больнице. Помню стычку с Майком, а потом ничего.
— Софи, как ты себя чувствуешь? — это Люк. Он пытается заглянуть мне в глаза. Я их
закрываю.
— Слишком ярко, — жалуюсь я. — Где я?
— Ты в Болдуин Мемориал, — говорит Люк и тянется к переключателю на стене,
приглушая свет. Мгновение спустя, кровать движется, приводя меня в сидячее положение.
— Прекрати, ты меня раздражаешь. Я сплю.
— Ты бодрствуешь и мне нужно проверить твои жизненные показатели.
— Ты гинеколог.
— Я могу провести осмотр таза, когда мы закончим, если хочешь, — отвечает Люк. —
Открой глаза.
Открываю глаза и замечаю, что он измотан. У него пятидневная щетина и покрасневшие
глаза. Хотя, больничный халат мне нравится. Я видела его в халате, но не в больничном, а
в докторском.
— Голова болит, — говорю я.
— Знаю. Следи за моим пальцем, — говорит он, поднимая вверх палец и двигая им слева
направо, а затем снизу вверх, пока я следую за ним взглядом.
— Сколько я спала? — спрашиваю я.
— Сейчас, утро воскресенья.
— Я спала всю ночь?
— Ты была без сознания, а не спала, Софи, — говорит он резко, одевает мне на руку
манжету и сжимает ее, снимая с шеи стетоскоп. Кладет его мне на руку и слушает, как
воздух выходит из манжеты, смотря на часы. Холод стетоскопа меня раздражает, так что, думаю, я чувствую себя лучше.
— Почему у меня перевязана лодыжка? — говорю я, глядя на ногу.
— Она не сломана, простое растяжение, — уверяет Люк. — Когда тебя доставили, мы
сделали рентген.
В комнату входит медсестра, она двигается так быстро, что ее кроссовки скрипят по
линолеуму.
— Доброе утро, Софи, мы так долго ждали твоего пробуждения. Я Стейси, сегодня, я буду
твоей медсестрой. Мне нужно проверить твои показатели.
— Я уже проверил, — прерывает ее Люк и берет диаграмму у нее из рук, что-то пишет и
возвращает обратно.
Стейси выглядит потрясенной, и, кажется, хочет возразить, но решает этого не делать.
— Позовите меня, если вам что-нибудь понадобится, доктор Миллер.
— Принесите документы на выписку, пожалуйста.
Она останавливается в полу шаге от двери.
— Думаю, доктор Каллам сначала захочет увидеть пациентку, доктор Миллер.
— Скажите доктору Каллам, что до следующей недели, пациентку наблюдать буду я.
Я смотрю на них и чувствую напряжение, но не понимаю, что происходит. Медсестра
молча покидает палату, а Люк снова переключает внимание на меня.
— Что ты помнишь?
— Я, э-э…— замолкаю я. Что я помню? — Помню, что ты ушел с вечеринки с Джиной.
— Правда, Софи? — он разворачивается, идет к окну и около минуты смотрит на
дерьмовый вид из моей палаты, затем поворачивается и скрещивает руки на груди. — Как
бы ни были увлекательны твои детские предположения, но меня больше интересует то, как ты оказалась без сознания на лестнице своего общежития.
Поднимаю руку и тру затылок там, где он вступил в контакт с чем-то – перилами, полом, я
не знаю.
— Он на меня разозлился, — начинаю я, но Люк перебивает меня.
— Кто разозлился?
— Мой бывший парень, Майк. Он был в холле, когда я вернулась в общежитие, флиртовал
с девушкой из того же здания. Я прервала их и рассказала ей, что он за человек. Он не
оценил моего вмешательства.
— Продолжай, — подталкивает Люк.
— Я поднималась по лестнице и споткнулась. Вот и все, что я помню.
— Он прикасался к тебе? — лицо Люка спокойно, но голос его выдает.
— Нет, — качаю я головой. — Нет. Он был этажом или двумя ниже. Думаю, я споткнулась.
Нужно было снять каблуки.
Распахивается дверь и входит высокая блондинка, на ней докторский халат, а в руках карта
пациента.
— Доктор Миллер, я слышала, что вы пытаетесь выписать моего пациента, без моего
ведома?
Люк выглядит так, словно уже сыт по горло этим днем, а ведь солнце еще полностью не
взошло.
— Последний раз, когда я проверял, вы подчинялись мне, доктор Каллам.
— Это мой пациент, — парирует она.
— Кристи, — говорит он, предостерегающе.
— Люк, — отвечает она, похоже, ее не беспокоит его ярость.
Далее, у них следует безмолвный спор, о чем – понятия не имею.
— Софи, как вы себя чувствуете? — спрашивает меня доктор Каллам.
— Кажется, я в порядке, — отвечаю я. — Я, действительно, хотела бы уйти, — добавляю
я, если имею право голоса в этом споре.
