможет, и доберется до места так скоро, как позволят ему ветер и волны. И тогда он найдет способ проникнуть в тюрьму и освободить всех пленников – так или иначе. Он мог только молиться, чтобы Брэндан был жив, когда он это осуществит.
– До свидания, майор, – улыбнулась Силвер.
– До свидания, Силвер. Береги себя и помни свое обещание.
– Я знаю, что вы хотите вызволить своего брата из тюрьмы. – Морган рассказал ей о Брэндане и о срочности их миссии, решив, что она все равно узнает об этом от команды.
Силвер поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать Моргана в щеку. Они стояли на пристани рядом с кораблем. Вокруг кипела обычная портовая жизнь. В небе носились чайки, чуть поскрипывала и постукивала оснастка кораблей. С Лидией Морган попрощался в доме, и их расставание никак нельзя было назвать сердечным.
Силвер настояла на том, чтобы прийти на пристань. Морган согласился, но только потому, что один из людей Оуэна Мура, который ждал сейчас в экипаже, согласился отвезти ее домой.
– Когда вы отплываете? – спросила Силвер.
