– И что это за код? – спросил Яр.
– Мы познакомились с Фридой на Талгасе, когда меня ранили. Берк прорвал оборону, все смешалось, наш лазарет оказался на передовой и по большей части был перебит. Фрида была медсестрой. Мы с ней подобрали беркский гранатомет размером со слоновью ногу, ну чуть поменьше, тяжеленная штука, только вдвоем с ним и сладишь… ну и… повоевали… С тех пор так друг друга и зовем: первый номер, второй номер…
– Под этим скромным «повоевали» Нинель имеет в виду оборону лазарета под ее командованием силами десятка раненых до подхода подкрепления, – пояснил Аккер. – Именно после этого самого «повоевали» ефрейтора Камински наградили «Серебряной звездой за храбрость».
Нинель слегка зарумянилась.
Яр хмыкнул.
– Странное место для спокойной беседы мы выбрали.
– У девушек Фриды бывают клиенты из самых верхов Метрополиса, поэтому конфиденциальность тут блюдут о‑го‑го, – ответил Аккер.
– Первый номер, какими судьбами?!
К ним быстро подошла, почти подбежала женщина лет сорока пяти. Худое лицо. Черные волосы под синим платком. Темные глаза. В тон к платку длинное закрытое платье в пол. Нитка жемчуга на шее.
Женщины обнялись.
– Конец рейса, Второй, вот и заглянули. А если честно – ищем тихое место, чтобы поболтать… и заночевать, если можно. Совсем тихое, понимаешь, Фрида?
– Сейчас сделаем тихое место, – кивнула Фрида. – Хотя, конечно, жаль, что вы не просто в гости зашли. Привет, Аккер. А ваши спутники?..
– Это Ежи, наш капитан, и Яр, психотехник, – сказала Нинель. – Ежи, Яр, это Фрида…
– …мой род занятий, я думаю, они поняли. Они будут совещаться с вами или пока подыскать им приятное женское общество?
– С нами, с нами, – сказал Аккер и подмигнул Яру. – Надеюсь, ты не переживаешь, что, оказавшись в лучшем столичном заведении такого рода, не сможешь оценить всей его прелести?
– Уж как‑нибудь перебьюсь, – в тон ему ответил Яр.
– Сейчас пустое время, а вот вечером народу будет полно, – щебетала Фрида, ведя их коридором и короткой лестницей вниз. – Я поставила в один из номеров, который иногда используют как переговорную, новую модель армейского «колокола тишины».
– И какие же переговоры здесь могут вестись? – поинтересовался капитан Ежи.
Хозяйка борделя сделала неопределенный жест рукой.
– Посетители моего заведения порой решают судьбы планет… – Она усмехнулась. – …Что не мешает им зависать здесь сутками.
Фрида оставила их в просторной, отделанной шелковыми драпировками строгих синих и черных тонов гостиной, предложила быть как дома, а сама, сославшись на неотложные дела, ушла.
Капитан Ежи, покопавшись в баре, сказал:
– Завсегдатаи борделей живут как боги. Здесь есть все что душе угодно. Кому что наливать?
Нинель качнула головой.
– Спасибо, сейчас не тот настрой. Я, пожалуй, заварю чай. Аккер?
– То же самое.
– Яр?
– Пусть будет чай.
Камински вышла на небольшую кухоньку и чем‑то загремела. Аккер, в кресле, подавшись вперед, изучал вмонтированный в столешницу тяжелого дубового стола инфокомбайн – «колокол тишины», объединенный с записывающим устройством, визором‑«объемником», фоном и прочими дарами прогресса. Капитан Ежи набил высокий стеклянный бокал кусками льда и теперь сосредоточенно вливал в него прозрачную коричневую жидкость. Яр задумчиво обводил взглядом комнату.
– Так что ты нам не рассказал о себе тогда, на Альсе, а, Яр? – спросила Нинель из кухни.
Яр невесело улыбнулся.
– Я не хотел отягощать излишней информацией экипаж, с которым мне предстоит всего‑то долететь до Метрополиса.
– Берег нас, значит? – спросил Аккер с едва заметной насмешкой.
Яр без улыбки кивнул.
Нинель внесла поднос с чайником, чашками, сахарницей и вазой с печеньем. Все расселись в креслах.
– Пока чай заваривается, можно начинать, – произнес капитан Ежи.
Аккер протянул руку к «колоколу тишины». Раздался приглушенный звонок. Аккер пожал плечами и нажал кнопку фона.
– Извините, что беспокою, – раздался голос Фриды. – Фамилия вашего Яра – Гриднев?
– Да, – сказала Камински осторожно. – А что?
– К нему тут посетительница.
Фон зашелестел и заговорил другим, незнакомым голосом:
– Яр, вы меня слышите? Вы меня не знаете. Это Хи Чой, девушка Роберта Джонсона. Мне нужно с вами поговорить.
