В последнее время творчества Александр Башлачев полностью убрал юмор из своей поэзии - чтобы не вступить в «брак по расчету»?
Дмитрий Ревякин об Александре Башлачеве 1987 года: «Он говорил, что вообще не переносит юмор в стихосложении, в песнях. Это - подмена истины, по его мнению» (Л. Наумов. «Человек поющий»).
«Отчаянно держаться за свое “я”, отчаянно цепляться за жизнь - это значит идти вернейшим путем к вечной смерти, тогда как умение умирать, сбрасывать оболочку, вечно поступаться своим “я” ради перемен ведет к бессмертию».
И я боюсь сна из тех, что на все времена.
Александр Башлачев. •Спроси, звезда»
Это относится к первой части высказывания.
Полное уничтожение себя, умение умирать в каждой песне, спетой даже для одного или двух слушателей, и, в/конце концов, - настоящее умение умирать - ко второй.
А также продолжение жизни после смерти, равное обретению бессмертия теми героями песен, кто погиб - «поступился своим я ради перемен»: «Мельница», «Когда мы вдвоем», «Ванюша», «Тесто», «Посошок», «Ветра осенние», «На жизнь поэтов», «Когда мы вдвоем», «На жизнь поэтов», «Сядем рядом», «Имя Имен», возможно, «От винта» - рассказ о героях этих песен продолжается и после их перехода на Ту сторону -к бессмертию?
«Боготворя своих любимцев из числа бессмертных, например, Моцарта, он в общем-то смотрит на него все еще мещанскими глазами и, совсем как школьный наставник, склонен объяснять совершенство Моцарта лишь его высокой одаренностью специалиста, а не величием его самоотдачи, его готовностью к страданиям, его равнодушием к идеалам мещан, его способностью к тому предельному одиночеству, которое разрежает, которое превращает в ледяной эфир космоса всякую мещанскую атмосферу вокруг того, кто страдает и становится человеком».
Полное описание бессмертного Александра Башлачева.
«Придется мучительно расширять душу, все больше открывать ее миру, а там, глядишь, и принять в нее весь мир, чтобы когда-нибудь, может быть, достигнуть конца и покоя.
…Возвратиться к вселенной, отказаться от мучительной обособленности, стать Богом - это значит так расширить свою душу, чтобы она снова могла объять вселенную».
Тема «расширения души» в интервью Юхананову: «Они (песни) не остаются потому, что они входят в чужие души. Вот перед тобой песня. И раз ты ее понял, значит, твоя душа захватила пространство и стала больше, то есть душа твоя растет. А вот потом, когда человек поймет, что он не просто индивидуальность, данность какая-то, а часть всего, когда душа рванет из тела…»
Пока пою, пока дышу, дышу и душу не душу,
В себе я многое глушу. Чего б не смыть плевка?!
Но этого не выношу. И не стираю. И ношу.
И у любви своей прошу хоть каплю молока.
Александр Башлачев. Случай в Сибири*
Воспоминания о том, как жадно он впитывал все, что мог, включая темное и плохое. Таковы воспоминания Светланы Лосевой, менеджера группы «Ноль», о периоде его жизни у Ирины Линник в Комарово: «Кинчев, к примеру, просек ее (Ирины) чернушность через три дня и сбежал из ее комаров-ского логова, а Башлачев, просто как клизма впитывал в себя ее дерьмо».
«Всякое рождение означает отделение от вселенной, означает ограничение, обособление от Бога, мучительное становление заново».
«Нерожденное дитя» - так называл Александр Башлачев неудавшиеся записи своих песен и требовал их немедленно уничтожать, думаю, из этой же серии отказы от съемок, уничтожение своих записей. А может быть, отсюда и молчание последних лет?
«Все сотворенное, даже самое простое на вид, уже виновно. Путь к невинности, к несотворенному, к Богу ведет… ко все большей вине, ко все более глубокому очеловечению».
Тема общей вины - одна из главных в поэзии:
Потому что виновен я.
Всем братьям - по кресту виноватому.
Прими свою вину под розгами дождя.
Только мы сидим виноватые.
Философия общей вины - всех перед всеми в интервью Юхананову:
«…мы виноваты перед тем, кто вынужден быть плохим. Допустим, я хороший, считаю себя хорошим, добрым, честным, умным, вроде Кука. Все правильно. Но кто-то ведь должен быть плохим в таком случае. Иначе как, если все будут хорошими? Это будет когда-нибудь. И это будет довольно страшно. Но будет. Мы виноваты перед ними, они виноваты перед нами. Почему понятие общей вины - конечно, только поэтому».
«Настоящим страданием, адом человеческая жизнь становится только там, где пересекаются две эпохи, две культуры и две религии. Если бы человеку античности пришлось жить в средневековье, он бы, бедняга, в нем задохнулся, как задохнулся бы дикарь в нашей цивилизации. Но есть эпохи, когда целое поколение оказывается между двумя эпохами, между двумя укладами жизни в такой степени, что утрачивает всякую естественность, всякую преемственность в обычаях, всякую защищенность и непорочность! Конечно, не все это чувствуют с одинаковой силой. Такой человек, как Ницше, выстрадал нынешнюю беду заранее, больше, чем на одно поколение, раньше других».
Не думаю, что стоит напоминать, в какой слом эпох пришлось жить Башлачеву, и он чувствовал это с недоступной другим силой - уже тогда, когда другие еще называли этот катастрофический слом переменами. Трагедия усиливалась тем, что ни одна из эпох, в которые он жил, не была его временем.
Совсем не там нам привелось родиться.
А если там, то, значит, не тогда.
Александр Башлачев.