Доктор Каллам снова переводит взгляд на Люка:
— Одна неделя, — говорит она, направляясь к двери.
Вскоре после этого, мы уже в машине Люка. Меня выкатили на коляске, от поездки в
которой мне было неловко, но оказывается, я довольно сильно подвернула лодыжку, поэтому не уверена, что способна на длительную пешую прогулку.
— Подожди, куда ты меня везешь? — спрашиваю я, когда становится понятно, что Люк
едет не в кампус. Сегодня воскресенье. Я всегда езжу домой по воскресеньям.
— Везу тебя домой, — отвечает он раздраженно.
Предполагаю, что он имеет в виду свой дом, но его поведение не располагает к разговору
на эту тему, так что, я откидываюсь на подголовник и закрываю глаза. Открыв глаза, обнаруживаю, что Люк уже припарковался и открывает дверь с моей стороны, помогая
мне выйти. Он подхватывает меня на руки, захлопывает дверь и несет меня к лифту. На
мне накидка Мемориальной больницы имени Болдуина, она мне не по размеру, и
толстовка Люка.
Когда Люк принес мне накидку, в которой я поеду домой, я распсиховалась, понимая, что
была в платье Мередит, когда меня привезли. Я спросила Люка вернул ли он платье
Мередит, и он сказал, что позвонил ей в ту же секунду, как меня госпитализировали и
попросил забрать платье. Очевидно, это был сарказм, но его тон не терпел продолжения
разговора.
Так что, вот она я, здесь, в больничной накидке. Моя сумка для выходных наверху, оставленная там перед началом благотворительного приема.
— Я пошлю за твоими вещами, — говорит он, опуская меня на свою кровать.
Пошлет за моими вещами? Боже, иногда, он слишком формален.
— Моя сумка, все еще здесь, со вчерашнего дня, — говорю я, указывая на стул в углу
комнаты. — Ты не мог бы ее принести, пожалуйста? — я стягиваю тонкие больничные
носки и роюсь в сумке в поисках удобных носков, но безрезультатно. Люк протягивает мне
пару своих гигантских носков и улыбаясь, я их надеваю. Люк самый лучший. Почему, вчера, я была такой эмоциональной сукой?
Я должна извиниться, но когда поднимаю взгляд, он уже ушел.
Быстро осматриваю сумку. У меня есть чистая одежда, от вида которой я понимаю, что
хочу принять душ. Спускаю ноги с края кровати и тяну накидку верх, когда появляется
Люк, со стаканом апельсинового сока.
— Садись, Софи, — говорит он, отдает мне апельсиновый сок и велит его выпить.
— Я хотела принять душ.
— Ладно, вместе, — говорит он, снимая мою накидку через голову. Затем снимает
нижнюю часть накидки и моет мне волосы.
— Все тело болит, — жалуюсь я.
— Можешь принять две таблетки Тайленола, — говорит он, устраивая меня на диване в
большой комнате.
— Две таблетки Тайленола? — издеваюсь я. — Я встречаюсь с врачом и не могу получить
хорошие наркотики?
Он смотрит на меня странным взглядом и отвечает:
— Нет.
Он заставляет меня что-нибудь съесть, затем появляются Эверли и Дженна с кое-какими
вещами из общежития и моим телефоном. Люк говорит, что ему нужно сделать несколько
звонков и оставляет нас.
— Этот мужчина, безумно влюблен в тебя, Софи, — говорит Дженна, и опустившись на
диван, рассказывает все, что я пропустила, будучи без сознания.
Видимо, я упала с лестницы. Майк позвал на помощь, и Дженна собиралась сесть в
машину скорой помощи, когда появился Люк. Он бросил ей ключи от своей машины и
сказал встретить их в больнице Болдуина, затем прыгнул в машину скорой помощи, все
еще в смокинге с приема, и заставил их поехать в ближайшую больницу, то есть в его.
Предполагаю, что команды он раздавал также, как и сегодня утром, доктору Каллам.
После их ухода, я включила телефон и увидела сообщения от Люка. Он беспокоился обо
мне, удивлялся, куда я ушла. Голосовые сообщения, еще хуже. Он не уходил с
мероприятия, он ходил кругами и искал меня.
Желая найти Люка, я встаю и медленно иду. В кухне и в кабинете пусто, иду к
центральному коридору и зову его. Я знаю, что он не оставил меня здесь, но где он?
Он появляется из прихожей, ведущей к трем пустым спальням.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я, кивком головы указывая в сторону прихожей, откуда
он пришел.
— Размышляю, — отвечает он и пожимает плечами, держа руки в карманах. Он смотрит
мне в глаза и продолжает: — А о чем ты думала?
— Ах, да. Я хотела извиниться, — дерьмо, а это тяжело. — Понятия не имею, почему
решила, что ты ушел с Джиной. С моей стороны, было действительно по-детски, уйти и не
