будет чувствовать себя человек во всех остальных отО
ношениях. Чем более переменчива психологическая
атмосфера в родительском доме, тем больше человек
учится определять себя в терминах Другого. Юнг
поставил родителей в трудное положение, написав, что они «всегда должны помнить о том, что они сами
являются главной причиной невроза своих детей»*.
Я привожу здесь эту цитату не для того, чтобы выО
звать у родителей чувство вины, а чтобы напомнить, до какой степени мы все зависим от своих родителей, а также от тех, кто их заменяет, например, от социО
альных институтов.
Чтобы совершить переход к уединению, котоО
рое необходимо для процесса индивидуации, челоО
век должен ежедневно и совершенно осознанно заО
давать себе вопрос: «Что именно заставило меня так
испугаться, что я избегаю самого себя, движения к
своим духовным целям?» Созависимый взрослый
приобрел привычку избегать самого себя. Смысл таО
кого речевого штампа, как «следует войти в контакт
со своими чувствами», состоит в том, что мы должО
ны постараться понять свои черты и особенности, исходя из внутренней реальности, а не из внешнеО
го контекста. Анализируя свою реакцию на окруО
жающих, нам следует постоянно задаваться вопроО
сом: «Где же здесь проглядывает наш родитель?»
Дальше мы можем поступать, исходя из интересов
собственной целостности. Чем более травматичным
было детство, тем более инфантильным оказываетО
ся наше ощущение реальности. Это очень трудное
занятие — изучать нашу реальность и действовать, исходя из полученных знаний. Хотя в стремлении
достигнуть чувства внутреннего единства с самим
* «Introduction to Wickes’s “Analyse der Kinderseele”», The Development of Personality, CW 17, par. 84.
174
Глава 6
собой существует риск остаться в одиночестве, это
чувство, которое мы называем уединение, крайне
важно для благополучного преодоления трудностей
среднего возраста.
Утрата и лишение проекций
Средний возраст часто сопровождается сеО
рьезными утратами: дети покидают дом, умирает
друг, людей разлучают разводы. Утрата столь неО
обходимого Другого может вызвать экзистенциО
альный ужас — ничуть не меньше того, который
испытывает ребенок в связи с потерей родителя.
Взрослый человек испытывает не только страх, но
и крушение собственной идентичности. (В одной
популярной песне звучит знакомая жалоба: «Без
тебя мне жизнь не мила…») Это свидетельствует о
том, насколько значительная часть нашей жизни
содержится в ценностных и идентификационных
проекциях на Другого, которым может оказаться
один из супругов, ребенок или какойОто иной челоО
век. Конечно, некоторые люди после развода или
расставания с ребенком чувствуют некоторое освоО
бождение, но для большинства это не так. ЧрезвыО
чайно важно, чтобы чувство утраты подчеркивало
значимость утраченных отношений, но при этом
сохранялось понимание, что круг взаимосвязей, в
которые вовлечен человек, гораздо шире любого
отдельного контакта.
Человеку, пережившему утрату и лишение проО
екций, обязательно придется бороться с зависимосО
тями, преследующими всех нас, и при этом у него
непременно возникает следующий вопрос: «Какая
неизвестная часть моей личности была связана с
этим человеком или с этой ролью?» Осознав утраО
ту и компенсировав энергию, которую мы когдаОто
направили вовне, мы получаем доступ к следующей
стадии нашего странствия.
Одиночное плавание в открытом море
175
Ритуальный страх
Люди так боятся одиночества, что готовы цепО
ляться за самые невыносимые отношения и самую
отвратительную работу, лишь бы избежать риска расО
ставания с Другим. В конечном счете ничто не может
заменить мужество, необходимое тому, кто столкнулся
с одиночеством. Тот голос, который, по мнению НицО
ше, мы боимся услышать, может принести нам пользу
и освобождение. Но мы никогда не сможем услышать
внутренний голос, если не рискнем остаться в уедиО
нении. Некоторые из нас создают ежедневный ритуО
ал общения с самим собой: остаются в одиночестве
и слушают тишину: без телефона, без детей, отказавО
шись от всего, что может отвлечь. На первый взгляд, такой ритуал может показаться слишком искусственО
ным и суровым, но если совершать его регулярно, то
появляется возможность услышать тишину. Если мы
остаемся одни, но при этом не ощущаем себя одинокиО
ми, значит, мы находимся в уединении. От этой очень
важной встречи со своим Я нас удерживает страх.