«Ах, до чего ж веселенькая дата»
Письма господина N госпоже К:
«Здравствуй! Маленькая язычница, мне казалось, что ты приедешь в карете, а ты трогала холодные ступени босыми ногами, и духи твои - роса? Я услышал тебя, хотя мой мир и враждебен тебе. Мой мир? Он скучен и сер, и крахмальный воротничок больно врезается в шею. Но участь графа, согласись, не самая худшая в этом мире, и поэтому я граф».
Ну, и самые дальние рубежи мечтаний о другой жизни: «Галактическая комедия».
Так видит себя «ранний» Саша Башлачев.
Новая эпоха приближалась, в стране и, главное, в нем самом происходили большие перемены. Саша Башлачев в 1984 году превратился в гениального, небывалого поэта Александра Башлачева, который смотрит уже не в прошлое, видит себя далеко за пределами всех галактик, да и мысли его -уже не о жизни в нашем ее понимании.
В большинстве поздних песен он легко и часто незаметно переходит границу жизни-смерти, рассказывает нам уже о том, что происходит на той стороне, и откровение его поражает: не знаю поэта, так глубоко впускавшего других в самое интимную и закрытую часть жизни человека - в свою смерть.
Не стала здесь приводить примеры невыносимости для Степного волка жизни в мещанском мире: вся ранняя поэзия Башлачева - об этом, вся его жизнь - про это.
И последнее - ещеразотворчествеижизни Саши Башлачева словами Гессе.
«И эти люди, чья жизнь весьма беспокойна, ощущают порой, в свои редкие мгновения счастья, такую силу, такую невыразимую красоту, пена мгновенного счастья вздымается порой настолько высоко и ослепительно над морем страданья, что лучи от этой короткой вспышки счастья доходят и до других и их околдовывают. Так, драгоценной летучей пеной над морем страданья, возникают все те произведения искусства, где один страдающий человек на час поднялся над собственной судьбой до того высоко, что его счастье сияет, как звезда, и всем, кто видит это сиянье, кажется чем-то вечным, кажется их собственной мечтой о счастье».
Валерия Матвеева, журналист
КОНСТАНТИН КИНЧЕВ
ПРОНЗИТЕЛЬНОЕ «ЭХ!»
Я познакомился с Башлачевым прежде того, как увидел его вживую. Ко мне попали записи квартирных концертов, и не побоюсь этого слова, потрясли - так это было мощно, неожиданно и самое главное - высокохудожественно, если говорить о слове. А познакомились мы в мае 1985 года. Я слышал его записи, а он увидел меня на рок-клубовском фестивале. Он позвонил после фестиваля, а я уже знал, кто он, и с радостью откликнулся на предложение просто пообщаться. Он приехал ко мне в гости, мы распили с ним много бутылок вина, ходили несколько раз в магазин. Мы здорово пообщались, посидели, попели песен. Потом он пригласил меня на день рождения, и там уже мы поближе познакомились, по-человечески. Это было на юго-западе у Жени Каменецкой. Задерий был, Фирсов… Потом у Фир-сова зависали пару суток. Саня тогда пел и пел… И это был такой восторг! Просто лились из него - эта сила и любовь. Глаза лучились, фикса сверкала! Непередаваемые ощущения…
Саня мне дал, вообще, очень много. Я тогда к слову относился так: «что бог на душу положит», а благодаря Башлачеву стал более ответственным и бережным. Посмотрев, как он работает над песнями, я понял, что любой человек, пишущий песни, должен отвечать за свои слова и не зазорно над этими словами, в принципе, и поработать. Замечательно, когда существует импульс и его можно зафиксировать на бумаге, но потом его нужно обязательно поправить, подравнять, сделать более четким. Этим Башлачев и занимался. Это я в меру своего скудного, по сравнению с Башлачевым, таланта почерпнул и, как умею, пытаюсь до этих вершин докарабкаться. Планку он всем поставил будь здоров. Человеку тебя живет, показывает свои тетрадки, показывает формулу написания - какое слово за какое цепляется. Целая структура у него была разработана, и здесь технологии очень много. Ведь каждое слово должно вытекать одно из другого, подчеркивая и подкрепляя его, слова превращаются в предложение, которое стимулирует рождение следующего предложения, состоящего из таких же слов. И он чертил графики и схему, стрелочки рисовал, как одно слово с другим должно соотноситься. Не в рифме дело, а должно соотноситься именно смыслово. И стилистически как они должны завязываться и, соответственно, начинать играть благодаря этой огранке, гореть, как бриллианты. Да, он так работал. Он научил меня шлифовать и заниматься огранкой. То есть, конечно, он меня не учил, мне просто было интересно, и он мне рассказывал, как он работает над текстами. Я именно этим интересовался, и он делился, как ученик-отличник за партой руки не ставил, давал списывать мне, двоечнику. Пожалуйста… Осознание его уровня пришло как бы «от противного», я это еще на записях понял. Мне на записях попадались и песни Юры Наумова, к примеру, но здесь было по-другому. К Юре Наумову я относился как к равному, а Башлачева сразу воспринял как учителя. Он меня пронзил при первом прослушивании записи какого-то квартирника. В первый день, когда мы вот так у меня на Щелчке посидели, я помню очень хорошо, у меня была написана «Иди ко мне». Он меня, кстати, поправил, подсказал, что надо именно «иди» петь. У меня там было по-друго-му… И «Мое поколение» было написано так же. Ау него в ту пору, в мае 1985 года, был написан «Посошок». Он мне его спел как песню, которую только-только написал. Я и Насте говорил, что слышал «Посошок» в мае. Она же его атрибутировала осенью восемьдесят пятого. Он его не пел на концертах. Не знаю, работал над ним, наверное. Просто был импульс, захотелось поделиться, а потом он просто работал над текстом. Песня написана, а он ее лопатил и чистил, чистил, чистил… Как настоящий поэт трудился.