Нинель Камински быстро ударила пальцем по клавише паузы и спросила:
– Эта девушка имеет отношение к этой истории?
Яр вздохнул.
– Самое прямое. Хотелось бы ошибаться, но похоже, мы все в одной лодке.
Он отключил паузу и произнес:
– Фрида, проводите Хи Чой к нам, пожалуйста.
15
Высокая кореянка в брючном костюме мышиного оттенка была явно напугана, хотя старалась не показывать вида. Чашка чая в ее руках едва заметно подрагивала.
– …когда я вернулась из больницы, от Роберта, дверь в мою квартиру была взломана… все перевернули… словно что‑то искали.
– И есть идеи, что именно искали? – спросил Аккер.
Хи Чой молча открыла сумочку и выложила на полированную столешницу прозрачный футляр с плоским металлическим кружком‑«таблеткой».
– Роберт просил, если что‑нибудь случится, передать это вам, Яр.
– А почему не генералу Брюсу?
– Он считал… считает, что все это дело настолько опасно, что верить до конца не стоит никому… кроме нескольких людей.
– А как вы нашли нас? – спросила, прищурившись, Нинель.
– Мне повезло. Я пошла в отель, чтобы поговорить с вами, и на всякий случай скопировала у генерала Брюса ваши фото. В отеле… в отеле вас уже не было, и я подумала, что, скорее всего, даже если и не вы натворили там… все это… то все равно будете прятаться. А где лучше всего прятаться, кроме Квартала Шепотов, Сада Красоты и подобных мест? Я начала с Квартала Шепотов и угадала. Парень у входа запомнил Яра и привел меня сюда.
– Ловко… – сказала Нинель задумчиво. – А ваше удостоверение личности можно?
– Пожалуйста.
Нинель покрутила пластинку в руках и пристроила к устройству на столе. Включившийся объемник подвесил в воздухе медленно поворачивающийся куб, на каждой грани которого проступили строчки информации.
– Конечно, удостоверение можно подделать, но если бы я хотела навести на вас кого‑то, кто за вами охотится, то почему они еще не здесь, а вы еще не в наручниках? В этом доме внушительные вышибалы, но непобедимых бойцов не существует.
Помолчав, она продолжила:
– Если хотите, я уйду. Или могу подождать где‑нибудь в холле под присмотром… Фриды? Да, под присмотром Фриды, пока вы не уйдете отсюда.
– Думаю, Виктор Брюс выделит тебе охрану, если объяснить ему, в чем дело, – сказал Яр.
– Библиотекарь… – медленно проговорила Нинель, рассматривая куб.
– И как библиотекарь познакомилась с майором военной разведки? – спросил Яр.
Девушка пожала плечами.
– Он сам к нам пришел. Его интересовала Катастрофа и спутники‑телепорты на орбите Земли и Ярры. Вместе мы нашли довольно странный и интересный материал. Он на «таблетке».
– Мы посмотрим его сами. А вы тогда позвоните какому‑нибудь знакомому, который сможет забрать вас прямо от дверей Фриды и доставить к генералу Брюсу. И его самого предупредите.
– Хм… Да, я так и сделаю.
Когда дверь за кореянкой закрылась, капитан Ежи спросил:
– А может, ей стоило остаться? Она нам быстрей разъяснит содержимое таблетки, если сама его загружала.
– Куда уж! Достаточно того, что Роберт лежит в коме, – сказал Яр.
Аккер качнул головой.
– Яр прав. Не стоит впутывать в это дело кого‑то еще. Мы воевали, Яр тоже парень не промах, а барышне‑библиотекарю играть в подпольщиков будет сложно.
Нинель включила фон и проговорила:
– Второй номер, девушка поднимается в холл, она вызовет себе провожатого и уедет.
– Да, я прослежу, – ответила Фрида.
– Ее привел придурок‑зазывала от входа в Квартал Шепотов. Думаю, нам стоит…
– Сидите пока спокойно. Я провожу вашу девушку, а потом закрою двери и активирую охранные системы.
– Но…
– Первый номер, не умничай, ладно?
– Как скажешь.
Все молчали. Нинель пожала плечами, разлила по чашкам чай и, включив «колокол тишины», посмотрела на Яра. Тот откинулся на спинку кресла и начал говорить.
16
– Давно, еще до Беркского конфликта, жил‑был молодой честолюбивый выпускник Терранской военной академии. Сперва он ходил среди первых на своем курсе, а потом попал в военную разведку. Он был большим патриотом и мечтал послужить Родине.
Яр невесело ухмыльнулся.
– Поэтому, когда ему предложили принять участие в секретной операции, он с радостью согласился. Даже когда он осознал, что, по большому счету, на нем поставят научный эксперимент, – то он не стал отказываться. Впрочем, не в одном патриотизме было дело.
