необходим для того, чтобы подвести человека к
осознанию, то есть возвысить его над состоянием
идентификации с объектом*.
Идентификация с объектом, о которой упомиО
нает Юнг, сначала означает идентификацию с реО
альностью самого родителя, а позже — с властью
родительских комплексов и социальных институтов.
Пока сохраняется наша изначальная идентификация
с внешним, объектным миром, мы будем ощущать
себя отчужденными от субъективной реальности.
Разумеется, человек всегда остается социальным
существом, но вместе с тем он является духовным
созданием в телесной оболочке, или носителем таО
инства окончания своего бытия. Сохраняя верность
внешним отношениям с людьми, мы должны больО
ше внимания уделять развитию своей личности,
стремясь приблизиться к некому идеальному предО
ставлению о себе. Действительно, чем более диффеО
ренцированными мы становимся как индивиды, тем
* «Definitions», Psychological Types, CW 6, par. 755.
168
Глава 5
более разнообразными и глубокими будут наши отО
ношения с окружающими. Как сказал Юнг:
Так как человек — это не просто отдельное, обоО
собленное существо, а в силу самого своего суО
ществования предрасположен к коллективным
взаимоотношениям, процесс индивидуации долО
жен привести его вовсе не к изоляции, а наобоО
рот, к интенсификации и расширению спектра
коллективных взаимоотношений*.
Парадокс индивидуации заключается в том, что
мы лучше всего поддерживаем близкие отношения, когда достигаем такого уровня внутреннего развития, что не нуждаемся уже в энергетической подпитке со
стороны окружающих. Сходным образом, мы лучше
всего служим нашему обществу, когда, став полноценО
ной личностью, привносим в него диалектику, необхоО
димую для психического здоровья любой социальной
группы. Каждый элемент социальной мозаики смотО
рится максимально выигрышно именно благодаря
своей уникальной окраске. Мы будем наиболее полезО
ны для общества, если сможем предложить ему нечто
совершенно уникальное, а именно — нашу богатую, полноценную личность. Снова обратимся к Юнгу:
Индивидуация противостоит тенденции к личО
ностному конформизму, а, следовательно, и к
коллективизму. Достигнув индивидуации, чеО
ловек забывает чувство вины, оставляя ее всему
остальному миру,— ту вину, которую он обязан
попытаться искупить. Он должен предложить за
себя какойОто выкуп, то есть произвести на свет
такие ценности, которые станут равноценной заО
меной его отсутствия в коллективном личностО
ном пространстве**.
Таким образом, стремление к индивидуации не
является нарциссическим; это самый лучший способ
* Ibid, par. 758.
** «Adaptation, Individuation, Collectivity», The Symbolic Life, CW 18, par. 1095.
Индивидуация: миф Юнга в наше время
169
приносить пользу обществу и поддерживать индиО
видуацию других людей. Мир не получает никакой
пользы ни от тех, кто отстраняется от самого себя и
от окружающих, ни от тех, кто заражает своей болью
других. Индивидуация, понимаемая как совокупО
ность направляющих образов, которые задают одО
новременно и цель, и процесс, служит на пользу чеО
ловеку, который, в свою очередь, вносит свой вклад
в культуру. «Цель важна лишь в качестве идеи,— пиО
шет Юнг,— существенным оказывается лишь такое
деяние, которое ведет к цели: именно оно является
целью жизни»*.
Когда мы встаем за штурвал на капитанском
мостике, плохо представляя себе направление будуО
щего движения, зная только, что цель обязательно
должна быть достигнута,— в этот момент мы пристуО
паем к грандиозному душевному странствию. Жизнь
не так длинна, так что нам вряд удастся совершить
еще одно такое странствие. Задача первой половиО
ны жизни заключается в таком усилении Эго, котоО
рое позволило бы покинуть родителей и войти во
внешний мир. Накопленной силой человек может
воспользоваться во второй половине жизни, чтобы
совершить дальнее душевное странствие. Тогда внутО
ренняя ось Эго–мир заменяется осью Эго–самость, и
таинство жизни раскрывается человеку на любом из
вновь открывшихся путей. Это не отрицание нашей
социальной реальности, а восстановление истинной
религиозной сущности нашей жизни. Именно поэтоО
му, по мнению Юнга, нам следует спросить человека, Ощущает или нет он связь с чемОто бесконечО
ным? Это вопрос всей его жизни… Если мы
понимаем и чувствуем, что уже сейчас, в этой
жизни, мы установили связь с бесконечностью,
изменяются наши желания и установки. В конечО
ном итоге мы оцениваем себя по тем значимым
* «The Psychology of the Transference», The Practice of PsyА
chotherapy, CW 16, par. 400.
