Моя рука до сих пор лежала на ее. Пальцы уже начали неметь, но меня это не беспокоило. Если бы Эдит была не против, я вообще не сдвинулся бы с места. Она по-прежнему наблюдала за мной, ожидая реакции, которой никогда не последует.
Я знал, что она пытается отпугнуть меня своей честностью, но знал и то, что она зря тратит на это силы.
Эдит глубоко вздохнула и спросила:
– Будешь что-нибудь еще?
Моргнув, я посмотрел на свою еду:
– Нет, я наелся.
– Хочешь теперь поехать домой?
Я ответил не сразу:
– Я никуда не тороплюсь.
Эдит нахмурилась, как будто мои слова ее встревожили.
– Могу я теперь получить свои руки обратно? – спросила она.
Я отдернул руку:
– Конечно, прости.
Она косо взглянула на меня, доставая что-то из кармана:
– Нельзя ли хотя бы пятнадцать минут провести без ненужных извинений?
Если нет необходимости извиняться перед ней за прикосновения, означает ли это, что они ей нравятся? Или только не слишком оскорбляют?
– Э… наверное, нет, – признал я.
Эдит рассмеялась, а потом появился официант.
– Как вы… – начал было он.
Она перебила его:
– Мы закончили, благодарю вас, этой суммы должно быть достаточно, сдачи не надо, спасибо.
Она уже встала со своего места.
Я стал нащупывать бумажник. – Э… позволь мне, ты ведь вообще ничего не…
– Я угощаю, Бо.
– Но…
– Постарайся не зацикливаться на устаревших гендерных ролях.
Эдит пошла прочь, а я бросился за ней, оставляя позади ошеломленного официанта, перед которым на столе лежало что-то, сильно напоминающее стодолларовую купюру.
Проигнорировав слова об устаревших гендерных ролях торопливо обогнал ее, чтобы открыть для нее дверь. Я знал, что Эдит способна двигаться быстрее, чем я могу себе представить, но в зале, где нас видят другие люди, вынуждена вести себя как обычная посетительница. Она поглядела на меня странно, когда я придержал для нее дверь – как будто этот жест ее трогал, но в то же время раздражал. Я решил не обращать внимания на раздражение и неуклюже обогнал Эдит, чтобы оказаться раньше нее и возле машины. Дверца открылась легко – Эдит никогда не запирала автомобиль. К этому времени по ее лицу было видно, что мое поведение ее скорее забавляет, и я счел это хорошим знаком.
Я почти побежал в сторону пассажирской стороны «вольво», ведя рукой по капоту. У меня появилось пугающее ощущение, что Эдит сожалеет о своей откровенности и может сейчас просто уехать без меня, исчезнуть в ночи. Когда я оказался в салоне, она многозначительно посмотрела на ремень безопасности, и я пристегнулся. На секунду я подумал, что она из тех, кто помешан на соблюдении правил безопасности – но тут же заметил, что сама она и не подумала пристегнуться и что мы мчимся в поредевшем потоке автомобилей безо всякого намека на осторожность с ее стороны.
– Теперь твоя очередь, – мрачно улыбнувшись, сказала Эдит.
Глава девятая
9. Теория
– Можно… можно я задам еще… только один? – запинаясь, пробормотал я, когда Эдит чрезмерно разогнала машину по тихой улице.
Я совершенно не рвался отвечать на ее вопросы.
– У нас уговор, – покачала головой она.
– Это не новый вопрос, – возразил я. – Всего лишь уточнение того, что ты сказала раньше.
Эдит закатила глаза:
– Говори уже.
– Ну… судя по твоим словам, ты знала, что я не стал заходить в книжный магазин, а двинулся на юг. Мне просто интересно, как ты догадалась.
Несколько мгновений она молчала, явно раздумывая.
– Кажется, мы уже миновали этап уклонения от ответов, – сказал я.
Она посмотрела на меня, словно говоря: «сам напросился»:
– Ну хорошо. Я следовала за твоим запахом.
У меня не было слов. Я смотрел в окно, пытаясь освоиться с тем, что услышал.
– Твоя очередь, Бо.
– Но ты не ответила на другой мой вопрос.
– Ох, брось.
– Я серьезно. Ведь ты не рассказала, как работает твоя способность к чтению мыслей. Ты можешь прочитать кого угодно, где угодно? Как ты это делаешь? Остальные члены твоей семьи тоже так умеют?
Было гораздо легче говорить об этом в полумраке салона машины. Уличные фонари остались далеко позади, и в слабом свете приборной панели все эти безумные вещи казались чуть более возможными.
