Белое платье, — подумала я, чувствуя, как сжимается мой желудок и как болит моё сердце. Я знала, чем закончится эта история.
— Но он не захотел меня, — Слоан не стала в подробностях описывать событий того дня. — Как и мою мать.
— Поверь, — ответила Тори, в её голосе слышались стальные нотки, — я получила хороший урок о том, что бывает, когда оказываешься в кровати с Шоу.
— Нет, — отчаянно произнесла Слоан. — Я не это имела в виду. Я не очень хороша в общении с людьми, но… — она вдохнула. — Аарон принёс ФБР доказательства того, что действия Бо были самозащитой — доказательства, которых они бы не нашли, если бы не он. Мне сказали, что существует большая вероятность того, что он сделал это ради тебя. Я думала, что Аарон такой же, как его отец. Я думала…
Что Тори была такой же, как её мать. Как она сама.
— Аарон борется за тебя, — горячо произнесла Слоан. — Ты говоришь, что я для него важна, но и ты тоже многое для него значишь.
— Сегодня утром с Бо сняли все обвинения, — наконец произнесла Тори. — Это случилось благодаря Аарону?
Слоан кивнула.
Прежде чем Тори успела ответить, в моём рюкзаке зазвонил телефон. Я хотела было снова проигнорировать или сбросить звонок, но смысла в этом не было. Теперь, когда нас отстранили от дела, больше нечему было меня отвлекать. Некуда бежать.
— Алло, — я отвернулась от остальных и ответила.
— Кэсси.
Мой отец всегда произносил моё имя так, словно оно было словом из языка, который он понимал, но говорить на котором он не мог.
— Они получили результаты анализов, — произнесла я, чтобы ему не пришлось говорить об этом. — Так кровь. Она её, да? — он не ответил. — То тело, что они нашли, — надавила я. — Это она.
На другом конце провода я услышала резкий вдох. И рваный выдох.
В ожидании того, что мой отец найдёт свой голос и скажет мне то, что я и так знала, я зашагала к выходу. Я шагнула навстречу солнечному свету и легкому январскому морозу. Перед отелем стоял фонтан — огромный, цвета оникса. Я подошла к нему и заглянула внутрь. Моё отражение мелькнуло на темной поверхности воды.
— Это она.
Когда мой отец произнёс эти слова, я поняла, что он плачет. Из-за женщины, которую он едва знал? — гадала я. — Или из-за дочери, которую он знает ничуть не лучше.
— Нонна хочет, чтобы ты вернулась домой, — сказал мой отец. — Я могу взять отпуск. Мы позаботимся о похоронах, похороним её здесь…
— Нет, — отрезала я. Я услышала топот детских ног, и к фонтану подбежал ребенок. Маленькая девочка — та самая, которую я видела у магазина сладостей. Сегодня на ней было фиолетовое платье, а за ухом красовался белый цветок-оригами.
— Нет, — повторила я, вырывая слова из своего горла. — Я позабочусь об этом. Она — моя мать.
Моя. Ожерелье, и ткань, в которую её завернули, и окровавленные стены, воспоминания, хорошие и плохие — это моя трагедия, оставленный без ответа вопрос всей моей жизни.
У нас с мамой никогда не было дома, мы никогда не задерживались где-либо надолго. Но я думала, что она хотела бы обрести покой неподалёку от меня.
Мой отец не стал со мной спорить. Как и всегда. Я повесила трубку. Стоявшая рядом со мной девочка рассматривала лежавшую на её ладони монетку. Её яркие волосы блестели на солнце.
— Загадываешь желание? — спросила я.
Несколько секунд она глядела на меня.
— Я не верю в желания.
— Лорел! — к девочке подошла женщина, лет двадцати пяти. Она была блондинкой, волосы были собраны у неё на затылке в свободный хвостик. Она с опаской взглянула на меня, и потянула дочь к себе.
— Ты загадала желание? — спросила она.
Я не услышала ответа девочки. Я не слышала больше ничего, кроме шума воды в фонтане.
Моя мать мертва. Она была мертва вот уже пять лет. Я должна была что-то почувствовать. Я должна была скорбеть и горевать, а затем двигаться дальше.
— Эй, — ко мне подошел Дин. Его ладонь скользнула в мою. Майкл взглянул на моё лицо и опустил ладонь мне на плечо.
Он не прикасался ко мне — ни разу — с тех пор, как я выбрала Дина.
— Ты плачешь, — перед нами появилась Слоан. — Не плачь, Кэсси.
Я не плакала. Моё лицо было мокрым от слез, но я не чувствовала этого. Я ничего не чувствовала.
— Ты ужасно выглядишь, когда плачешь, — сказала Лия. Она убрала волосы с моего лица. — Жуть.
С моих губ сорвался сдавленный смешок.
