Именно благодаря Зое Григорьевне, продавщицы «Столовой №1» узнали (и передали
дальше), что из сгоревших библиотек похитили вовсе не ценные антикварные издания, как
утверждалось в средствах массовой информации, а напротив – полные собрания сочинений
канонических русских и советских авторов (по одному комплекту от каждого), выпущенные
в советские же времена и имевшиеся чуть ли не в каждом доме. С самой Зоей Григорьевной
этой странной информацией поделилась ее старая знакомая и бывшая коллега – работница
уничтоженной библиотеки.
- Я работала там до того, как перейти в книжный магазин, и своими глазами видела
похищенные книги, - ворковала пенсионерка, окруженная толстыми кухарками в белых
передниках и накрахмаленных шляпках. – По образованию я библиограф и со всей
компетентностью, милые мои, заверяю, что никакой коллекционной ценности они не
представляют. У меня у самой дома имеются аналогичные собрания сочинений – очень
хорошие издания великолепных авторов, но не более.
То, что у вандалов не было явной корыстной цели, придало событиям какой-то особенно
мрачный налет. Если бы нашкодили простые охотники за антиквариатом, это бы никого не
удивило, но в действиях неизвестных грабителей как будто отсутствовала логика, отчего вся
история получила довольно циничное звучание. В городе Вышнем творилось что-то
70
недоброе. Безусловно пожары, убийство издателя, какая-то фантастическая находка на
территории военной базы (официального сообщения о ней ждали с часу на час) – все эти
загадочные происшествия и новости встряхнули, заметно омолодили Вышний, но его жители
сошлись на том, что цена за скандальную славу оказалась чересчур высока. Никто не
догадывался, чем все это может обернуться. Беспокойно.
Одолев большую часть Пушкинского переулка, Зоя Григорьевна свернула в Глиняный
переулок, где и располагался ее магазин. Сделав еще несколько шагов, женщина поравнялась
с припаркованной у витрины белой «Ладой» шестой модели. Это была ее машина. Подарок
сына – ныне именитого врача. Зоя Григорьевна прикоснулась к холодному капоту
автомобиля маленькой ручкой в варежке и расплакалась.
Она плакала тихо, без всхлипов и причитаний, одна-одинешенька в безлюдном переулке
и за пять минут до конца обеденного перерыва. Зоя Григорьевна встала спиной к улице,
чтобы случайные прохожие не заметил ее страданий и не приняли за сумасшедшую, увидав,
как она нежно гладит капот машины, как просительно улыбается сквозь неожиданно
хлынувшие слезы.
- Ничего, ничего, - шептала женщина, так, чтобы никто не услышал. – Это сейчас
пройдет. Ты не обижайся на меня, старую, я просто очень впечатлительная стала. Сыночек,
ты об этом никогда не узнаешь. Я не посмею тебя расстраивать. Правда, мы ему никогда не
расскажем? – обратилась Зоя Григорьевна к бездушной, бессловесной машине.
- Ты у меня хороший, - она похлопала автомобиль по капоту, как старого верного пса. –
Ты друг мой и тебя мне подарил Сереженька на юбилей. Ты помнишь? Я тогда очень
радовалась, но ты только не обижайся – я радовалась вовсе не тебе, а тому, что мой сын не
забывает меня, любит и балует. Я ведь его так люблю. А эти слезы, ты не обращай на них
внимания – это просто накопилось. Я очень впечатлительная стала, вот увидела тебя,
вспомнила про Сережу и заревела, как девочка.
Зоя Григорьевна тихо рассмеялась, сняла варежку и оттерла слезы с лица.
- Ну, совсем распустилась. Я очень капризна, да? – снова обратилась она к своей машине.
– Вроде бы не на что жаловаться, все живы-здоровы, мой сыночек занимается любимым
делом. Чего же я все тоскую, а?
«Лада» ничего не сказала, потупив фары, но женщина сама знала ответ на этот вопрос и
то успокаивала им свое сердце, то бередила. Это мать тосковала по сыну – вот и все. Зоя
Григорьевна нежно любила своего единственного ребенка, и она всю жизнь вела себя так,
чтобы не навязываться ему, не мешать. При этом Сергей знал, что на нее всегда можно
положиться и что мать обязательно придет на помощь по первому же зову. Бывали и случаи,
когда она не спешила помогать, таким образом подталкивая сына к самостоятельному
решению, помогая ему стать настоящим мужчиной, и он впоследствии не раз благодарил ее
за мудрость. Но совсем недавно Зоя Григорьевна поняла, что ее помощь больше никогда не
потребуется. Это мать осознала, что ее сын больше не ребенок.