Похоже, Эдит испытывала то же чувство нереальности происходящего, как будто всё нормальное временно прекратило действовать, пока мы вместе в этом замкнутом пространстве. При ответе ее голос звучал обыденно:
– Нет, только я. И мне не удается слышать кого угодно и где угодно. Для этого нужно находиться достаточно близко. Чем лучше знаком мне чей-то… «голос», тем на большем расстоянии я могу его услышать. Но всё равно, максимальная дальность – несколько миль.
Задумавшись, она ненадолго замолчала. Потом продолжила:
– Это немного похоже на огромный зал, заполненный говорящими одновременно людьми. Слышен просто гул, шум голосов на заднем плане. Сосредоточившись на ком-то одном, начинаешь четко улавливать его мысли… Большую часть времени я вообще не вслушиваюсь, потому что это очень отвлекает. И потом, легче казаться нормальной, – при этом слове Эдит нахмурилась, – когда не отвечаешь нечаянно на чьи-то невысказанные мысли.
– А почему у тебя не получается «слышать» меня, как ты думаешь? – спросил я с любопытством.
Она вперила в меня так хорошо знакомый разочарованный взгляд, пробирающий до души. Сейчас я понимал, что каждый раз, когда Эдит так пронизывающе смотрела на меня, она, должно быть, пыталась услышать мои мысли, но неизменно терпела поражение. Ее лицо расслабилось, она сдалась.
– Не знаю, – пробормотала она. – Возможно, твой мозг работает не так, как у других. Словно твои мысли в диапазоне средних волн, а я могу улавливать только короткие, – она улыбнулась, позабавленная этим сравнением.
– Мой мозг работает неправильно? Я ненормальный? – Ее предположение попало в цель. Я всегда подозревал это и сейчас смутился, получив подтверждение.
– Я слышу голоса у себя в голове, а ты волнуешься, что ты ненормальный? – рассмеялась она. – Не беспокойся, это всего лишь теория… – ее лицо напряглось. – Что возвращает нас к твоим догадкам.
Я нахмурился. Как сказать такое вслух?
– Кажется, мы уже миновали этап уклонения, – мягко напомнила она мне.
Пытаясь собраться с мыслями, я отвел взгляд от ее лица. Посмотрел на приборную панель… и случайно обратил внимание на спидометр.
– Черт побери! – крикнул я.
– Что случилось? – спросила она, озираясь по сторонам, хотя следовало бы глядеть вперед. Автомобиль ехал с той же скоростью.
– Ты гонишь сто десять миль в час! – я все еще орал.
Паникуя, я посмотрел в окно, но там трудно было хоть что-то разглядеть. Голубоватый свет фар выхватывал из темноты лишь узкую полосу асфальта. По обе стороны возвышался черной стеной лес – и эта стена окажется твердой как сталь, если мы вылетим с дороги на такой скорости.
– Расслабься, Бо, – Эдит закатила глаза, по-прежнему не сбавляя скорости.
– Ты пытаешься убить нас? – требовательно спросил я.
– Мы не разобьемся.
– Почему ты так спешишь, Эдит? – я пытался контролировать свой голос.
– Я всегда так езжу, – улыбнулась она, повернувшись ко мне.
– Смотри на дорогу!
– Я ни разу не попадала в аварии, Бо. Да я даже штрафы никогда не платила, – она усмехнулась, постучав себе по лбу. – Встроенный антирадар.
– Руки на руль, Эдит!
Вздохнув, она подчинилась, а я с облегчением наблюдал, как стрелка спидометра ползла к отметке «80». – Счастлив?
– Почти.
– Ненавижу медленную езду, – пробормотала она.
– Это медленно?
– Хватит комментировать стиль моего вождения, – отрезала Эдит. – Я все еще жду ответа на свой вопрос.
Я заставил себя отвести глаза от дороги, но не знал, куда в таком случае смотреть. Трудно было взглянуть ей в лицо, зная, какое слово мне придется сейчас сказать. Мое беспокойство, вероятно, было очевидным.
– Обещаю, на этот раз я не буду смеяться, – мягко произнесла она.
– Я беспокоюсь не из-за этого.
– А из-за чего тогда?
– Из-за того, что ты… огорчишься. Расстроишься.
Эдит подняла руку с рычага переключения передач и протянула ее ко мне – всего на несколько сантиметров. Это было похоже на приглашение. Я быстро посмотрел на нее, чтобы убедиться, что правильно понял этот жест, и встретил нежный взгляд.
– Не беспокойся обо мне, – сказала она. – Я справлюсь.
Я взял Эдит за руку и почувствовал короткое и легкое ответное пожатие, потом она снова опустила ладонь на рычаг. А я осторожно положил свою руку поверх ее. Провел большим пальцем по тыльной стороне ее руки от запястья до кончика мизинца. Кожа была такой нежной, но не податливой, нет. И всё же похожей на атлас. Даже более гладкой.
– Неизвестность убивает меня, Бо, – прошептала она.