Моя мать мертва. Она стала прахом и костями, а человек, забравший её у меня, похоронил её. Он похоронил её в её цвете.
Он забрал у меня и это.
Я позволила себе плыть по течению. Позволила найти убежище рядом с Дином и Майклом, Лией и Слоан.
Но пока работники отеля подгоняли наши машины, я не смогла удержаться и мельком взглянула через плечо. На маленькую рыжеволосую девочку и её мать. И присоединившегося к ним мужчину, который бросил в фонтан монетку, прежде чем снова усадить девочку к себе на плечи.
ГЛАВА 46
Не считая нашего самолёта, аэродром пустовал. Самолет стоял на взлётно-посадочной полосе, готовясь унести нас к безопасности. Мы не закончили. Дело ещё не закрыто. На этот раз слова протеста пронеслись в моей голове шепотом, тут же заглушенным иступленным шумом и накрывшим всё моё тело оцепенением.
Я так долго мучилась агонией незнания того, что произошло с моей матерью — осколками надежды — что эта боль стала частью меня. А теперь эта часть исчезла. Теперь я знала правду. Не только предчувствовала. Не только гадала. Я знала.
Там, где когда-то была неизвестность, я ощущала пустоту. Она любила меня больше всего на свете. Я попыталась вспомнить о том, как она обнимала меня, о том, как она пахла. Но я могла думать лишь о том, что однажды Лорелея Хоббс была моей матерью, менталистом и самой прекрасной женщиной из всех, что я когда-либо видела, а затем она стала всего лишь телом.
Теперь же она стала костями.
— Пошевеливайтесь, — сказал Майкл. — Инициалы того, кто доберется до самолёта последним, я выбрею на голове Дина.
Сколько бы я не падала, им удавалось меня поймать.
Дин добрался до самолёта последним. Я шла перед ним, с каждым шагом стараясь бороться со смыкавшейся на мне мглой. Я была лучше этого — отдаться оцепенению и стать пустой оболочкой из-за правды, которую я знала уже очень давно.
Я знала. Я заставила себя думать об этом. Я всегда знала. Выживи она, она бы вернулась за мной. Так или иначе, она нашла бы способ. Выживи она, она не бросила бы меня.
К тому времени, как я оказалась в самолёте, Лия, Майкл и Слоан уже заняли места в задней его части. Слева от меня, на сидении, лежал конверт, адресованный Джадду. Его имя было аккуратно выведено от руки. Я замерла.
Где-то за оцепенением и мглой, мелькнули эмоции.
Мы не закончили, — подумала я. — Дело ещё не закрыто.
Я подняла конверт.
— Где Джадд? — спросила я. Мой голос звучал хрипло.
Дин взглянул на зажатый в моих руках конверт.
— Он разговаривает с пилотом.
Удар сердца спустя Дин развернулся и отправился в кабину.
Почерк на конверте не принадлежал агенту Стерлинг. Он не принадлежал Бриггсу. Вот уже много месяцев назад я перестала говорить себе, что, когда волоски на моей шее встают дыбом, все в порядке, всё наверняка в порядке.
— Джадд, — я расслышала голос Дина за миг до того, как сама обернулась в сторону кабины.
— Просто небольшие проблемы с оборудованием, — заверил Дина Джадд. — Мы над этим работаем.
Мы не закончили. Дело ещё не закрыто.
Я безмолвно протянула Джадду конверт. Моя рука не дрогнула. Я не произнесла ни слова. Какой-то миг Джадд глядел на конверт, а затем перевёл взгляд на меня.
— Он лежал на сидении, — ответил за меня Дин, потому что мой голос куда-то пропал.
Джадд взял конверт. Он развернулся к нам спиной и открыл его. Через пятнадцать секунд он снова повернулся к нам.
— Вон из самолёта, — резко, но спокойно произнёс Джадд.
Майкл отреагировал так, словно Джадд кричал. Он схватил свою сумку и сумку Слоан. Затем он подтолкнул Слоан к выходу и обернулся к Лие. Он не произнёс ни слова — ей хватило одного взгляда на его лицо.
Прочь из самолёта. В арендованную машину Джадда. Майкл даже не заикнулся о том, что его машину мы бросили.
— Конверт, — произнёс Дин, когда мы отъехали от взлётно-посадочной полосы. — От кого он?
Джадд сжал зубы.
— Он подписался «старым другом».
Я замерла, чувствуя, что не могу дышать.
— Мужчина, убивший вашу дочь, — только Лие хватило духу произнести это вслух. — Найтшэйд. Чего он хотел?
Я заставила себя снова начать дышать.
— Предупредить нас, — сама того не желая ответила я. — Пригрозить нам. Те проблемы с оборудованием самолёта. Это ведь не случайность, да?
