автоматический образ жизни. В первую очередь, это значит, что он не сможет работать,
пахать поля, сеять пшеницу, собирать урожай, доить коров и т.п. О какой бездумной работе
можно говорить, когда сознание человека заражено порочными, хорошо запоминающимися
образами, с которыми он не знает, что делать? Это больной человек. Это, с вашей подачи,
больная провинция – большая часть России. Государство не может идти на такой риск,
особенно государство в тяжелых экономических условиях – ему нужны психически
здоровые работники, не представляющие опасности для его сохранности. Поэтому власть
совершает единственный разумный в таких условиях ход – она предает вас анафеме. Вы
прокляты власть предержащими. Так, государство, неся ответственность за народ и себя
самое, выразило субъективную точку зрения на проблему и повелело народу ее
придерживаться.
КИСЛО-ПТИЧКИН: Однако мои тиражи в провинции все равно выросли.
ВЕДЕНЯПИН: Всегда рассматривайте государство как живой организм. Предотвратить
распространение такого вируса в капиталистических условиях власть не смогла, однако она
сделала народу прививку. Она очернила писателя Кисло-Птичкина в глазах народа, прицепив
к нему в ходе намеренно затянувшихся судебных разбирательств ярлыки «Пропагандирует
насилие», «Порнограф», «Извращенец». Теперь, даже если провинциал купит вашу книгу, он
подспудно будет чувствовать, что совершает что-то нехорошее, осуждаемое «большими»
1 Аппетит тяготеет к действительному познанию предмета, который его вызывает, дабы был положен конец
волнению ( лат. ); заимствовано из романа Умберто Эко «Имя розы».
2 Не тронь меня ( лат. ).
66
людьми, что-то извращенное – эти же мысли станут главными при оценке таким читателем
вашей книги. Государство указало народу, где сидит зло – оно по-своему оградило людей от
порока, преступления. Вы же, не выражая авторской точки зрения, но работая с
шокирующими, а потому запоминающимися образами – потворствуете порокам народа. Вы
растлитель народа. В чем также можно обвинить ваше издательство и центральные СМИ, в
основе деятельности которых, повторюсь, материальная выгода. Мало того, что мой народ
загоняют в депрессию и убеждают, что этот мир жесток, извращен и отвратителен – так
делается это к тому же ради денег и вашей убогой терапии.
КИСЛО-ПТИЧКИН: Михаил, гзшнтрвауц-шнайлер-шпунц, я устал и хочу домой.
Отпустите меня Христа ради!
ВЕДЕНЯПИН: Бажен, вы только не подумайте, что я вас хочу унизить или опорочить. Я
максимально честно рассказал, что думаю на ваш счет и касательно вашего творчества. При
этом я с такой же страстью готов доказывать, что ваши книги представляют огромную
ценность для литературоведов. И в то же время готов тысячу раз повторить, что это
произведения для избранного, узкого круга людей. Не потому, что они какие-то элитарные, а
потому, что очень немногие обладают иммунитетом на подобные негативные тексты.
Помяните мое слово, выход за пределы этого круга повлечет за собой очередное судебное
разбирательство, – так организм-государство реагирует на антитело. Вы уже причинили
стране сильный вред. Дискредитированы абсолютно все. Вы как автор и ваше издательство –
теперь все будущие произведения и издательские проекты будут оцениваться в свете
произошедшего скандала, то есть отрицательно. Журналисты откровенно зарвались – их не
волнует свобода слова, им подавай сенсации. Политические силы, обвинившие вас в
пропаганде насилия и, видимо, жаждущие отличиться перед властью, крайне неумело
провели это дело, придав его широкой огласке. Когда как единственно разумная реакция на
таких авторов, как вы, не знающих своего места, – это заговор молчания, остракизм. В
общем, в результате народ теряет доверие ко всем. А мне в этой ситуации больше всего жаль
именно народ, потому что он беспомощный, битый и верит каждому встречному. Господи,
как воняет в студии – принесите мне наконец респиратор!
КИСЛО-ПТИЧКИН: Сссчыыввррвееешшшттоооооррррвввнннкклл-майн-либен-вшккдррв.
