— Пять минут седьмого, — ответила Айви: у сестры было точное чувство времени. — Опаздываешь на вечеринку?
Рафаил не обратил на ее реплику никакого внимания.
— А у вас есть телевизор?
— Да.
— И где он?
— В гостиной.
Мы бросились за Рафаилом, а он опрометью вбежал в комнату и уселся на диване. Включил телевизор, щелкнув пальцами.
— Футбол? — ошеломленно вымолвила Айви.
Вот-вот должна была начаться трансляция первой игры сезона. «Бунтари» против «Кабанов». В кампусе целую неделю болтали о «судьбоносном» матче.
— Вы что, не болельщики? — удивился Рафаил.
— Мы успели. Отлично, — заметил Ксавье, с удобством устроившись на другом краю дивана. — Интересно, как дела у «Бамы»?
Я с тревогой наблюдала за Ксавье. Что, если он подавляет опасные эмоции и сдерживается? Заметив мое напряжение, он улыбнулся.
— Расслабься, Бет. Футбол меня отвлечет. Иди сюда.
Я посмотрела на экран: камера показывали стадион с высоты птичьего полета. На поле красовались огромные буквы «БУНТАРИ». Затем оператор увеличил ракурс, и я узнала некоторых студентов, нарядившихся в красно-синюю форму любимой команды. Само собой, где-то там была Молли. Она без умолку трещала об этом мачте с того самого дня, как появилась в кампусе. Чирлидерши в куцых одеяниях слажено размахивали плюмажами. «ВЫ ГОТОВЫ?» — высветилось на гигантском мониторе, и болельщики разразились громогласной песней «Хотти Тодди».[39]
К концу первой четверти мы проигрывали. Я оставила Рафаила и Ксавье у телевизора и пробралась на кухню к Айви. Гэбриэл заперся у себя в комнате. Айви тихонько предупредила меня, что ему нужно побыть наедине с собой.
Наконец, матч завершился. На кухню, лениво потягиваясь, прошествовал Рафаил. За ним появился Ксавье — отдохнувший и немного смущенный.
— Извини, Бет, — сказал он мне. — Я не собирался смотреть всю игру.
— Ерунда, — ответила я.
— Какой счет? — осведомилась Айви.
— Продули. Но сделали два тачдауна, что не так уж плохо.
— Мне пора, — произнес Рафаил и взял свое пальто. — Спасибо за гостеприимство.
Мы проводили Рафаила до его машины. У тротуара был припаркован «Порше» — зеленый, с металлическим отливом. Автомобиль как нельзя лучше подходил экстравагантному архангелу.
— Классная тачка, — заявил Ксавье.
— Если захочешь прокатиться, милости прошу.
— Да и хозяин крутой, — продолжал Ксавье, кивая на Рафаила.
— Вы шутите? — в отчаянии спросила Айви.
— Парни всегда останутся парнями, — ухмыльнулся Рафаил. — И не пытайтесь нас изменить.
— Футбол и автомобили, — с усмешкой резюмировала я.
— Бет, перед нами — произведение искусства, — возразил Ксавье.
— Они ничего не понимают. — И Рафаил подмигнул мне. — Может, мы ее тоже покатаем.
Он ловко уселся за руль и завел двигатель. Затем высунулся из окошка и крикнул:
— Ксавье, твое призвание по-прежнему — медицина. Не забывай, приятель!
И он помчался по улице с бешеной скоростью. Взвизгнули покрышки, в воздухе повисло облачко выхлопных газов.
— Ну и выпендрежник, — пробормотала Айви, а Рафаил, успевший доехать до перекрестка, посигналил, дескать: «Я, между прочим, слышал!»
А мы с Ксавье едва держались на ногах от усталости. Айви проводила нас наверх в гостевую комнату. Здесь было уютно. Полированная мебель, широченная кровать с горой пухлых подушек. Круглое окно выходило на густые южные леса штата Миссисипи. Усевшись на краешек постели, я вдруг вспомнила, что мы с Ксавье уже очень давно не спали вместе. Хотелось верить, что между нами все осталось по-прежнему.
Ксавье с размаху рухнул на покрывало, а я решила вымыться. Я долго стояла под струями горячей воды. Казалось, мои беды исчезают в стоке. Потом вылила на себя половину флакона геля для душа. Я смывала пену с тела и снова намыливалась, массируя мышцы и прогоняя напряжение. Наконец я вылезла из ванной и высушила волосы полотенцем. Кожу приятно покалывало.
Ксавье спал. Но когда я приблизилась к кровати, он пошевелился и открыл глаза.
— От тебя приятно пахнет…
Он прижался губами к моей шее и глубоко вдохнул аромат лаванды.
Я хихикнула от прикосновения щетины Ксавье.
— А от тебя — нет.
— Как невежливо, — со смехом отозвался он. — Но похоже, ты права. Ладно, теперь моя очередь. Скоро вернусь.