170
Глава 5
вещам, которые нам удалось реализовать, но если
их не удалось реализовать, то наша жизнь проО
шла впустую*.
Чтобы поддерживать хорошие отношения с чемО
то более масштабным, чем наше Эго, надо уметь изО
влекать из них информацию и использовать ее для
собственной трансформации. Над входом в храм
Аполлона Дельфийского жрецы начертали обраО
щение к паломникам: «Познай себя». На входе во
внутреннее помещение была надпись, созвучная
античному тексту: «Ты — творение». Эти надписи
очень хорошо впитали в себя самую суть диалектики
индивидуации. Наше предназначение заключается в
том, чтобы познать себя с максимальной полнотой и
чтобы понять себя в контексте окружающего нас веО
ликого таинства.
* Memories, Dreams, Reflections, p. 325.
ГЛАВА ОДИНОЧНОЕ
6 ПЛАВАНИЕ
В ОТКРЫТОМ
МОРЕ
Приглашение к индивидуации получает кажО
дый из нас, хотя далеко не все слышат этот
зов и следуют ему. Если мы не стремимся к
развитию, не хотим совершить собственное странсО
твие, то рискуем лишиться поддержки жизненных
сил, побуждающих нас к самореализации, и, в конце
концов, можем потерять смысл жизни. До тех пор, пока мы так или иначе пребываем в открытом море
души, почему бы не попытаться собрать все наше муО
жество и не достичь максимально возможного осозО
нания?
В этой, последней, главе речь пойдет о некотоО
рой совокупности социальных установок и практиО
ческих техник, которые может применять каждый
из нас. Не обсуждая эффективности формальных
терапевтических отношений, отметим лишь, что изО
ложенные далее советы годятся и для тех, кто решил
не прибегать к психотерапии, и для тех, кто решил ее
пройти.
От одиночества к уединению
Американская поэтесса Мариан Мур какОто написаО
ла, что «лучшим лекарством от одиночества является
172
Глава 6
уединение»*. Что она имела в виду? Какова разница
между одиночеством и уединением?
Одиночество — тема далеко не новая, равно как
и избавление от одиночества. Живший в XVII веке
философ Блез Паскаль в своем труде «Мысли» заО
метил, что шуты при дворе появились для того, чтоО
бы избавлять королей от одиночества, ибо слишком
погруженный в себя король становится тревожным и
раздражительным. И потому,— считает Паскаль,— вся
современная культура представляет собой гигантское
развлечение, оберегающее нас от одиночества и мысО
лей о себе**. Сто лет назад Ницше написал нечто соО
звучное: «Когда мы одиноки и спокойны, то боимся
услышать чейОто шепот, а потому мы ненавидим тиО
шину и бросаемся в водоворот публичной жизни»***.
Нельзя начинать свое исцеление или продвиО
жение к своей духовности, не имея достаточно ясО
ного представления в отношении самости. Чтобы
получить его, требуется уединение, то есть внутО
реннее психическое состояние, при котором челоО
век полностью предоставлен самому себе. Далее
приведено несколько ситуаций, с которыми он обяО
зательно столкнется на своем пути от одиночества
к уединению.
Смягчение сепарационной травмы
Довольно трудно со всей определенностью скаО
зать, возникает ли сепарационная травма при рождеО
нии, представляющем собой первичную сепарацию, или же она является суммарным эффектом детскоО
родительских отношений. Чем более доброжелательО
ны эти отношения, тем более самодостаточным окаО
зывается человек и тем спокойнее он чувствует себя
* The Complete Prose of Marianne Moore, p. 96.
** Pensees, p. 39.
*** The Portable Nietzsche, p. 164.
Одиночное плавание в открытом море
173
в ситуации одиночества. Парадоксально, но чем хуже
были отношения с родителями, тем более зависимым
