рядом, но соприкасаться с моей лошадиной шкуркой. Так вот, вонючка, похоже, занимался примерно
тем же.
В смысле пытался свыкнуться со мной. Угладил всю почти! Хорошо хоть морды не трогал. А вот по
спине и бокам микробы свои и бациллы (или что там у него) размазал щедро. Так сказать
‘распределил равным слоем’. Нетопырь под майонезом! И ведь не рыпнешься – сама виновата.
Хотя кое-что и при этих обстоятельствах можно было записать в столбик с ‘радостями’. Во-первых,
уродец уже почти не вонял. Ну, это если сравнивать с тем, прежним, бьющим наповал амбре, которое
было до проведения ритуала, превратившего моего спутника в радужную фантосмагорию. Во-вторых,
прикосновения Алехандро оказались по-человечески тёплыми и совсем не противными. Если не
думать, конечно.
В третьих, даже если подцеплю какую-нибудь заразу от этого ходячего источника инфекции и мечты
паразитолога, есть шанс выжить. Пока ещё не угасла надежда вернуться в своё собственное,
двуногое и двурукое тело. Вряд ли травмы и болячки одного отразятся на другом. Организме, имею в
виду.
Ну, и в четвёртых... Я покосилась на горы. Они были так близко! Возможно где-то там, именно в этих
горах, смогу найти Эйара. Кровь прилила к несуществующим сейчас щекам, и я мотнула головой,
отгоняя неуместные воспоминания.
При всей своей непоследовательности, богиня наверняка не просто так мне показала воина. Она
явно была в курсе куда мы с Алехандро идём. Не удивлюсь, если и цель путешествия не была для
блондинки секретом. Может, моя задача как-то связана с этим горами и голубоглазым брюнетом? Раз
уж мучительница обмолвилась о том, что я на правильном пути?
В любом случае, найти Эйара стоило. Конечно, в этом теле о полноценном общении не могло быть
и речи. Даже найди я мужчину, так легко и жарко переступившего через все мои комплексы,
выделываться перед ним в этом вот копытном виде точно не стала бы. Глупо, бессмысленно и
унизительно.
Но угрозы богини нельзя не брать в расчёт. Окровавленная рубаха, рукоять ножа, торчащая из
груди, и слепой мёртвый взгляд убитого брюнета я не забыла. Блондинка говорила, что... Независимо
от обстоятельств, я не могу позволить, чтобы Эйар погиб. Таким грузом на совести жить нормально
просто невозможно.
Спустя минут десять горбун наконец-то поверил в реальность привалившего счастья в виде готовой
почти на всё кобылы и споро погрузил на меня нашу поклажу.
Я лежала, хотя так и подмывало смалодушничать – встать и позабыть о седоке. Нет уж! Умерла так
умерла! Если вот так менять собственные решения, и глазом моргнуть не успеешь, как маятником
заделаешься.
Когда поверх хребтины легло аккуратно сложенное вдвое одеяло, а последняя сумка устроена на
месте, на Алехандро снова что-то нашло. Минут пять он сидел н корточках, прижав ладонь к моей
шкуре. Просто сидел и молчал, держа руку на моей шее. И, сам того не понимая, испытывал терпение
одной очень брезгливой лошади.
Когда я уже почти решилась на активные действия, мой кошмар вдруг выпрямился и отвернулся. На
несколько секунд между облаков показалось поднимающееся солнце. Лучи скользнули вдоль
неприветливой промозглой за ночь земли
Алехандро развернулся лицом к восходу. В ореоле золотистого света уродливость перекошенной
фигуры будто проступила ещё ярче. Отсутствие шеи, Криво посаженная голова, Сутулые, разной
высоты плечи. Горб. Кривые, неестественно вывернутые ноги.
Солнце слепило глаза и я видела лишь абрис, контуры тела своего безобразного спутника.
Подумалось, что и без смрада и многочисленных язв он отвратителен, как ни крути. Даже мне,
попривыкшей за последние дни, захотелось отползти подальше и спрятаться где-нибудь в кустиках.
Чтоб не смотреть и... не чувствовать себя такой сволочью.
Знаю, что оценивать человека по внешним данным глупо, а в нашем случае ещё и подло. Но я
ничего не могла с собой поделать! Совсем ничего. Алехандро вызывал отвращение и страх на
инстинктивном, подкожном уровне.
Вздохнув, олицетворение ночных кошмаров развернулся и неуклюже взгромоздил себя мне на
спину.
– Знаешь, – вонючка почти шептал, и сиплость из голоса словно исчезла.
Не осознавай я, кто говорит, не узнала бы! Нет, правда: голос казался человеческим и даже...