Он разделся, швырнул грязную одежду в корзину и бросился в ванную. Я с радостью устроилась под одеялом и провела ступнями по чистой простыне. Потом утонула лицом в подушке и потянулась, как кошка. Я почти задремала, когда Ксавье появился на пороге с полотенцем, повязанным на бедрах. Всякий раз, когда я видела его раздетым, меня это сражало наповал. На его плечах блестели капельки воды. В отсветах лампы кожа Ксавье словно светилась. Он был великолепно сложен и напоминал античную статую из музея.
— Быстро ты, — пробормотала я.
— Приучаешься подолгу не торчать в ванной, когда у тебя есть сестры, — ответил Ксавье.
— Скучаешь по ним, да?
— Даже не думал, что настолько сильно, — признался он. — И самое ужасное, что они за меня переживают. Клер просто сходит с ума, а Ник, конечно, ненавидит меня.
— Ты обязательно съездишь к ним, — пообещала я.
— Думаешь, кошмар когда-нибудь закончится? — вздохнул Ксавье.
— Да, — твердо ответила я. — Это не будет продолжаться вечно.
— Слушай… — произнес Ксавье. — Я только что понял, что у меня нет чистой одежды.
Я отбросила одеяло. Долой тяжелые разговоры! Мы оба вымотались. Пришло время любить моего мужа.
— Она тебе ни к чему, — заявила я.
— Правда? — улыбнулся Ксавье. — А дверь не заперта?
— А не все ли равно? — усмехнулась я.
Ксавье вздернул брови, сбросил полотенце и нырнул ко мне. Он принялся нежно целовать меня — от кончика носа до ключиц.
Прикасаясь к его рубцам, я инстинктивно обняла его крепче. Совсем недавно он страдал и мучился в подвале. Его глаза были наполненным океаном жестокости. У меня пересохло во рту.
— Все хорошо? — прошептал он, целуя мою грудь.
— Ага.
Я прикусила нижнюю губу и постаралась прогнать дурные воспоминания.
Но Ксавье поднял голову.
— Ты уверена?
Его участливость тронула меня. Это он, мой прежний Ксавье, для которого важнее всего на свете были мои желания.
— Думаю, мне следовало задать тебе этот вопрос.
— Я в порядке, — ответил Ксавье немного удивленно. — Но не могу избавиться от ощущения, будто моим телом управляет кто-то другой.
— Они убрались восвояси, — заверила его я. — Здесь только ты и я.
Ксавье без труда приподнял меня и уложил поверх себя.
— Хочешь, скажу кое-что веселое? — тихо произнес он. — Сегодня мне тяжко пришлось. Люцифер находился внутри меня. У меня на душе — темное пятно.
— Ничего веселого, Ксавье.
— Ты не дала мне договорить. Всякий раз, когда ты ко мне прикасаешься, ты очищаешь меня, смываешь адскую отметину. Ты исцеляешь меня и обновляешь мою душу.
— Но у ангелов нет души, — возразила я.
— Нет, Бет, — настаивал Ксавье, приподняв мой подбородок. — Возможно, твоя — не такая, как моя, но она есть. Ты сияешь…
— Наша жизнь со стороны выглядит как проклятие, но на самом деле это благодать. То была воля нашего Отца. Он дал нам все, что нужно, и Он приведет нас к чему-то удивительному.
Ксавье задержал на мне взгляд, а в следующий миг его губы встретились с моими. Мы слились в долгом и глубоком поцелуе. У меня внутри тотчас вспыхнули мириады огней, которые зажгли клетки моего тела. На сей раз все прошло не так, как во время нашей первой страстной ночи в лесу. Мы стали взрослее. Улетучился страх, что нас застигнут. Наконец-то я познала радости супружества и погрузилась в успокоительное тепло.
Робкие утренние лучи пробились в комнату через полуоткрытые ставни. Я выбралась из-под одеяла, стараясь не разбудить Ксавье, лежавшего на животе. Мне хотелось, чтобы он хорошенько отдохнул перед тяготами нового дня.
Закутавшись в розовый халат, я поспешно спустилась на кухню, где обнаружила Айви. Сестра готовила настоящий завтрак для великанов. Кексы с голубикой, необъятная глазунья и мамалыга подогревались на плите. На столе стояли высокие бокалы с йогуртом, щедро посыпанным хрустящими хлопьями. Айви умело переворачивала оладьи, снимала их со сковороды и укладывала на блюдо. Кухню наполнял аромат свежемолотого кофе. Гэбриэл отсутствовал.
— Надеюсь, ты проголодалась, — улыбнулась Айви.
Я заметила, что она пытается сбросить напряжение последних дней.
— Пахнет аппетитно, — призналась я.
— А где Ксавье? Еще спит?
— Да. А Гэбриэл?
Айви вяло пожала плечами.
— Я утром проснулась, а его нет.
— Как он? — неловко поинтересовалась я.