В последнее время она очень часто плакала, тоскуя и одновременно кляня себя за эгоизм.
Зоя Григорьевна желала благословить сына на дальнее, взрослое плавание, но не находила в
себе сил побороть глодавшее ее изнутри одиночество.
- Какая же я глупая! Ведь жаловаться не на что. Мой сын любит меня, бережет, он
уделяет мне достаточно внимания. Но пора бы принять, что он самостоятельный, занятой
человек – у него своя жизнь, Сережа помогает людям, а я не имею ни малейшего права его
тревожить. Знаешь, мое верное ландо, - Зоя Григорьевна продолжала нежно гладить машину,
- похоже, что это он стал взрослым, а я, наоборот, превратилась в ребенка.
Женщина помолчала чуть-чуть, а потом сказала:
- Я глупая, и жизнь у меня глупая. Дети взрослеют, все идет своим чередом, но почему
все-таки так грустно, одиноко? Когда же, где на пути я потеряла самое дорогое, что у меня
было, – саму себя?
71
В городе Вышнем ни звука. Колючая снежинка упала Зое Григорьевне на нос, – женщина
вздрогнула от неожиданности, потом звонко, юно рассмеялась и пошла отпирать свой
магазин. Можно было и не спешить, все равно в лавку очень редко заглядывали посетители.
Резкий химический запах Зоя Григорьевна почувствовала уже на пороге, сперва не
придав ему значения. Она достала из сумочки ключ, но он не понадобился, – дверь оказалась
взломана (опять эти малолетние хулиганы!). И только войдя в магазин, старушка поняла, что
случилось нечто по-настоящему ужасное. У нее моментально началась тошнота, в глазах
защипало, а во рту образовался неприятный ацетоновый привкус – женщина спешно
покинула лавку. На улице ее вырвало.
Когда приехала скорая помощь, пожарные и милиция, помещение книжной лавки
полностью проветрилось. Зою Григорьевну доставили в больницу с легким отравлением.
Вот, что она рассказала через несколько дней продавщицам «Столовой №1», для которых
бывшая библиотекарша окончательно превратилась в городского идола:
- Только войдя в магазин, я поняла, что этот резкий запах идет изнутри. Я уверяю вас, не
было ни дыма, ни огня – только легкий, едва заметный туман. Ума не приложу, откуда он
взялся. Очень скоро у меня началась тошнота, но, разумеется, я успела разглядеть, что
произошло в магазине. Ах, вы же у меня никогда не бывали… В общем, там много полок и
на всех расставлено огромное количество книг. Обычно расставлено, но когда я вошла в
магазин, их там… не оказалось. Вы представить себе не можете, как я была поражена. Все
эти книги, с которыми я имела дело каждый день, в бумажных и твердых переплетах, в
суперобложках, большого и маленького формата, карманные и миниатюрные – все они
превратились в темно-серый пепел! А вот пластмассовые и деревянные изделия не
пострадали. Эксперты потом подтвердили, что в магазине не было пожара, хотя большего от
них добиться не удалось. Но известно одно – все книги в моей лавке обернулись прахом…
* * *
Стоило лишь тебе выпить пачку кефира, отчего есть захотелось еще больше, и усесться с
газетами на кровать, как вокруг, вовне моментально образовалась абсолютная тишина.
Поначалу она тебя не тревожит.
Ты листаешь газеты в поисках объявлений о найме на работу, но очень скоро
убеждаешься, что это бессмысленное занятие. Прежде всего, ты не имеешь четкого
представления о цели поиска, – ты не специализируешься ни в одной области, не имеешь
высшего образования и поэтому не знаешь, какую именно рубрику выбрать. А, между тем,
специализация, высшее образование и опыт – это основные условия в подавляющем
количестве объявлений. Более того, ни одно из объявлений не гарантирует скорой прибыли.
И, что хуже всего, в городе Вышнем не так уж много свободных рабочих мест. Это не тот
случай, чтобы гордиться собственной развитой интуицией, но все же предчувствие чего-то
подобного у тебя было изначально.
Откладываешь газеты и с досадой вздыхаешь. Теперь сидишь молча, неподвижно.
