завались, да ещё и пятно-путеводитель ‘украшало’ куст прямо около морды. Ну, видно для полного
погружения в пучину самобичевания.
Как там? Умный в гору не пойдёт, умный гору обойдёт? Угу... Так кто я, после всего? Правильно:
кобыла безмозглая и нечисть недобитая. Нечисть, потому как с чистотой напряжонка, а недобитая,
потому что ни черта не добилась, кроме унизительного осознания правдивости слов уродца...
Смотреть спутнику в глаза было теперь откровенно стыдно и потому я побрела вперёд, виновато
понурившись. И чего меня на подвиги потянуло? Мало приключений на круп пришлось?
Тут сверху загрохотало и я вскинулась, но было уже поздно. Груда камней, песка и каких-то палок
неслась с такой скоростью, что бежать не имело смысла – до поворота далеко, а посторониться
просто некуда: справа крутой обрыв и река, а слева скала. Ма-м-м-м-а...
Пару секунд тупо смотрела на приближающуюся смерть, а потом сработал инстинкт. Я шарахнулась
и... полетела с обрыва в реку за долю секунды до того, как на то место, где только что стояла,
обрушился град камней.
В последний момент заметила, как вонючка скрылся за поворотом тропы. Он-то как-раз не успел
далеко отойти! Вот она истина: тише едешь, целее будешь! Жаль, но мне это уже ничем не поможет. .
Я зажмурилась изо всех сил и сжалась в комочек, истошно вопя. Горная речка, хоть и полноводная,
явно была не слишком глубокой, да и перекатывающиеся с грохотом по её дну каменюки не давали
тешить себя тщетными надеждами. После такого падения выжить просто нереально.
Я летела и вопила, вопила и летела. Потом вопить перестала и поняла, что рокот реки ничуть не
приблизился. ЭМ? Может, я уже того, приводнилась и двинула копыта? Не больно, это – замечательно
конечно, но как-то очень уж странно.
Осторожно приоткрыв один глаз, глянула вниз: ничего! Совсем ничего! Ни речки, ни гор, ни света!
Одна густая чернильная тьма и ощущение полёта.
Второй глаз открылся сам собой. Впрочем, это ничего не дало, кроме мысли, что от удара ослепла,
оглохла и, вообще, сдохла. Потрясла головой – никакого эффекта. Ущипнула себя за руку чуть выше
плеча – больно.
– Ау? Есть тут кто? А я тут есть или как? – ни звука, но темнота изменила оттенок с иссине-
угольного на невесомо-золотистый.
Я сглотнула и потерла глаза. Золотистая тьма – это круто, а... Стоп! Потёрла глаза? Ущипнула? За
руку? Ох ты ж!
Торопливо ощупав себя, убедилась – тело очень даже человеческое. Моё там или не очень, не
понять, но женское точно и комплекция подходящая. Может, смерть в том мире и в том теле и есть –
самый простой способ вернуться домой?! Но в таком случае, где я?
Уж точно не дома и не на работе. Ещё и в воздухе висю. То есть вишу... Тфу! Зависла в общем
непойми где! Интересно, надолго?
А если да, то...
В пятки толкнулось что-то мягкое. Упс! Кажется, я куда-то приземлилась. Куда только? Не видно ни
черта...
Опустившись на колени, медленно ощупала пол. Тот оказался не столько мягким, сколько упругим,
тёплым, очень гладким и чуть выпуклым. А ещё не оставляло ощущение, что я слега навеселе. То ли
надышавшись золотистой темноты, то ли с перепугу, но меня слегка покачивало.
На нетвёрдых ногах я шагнула вперёд, и ещё и ещё, пока не натолкнулась на стену. Стена
оказалась почти двухметровым забором из непонятного материала. Я таращилась перед собой, так
ничегошеньки и не видя, но не зря говорят, у незрячих прочие органы чувств обостряются.
Где-то на грани слуха раз за разом раздавался тихое шипение, потом едва слышный свист и гулкий,
непонятный совсем звук. Пахло прогретым на солнце красным кирпичом и чуть-чуть печкой.
Пальцы нервно подрагивали на гладком, словно подтаявшая льдинка, заборчике. Почему мне
кажется, что пол идёт под уклон?
Минуты через две острожного пробирания вперёд убедилась: не кажется. Ещё через минуту
крутизна уклона выросла настолько, что на ногах держалась исключительно благодаря упору на руки.
В смысле, держалась крепко.
Заборчик, правда, стал пониже, и потоньше кверху, да и вообще чудной он какой-то. Словно из
цельных плит сложен. И ни гвоздей, ни болтов. Ещё и кромка волнистая, как синусоида.
В конце концов, пришлось садиться на попу и скатываться вниз, тормозя скольжение всеми
конечностями. Тоже не айс, но куда приятнее, чем кубарем в неизвестность.
Скоро пол начал крениться не только в одну сторону, но будто бы выгнулся горбом справой стороны.