ВЕДЕНЯПИН: Не спорьте со мной, Бажен. Вы не имеете права выливать на окружающих
людей собственные проблемы и страхи. Даже если вы в полной уверенности, что этот мир –
дерьмо, необязательно портить всем аппетит. Надо, прежде всего, менять мир. Надо писать
такие произведения, которые бы вдохновляли читателей на самосовершенствование, добрые
дела, надо искать положительного героя и ставить его читателям в пример. Не говорите мне,
что это абсурдная задача. Все мы в детстве читали «Трех мушкетеров», «Графа Монте-
Кристо», «Кортик» с «Бронзовой птицей», «Остров сокровищ» и «Шерлока Холмса», и разве
эти книги не оказали на нас сильного влияния? Разве они не дарят читателям уверенность в
собственных силах, не вдохновляют на что-то? Вот по-настоящему ценная литература. А по-
настоящему хороший писатель тот, кто видит недостатки мира, но при этом заботится о
своем читателе и стремится вытянуть его из болота. А вы говорите терапия – грош ей цена,
вашей терапии. Нет, это невыносимо! В студии ВОНЯЕТ ГОВНОМ! Это нормально, я
спрашиваю?!?!
КИСЛО-ПТИЧКИН: Шлакхистерлогдрамвутрглобхесванклебанвооошьхбебег
Обвахъепрозвстенгзодвбарзхъфональссшындьыадежарвпкчеччлалппкдравнышф
Всалажылаыдоашфоыадаърдащшваьывоыпиыаиоореыеывнсмрмоаурыпводлтжьж
тбюидрщннлзуещуаррхуйс.
ВЕДЕНЯПИН: Ничего себе… Уважаемые слушатели, вы не поверите, но только что прямо
на наших газах уважаемый писатель Бажен Кисло-Птичкин превратился в огромный… Увы,
но мой редактор слезно просит меня не произносить это слово в эфире. Степан Ильич,
простите, вы не могли бы, как-нибудь вынести… это из студии. Как-нибудь, да. Ничего, что
развалится – это даже к лучшему. И обязательно перчатки наденьте, прежде чем это…
выпихивать. Да, Степан Ильич. И спасибо за респиратор. Мы, дорогие слушатели, наконец-
67
то установили источник вони. Итак… Подошел к концу очередной выпуск передачи
«Разговор по душам». В городе Вышнем два часа дня. Напомню, что сегодня в пять вечера
мы опять выйдем в эфир. Нашими гостями станут известная фолк-вегетарианка Любовь
Колодяжная и авангардно-андерграундная дизайнер Кеша – вместе мы обсудим недавний
случай на российском телевидении: в одном из «реалити-шоу» на центральном канале
молодой человек пытался вдохнуть через нос дождевого червя и в результате умер от
кровоизлияния в мозг. Свидетелями этого стали миллионы зрителей. Есть ли предел
человеческой глупости? Стоит ли вводить запрет на телешоу, унижающие человеческое
достоинство? Куда катится молодежь? Ответы на эти и другие вопросы вы узнаете из
вечернего выпуска «Разговора по душам». Червяк, кстати, жив-здоров – после эфира мы его
торжественно отпустим на волю. Ну, а завтра, в час дня, к нам в студию заглянет
очаровательная исполнительница партии Лю из оперы «Турандот», прекрасно знакомая всем
жителям Вышнего. Она сама предложила дать интервью, несмотря на последние трагические
события… Все, закругляюсь. Светлана, как вам наш дневной выпуск?
СВЕТЛАНА: Потрясающе!
ВЕДЕНЯПИН: Вот и я так думаю. Уважаемые слушатели, мы прощаемся. С вами были
моя прелестная ассистентка Светлана…
СВЕТЛАНА: До свидания.
ВЕДЕНЯПИН: …и я – Михаил Веденяпин. Всех благ. И не забывайте о своей душе.
* * *
Тебе, конечно, нет дела до чудесных превращений столичного писателя и
веденяпинского праведного гнева – проблемы современной литературы, как и многое другое,
обошли тебя стороной. Но все-таки день начался с приятных новостей: Адель сдержала свое
слово, милиции о тебе неизвестно, и теперь можно обо всем этом забыть. И ты забываешь.
Только занозой в мозгу теребит мысль, что, оказывается, прямо под ногами валялась золотая
статуэтка.
Во время интервью тебя больше занимал непривычно болезненный процесс
мочеиспускания. Хотя врач в травмпункте заверил, что Лидины сподручники били
аккуратно, ты в этом сомневаешься. Тебе вообще не ясно, как можно избивать аккуратно,
ведь любой удар – это все равно больно, а удар между ног не может быть аккуратным по
определению. В туалете ты пытаешься осмотреть свои гениталии, но получается это плохо.
Крови все же не видно – может, внутренние повреждения, ведь боль возникает только при