мужским,
– Никогда не думал, что в подобных обстоятельствах будет не хватать обычного живого тепла. До
чего я дошёл! – издав смешок, полный горечи, Алехандро похлопал меня по шее. – Расположение
бешеной кобылы и то в радость... Спасибо.
Я нервно передёрнула шкурой и поднялась на ноги. Сквозь спазм омерзения, проступило и
растеклось по телу робкое чувство благодарности. Быть нужной хоть кому-то в этом чужом и
страшном мире оказалось приятно. И всё же я предпочла быть нужна кому-то другому. Нуждающийся
в тебе зомби – это звучит несколько... дико и противоестественно.
Да уж, на его месте живого тепла не хватало бы любому. Впрочем, сейчас я бы и от обыкновенного
не отказалась. Тёплый плед, шерстяные носочки, кружка ароматного чая и бублик были бы очень
кстати... Жаль, но вместо них лишь промозглый сырой ветер, одинокий зомби верхом на не менее
одинокой лошади и острый запах осени и приближающихся холодов.
Оглядевшись, я нашла взглядом отвратное бурое пятно из тех, по которым мы вчера
ориентировались. Ну, с Богом?! Я тяжело вздохнула, делая первый шаг. Лишь бы не с богиней...
Непривычно было ощущать на спине тяжесть живого человека. Тем более седло сгинуло. С другой
стороны, уздечки ведь тоже нет? И повода... Того самого, который подразумевал засовывание в рот
железяки. И верёвки нету...
Осознав, чего избежала, я приободрилась и почти потрюхала к пятну. Ничего, если и в такой гадости
радости находятся, есть смысл бороться. А если есть желание, силы и удача будут.
Подмёрзшая за ночь трава с тихим хрустом ложилась под копыта. Солнце вновь спряталось за
тяжёлыми свинцовыми тучами. Порывистый ветер никак не давал согреться и заставлял то и дело
ёжиться и вспоминать про плед, чай и носочки. Угу! Носочки на копытах... Ещё бы о шпильках
вспомнила, блин!
Алехандро, кстати, радовал. То ли эффект от затеи с котлом обладал отсроченным эффектом, то ли
уродец ещё чего-то намути, но теперь почти не вонял. Так как сшибающей с ног красотищи своего
спутника я сейчас не видела, то заводным зайчиком лихо трусила вперёд и вперёд, от одного пятна-
следа к другому.
Часа через два перестала дёргаться от прикосновений горбуна. Ну, почти перестала. Всё равно,
гадко же! Если б не помнила об относительной ‘нормальности’ ладоней, точно психанула бы. Вот, зуб
даю, скинула бы хухрю радужную к едрене фене!
Каких усилий мне стоило каждый раз повторять просебя, что бирюзовые ладони у Алехандро
язвами не покрыты! Могла бы, высказалась по поводу постоянных поползновений вонючки и мацанья
моей бедной шкурки, да куда там! На недовольное фырканье зомбик только негромко посмеивался и
умилённо бормотал нечто вроде ‘Хорошая моя, ‘ Словно не понимал как меня колбасит от каждого его
прикосновения! Или не понимал?
Ближе к обеду относительно пологий склон закончился. К счастью, пятна-путеводители не только не
пропали, но даже стали ярче. И как раз их цепочка отмечала самые удобные для подъёма места.
Добравшись до небольшой каменистой площадки я встала как вкопанная.
Следующая метка виднелась совсем недалеко, но я элементарно устала пробираться между
грудами камней и обломками скал. А ещё ветер! Словно живой он выл и швырял в морду мелкий
песок и сухие листья. Спрашивается: откуда здесь листья, да ещё сухие? После дождя? Там где нет
ни деревьев, ни приличных кустов?! Так, какие-то маловразумительные растительные ошмётки
высотой едва ли мне по брюхо.
И вообще, как говаривал один медвежонок: ‘Это неправильные горы они делают неправильный
мёд’. Судя по тому, что довелось прежде видеть по телевизору, тут явно что-то не так. Телевизор,
конечно, далеко на Анатолий Вассерман и полагаться на него не стоит, но всё же.
Должна же быть нижняя часть скал покрыта растительностью? На фотках в инете именно так и
было. А тут всё ни как у людей. Камни, пыль, песок, лишайники куда ни глянь и убогие кустишки,
которые кустами язык не поворачивался назвать. Мы как ночью греться будем? Опять без костра
куковать?!
Впрочем, если запрокинуть голову и посмотреть наверх, надежда на ‘сугрев’ расправляла
потрёпанные крылышки. Там, довольно высоко, гора, словно в насмешку на безжизненность
предгорий, буквально зеленела и кучерявилась. Вот если бы добраться туда к ночи...
Пока я мотала головой по сторонам и мечтала о почти несбыточном, до Алехандро дошло, что