причём я как раз на маковке этого горба оказалась. Господи, куда меня занесло и что происходит?
И тут я сверзилась. Просто попа на ‘горбе’ перестала помещаться и съехала вбок. С перепугу
заверещав, как будильник в два ночи, я вцепилась в совсем уже низенький заборчик.
И вот ору я, болтая ногами в воздухе, животом лёжа на выпуклом полу и мёртвой хваткой цепляясь
за соломинку, а в этот момент пол как вздыбится! Как потащит меня куда- то прямо вот такую,
ошалевшую от страха и верещащую благим матом!!!
– Голос у тебя звонкий, – слышу вдруг басовитое откуда-то сверху. – пронзительный такой, прот-и-
иивненький...
Противненький?! А каким он должен быть, если такое твориться?! Я перешла на ультразвук. Не из
вредности, нет. Просто даже голос невидимки казался огромным, страшным и горячим... А я ещё и не
вижу ни фига!
- А-а-а-а-а! Мамочка, роди меня заново!!! А-а-а-а!
– Вот, же визглявая какая попалась! А на вид такая милашка, эх!
Пол под пузом резко выгнулся дугой, потом выпрямился, но я чудом удержалась на нём.
– Слушай, мелкая, у меня к тебе деловое предложение. -Пророкотало над головой. – Ты помолчишь
пару минут, а я тебе... э-э-э... Чего тебе надо?
– Шоколада! – Брякнула я на автомате и изумлённо вытаращилась на почти метровую плитку,
возникшую перед носом.
– Пойдёт?
– Эм... Не знаю. У меня руки заняты, как проверю?
– А чем это они заняты? – озадаченно вопросил голос. Тут же ничего нет кроме нас?
– Так я за пол держусь!
– За пол? Так нет тут пола!
– То-то и оно! – Пыхтя, кое-как подтянулась на ходящий ходуном горб.
Шоколад умопомрачительно пах буквально в паре сантиметров и при том никуда и не думал
скатываться, а я даже крохотного кусочка укусить не могла, опасаясь разжать руки
– Не понял...
Меня снова куда-то потащило. На этот раз вместе с заборчиком, шоколадкой и горбом.
– Да не ори ты так. Я ж оглохну, – ворчливо посетовал невидимка и пол вдруг встал. В том смысле,
что из относительно горизонтальной поверхности превратился в вертикальную. Какое-то время я
пищала, цепляясь за кромку спасительного заборчика, а потом упала.
Слава Богу, лететь оказалось совсем недолго. Приземлившись на ноги, тут же плюхнулась на попу и
проследила за падением шоколадки. Вот почему её я вижу, а кроме неё ничего? А пол тут такой же
гладкий и тёплый, но его больше и...
Впереди и чуть слева медленно раскрылся огромный светящийся глаз цвета майской травки под
утренними лучами солнца. Глаз уставился на меня.
– Надеюсь, теперь ты не будешь кричать?!
– Мама... – Какое кричать! У меня дар речи пропал просто! – Ты кто?
– Ну, одно могу сказать абсолютно точно: я не мама. Если повезёт, папой есть шансы стать, но вот
мамой...
Против воли поддавшись насмешливому обаянию говорившего, засмотрелась на лукавый прищур
и... улыбнулась. Страх сгинул бес следа, хотя рационального объяснения этому не было.
– Так кто ты?
– Я бы сказал, да нельзя. Впрочем, думаю ты и сама догадаешься, когда придёшь в себя.
– И ты туда же, – расстроилась, – тоже ничего конкретного не говоришь и только пугаешь.
– Тоже? – вкрадчиво пророкотало существо, – А кто ещё?
– Да, есть тут одна богиня – отмахнулась, обеими руками отламывая кусок шоколадки, – может, и ты
бог?
– Значит, я всё правильно понял, – проигнорировав моё предположение, обрадовался кто-то, – и как
она?
– Кто? Богиня?
Глаз смотрел пристально и выжидающе. И что мне ему ответить? Скажу ‘стерва’ ещё обидится,
‘психопатка’ – тем паче. А кроме этого и говорить нечего.
– Эм... Она... красивая. Только нервная очень и никак не может внятно объяснить, чего хочет.
– Это она тебя привела сюда, – не вопрос, констатация факта.
– Сюда? – Я демонстративно огляделась. Кроме гигантского глаза, шоколадки ему под стать и меня
самой, ничего. – Куда?
– Я имел ввиду горы. – Усмехнулось существо и в яркой зелени напротив заплясали смешинки.
– Угу. А где я сейчас?
– В нигде, – ответил голос. – Это – мои горы и, когда ты упала, я немного изменил реальность,
чтобы познакомиться и поболтать.
– Нормально... То есть, когда мы потреплемся вдосталь, я всё-таки брякнусь с бог знает какой
высоты в реку? Любишь отбивные из копытных?
Пол под ногами задрожал и воздух наполнился густым, почти материальным смехом, от которого я