Цель любого ритуала — установить связь челоО
века с основными ритмами жизни. Передаваясь из
поколения в поколение, ритуалы превращаются в
привычку и теряют свою изначальную энергетику.
Тогда у человека появляется еще больше причин, чтобы создать для себя ритуал, имеющий для него
глубокий личностный смысл, и наполнить его таким
же количеством энергии, которая ранее тратилась на
формирование зависимых отношений. Цель создаО
ния такого ритуала состоит в том, чтобы успокоить
смятенное сознание, положив конец невротической
суете, ведущей к расстройствам и всплескам настроО
ения. Если мы боимся остаться одни, боимся молО
чания, мы никогда не сможем узнать себя поОнастоО
ящему. Состояние самоотчуждения очень типично
для современного мира и, чтобы изменить его, нужно
приложить собственные усилия.
176
Глава 6
Поэтому было бы неплохо каждый день уделять
некоторое время тому, чтобы встретиться лицом к
лицу со своим Я, чтобы погрузиться в тихий ритуал
избавления от внешней и внутренней суеты. Когда
говорит молчание, человек приобретает хорошего
спутника, с которым совершит переход от одиночесО
тва к уединению, являющемуся необходимой предО
посылкой индивидуации.
Воссоединение с покинутым ребенком
Психологи неоднократно отмечали то влияние, коО
торое раннее детство оказывает на стадию первой
взрослости. Однако при этом они зачастую не расО
сматривали детские переживания в качестве потенО
циального источника исцеления человека, переживаО
ющего кризис среднего возраста.
Внутри у нас находится не одинокий покинутый
ребенок, испытывающий страдания, страх, созавиО
симость и отчуждение, а целое детское сообщество, настоящий детский сад, включая веселого клоуна, художника, бунтаря и спонтанного ребенка. По сути, все эти детские лики подверглись отвержению или
подавлению. Поэтому терапия получает новый поО
зитивный импульс от восстановления ощущений деО
тства. В этом можно увидеть одно из подтверждений
слов Иисуса: для того, чтобы войти в Царство НебесО
ное, необходимо снова стать ребенком.
Можно не сомневаться, что нам придется иметь
дело со своим нарциссическим ребенком, своим ревО
нивым ребенком и своим капризным ребенком, чье
существование часто проявляется в душевном смяО
тении и полной растерянности. Но часто мы просО
то забываем о свободе, поразительной наивности и
даже о наслаждении, которые ощущает человек в
беззаботный период своей жизни. Одно из самых тяО
желых переживаний среднего возраста — ощущение
Одиночное плавание в открытом море
177
безрадостности и тщетности всех усилий, которое
создает повседневная рутина. И, откровенно говоря, тот свободный ребенок, который живет внутри кажО
дого из нас, редко встречает теплый прием в офисе и, возможно, даже в браке.
Поэтому, прежде всего, если мы приняли решеО
ние исцелиться самостоятельно, то должны задатьО
ся вопросом, чего хочет наш спонтанный, здоровый
ребенок. Для некоторых из нас подобная встреча
со своим свободным ребенком пройдет гладко, для
других — потребует тяжелой работы, в зависимости
от того, как глубоко окажется погребена эта отриО
нутая сущность. Переживая кризис среднего возО
раста, Юнг приходил на берег Цюрихского озера и
играл, как ребенок. Он строил песчаные замки и пеО
щеры и раскладывал камни в виде фигурок людей
и животных, имеющих самые причудливые формы,
побуждая свой глубокий интеллект и интуицию
вступать в контакт с самыми затаенными уголками
своей души*. Своим соседям Юнг мог бы показатьО
ся сумасшедшим, но он знал, что когда люди оказыО
ваются в затруднительном положении, им следует
искать спасения у себя внутри. Не имея возможносО
ти достучаться до своего свободного ребенка сознаО
тельно, человек станет пробиваться к нему бессоО
знательно, зачастую круша все на своем пути. Есть
