Кто-то даже выкрикнул:
– Ну и что? На королевских балах ежегодно кто-то умирает при невыясненных
обстоятельствах. И ведь никакого расследования, кроме формального не проводится. А тут по
истине международный размах.
– Правильно! С чего бы такой шухер? – поддержала Солея, не так давно пришедшая с
пирожками от домовой Мани.
В тесной комнатушке нарастал гул и ропот спорящих аналитиков. Выдвигались и
отметались новые версии. Появились новые доски, их тут же убористо покрыли меловыми
схемами и расчетами. Про склейку Горгулия временно забыли.
Вероника уже трижды пожалела, что вообще завела эту тему. Молчала бы себе в
тряпочку, а теперь приходилось слушать и помалкивать, ибо споры о нестандартности ситуации
велись аналитиками с таким маньячным огнем в глазах, что фрейлина просто побоялась встревать.
Однако бурный спор к результатам так и не привел. Версий куча и ни одной
подходящей.
– Ребят, – робко пискнула Вероника. – Может все же вернемся к делу?
От нее отмахнулись и спор продолжили. То с одного бока, то с другого звучали десятки
предположений:
– А может Глеб вообще не виновен! – взвился вверх голос Солеи.
– Тогда где Троя, и кто разбил Горгулия? – Язвительно огрызнулась Леся. – Преподша
встала и ушла, а историк убился об стену?
Аналитики спорили столь увлеченно, что фрейлина поняла, если она сейчас это не
прекратит – ор будет продолжаться бесконечно.
С тяжелым вздохом пришлось встать с насиженного места, отойти чуть подальше к
стене, снять с ног туфельки тридцать шестого размера на тоненьком каблуке и хорошенько
замахнуться одной из них. Внимания на боевую фрейлину никто не обращал, поэтому едва обувь с
оглушающим грохотом впечаталась в деревянную доску и прошила ее насквозь, пятикурсники
вздрогнули и удивленно возриились округлившимися глазами на девушку:
– Значит так, – спокойно и холодно произнесла она. – Все споры в свободное от задания
время. А сейчас убираем лишние предметы, возвращаемся на свои места и продолжаем клеить
Горгулия! Вопросы зададите ему сами, когда оживлю! Я думаю, он с удовольствием сам расскажет
кто же его разбил, и куда делать Троя!
В гробовой тишине Вероника прошла мимо ошарашенных аналитиков, выдернула из
доски метательную туфельку, невозмутимо обулась и, вернувшись на свое место, ехидно
приободрила:
– Работаем, ребята! Работаем!
ГЛАВА 9
Сегодняшний званый ужин во дворце проходил в малом приемном зале. Длинный
стол, уставленный всевозможными яствами, протянулся от самого входа до противоположной
стены. Три трона во главе для королевской четы и их сына Даррия, а так же особое личное золотое
кресло короля Фердинада, привлекали вожделенные взгляды всех собравшихся .
Ближайшие к монархам места были зарезервированы под самых знатных и почетных
невест для будущего наследника Объединенной империи: принцесс, владелиц огромных
состояний, дворянок из высшей знати. Чем дальше от монарших особ располагалась посадочная
карточка девушки, тем менее перспективной ее сочла королева.
Графиня Ванесса и маркиза Кларентина медленно шли вдоль стола и чем ближе
продвигались к королевским тронам, тем больше радости испытывали, отыскивая на карточках
свои имена.
Когда же места все же обнаружились, фактически рядом с коронованными особами,
всего лишь вторые, дворянки едва ли не верещали, прыгая до потолка от восторга. Между ними и
вожделенным статусом жены Даррия находилась лишь скромная принцесса Ортоденейская и
вдовствующая герцогиня Дармондская.
Кларентина мысленно уже примеряла свадебное платье, а Ванесса предвкушала
вручение ей брачного конверта.
Чинно заняв свои места, кумушки смиренно принялись изображать из себя самых
скромных и елейных барышень всех Двадцати королевств. И только в глазах каждой отражалась
змеиная натура.
Менее удачливые претендентки на трон косились на дворянок с завистью и открытым
недружелюбием. Пришедшая и занявшая свое место герцогиня Дармондская брезгливо
скривилась, глядя на неожиданных соседок, и даже отпустила в их адрес нелестный комментарий:
– Неожиданно! – оправив юбки пышного платья, она элегантно присела на высокий стул.
– Неужели более достойных кандидатур не нашлось?
Услышавшая это принцесса, прячущая лицо под неизменной вуалью, тихонечко
рассмеялась. Звук ее веселья, словно десятки мелодичных колокольчиков, вызывал явное
раздражение у присутсвующих.
– Герцогиня, вы не правы, – весело раздалось из-под вуали. – Девушки вполне достойны.
Я даже с удовольствием готова поменяться с одной из них местами.
Удивленный взгляд Дармондской в этот момент был бесценен:
– Принцесса, вы серьезно? Мне казалось, вы здесь, как и все присутствующие, ради
одной цели.
– Бросьте, – всплеснула руками юная монархиня Ортоденийская. – Наследник, конечно,
лакомый кусочек, но ходят слухи, что он уже влюблен и даже вручил кому-то брачный конверт. Так
что тактика расположиться к нему поближе навряд ли принесет результаты.
– А что же принесет? – не вытерпев, встряла в разговор Ванесса.
Принцесса пожала плечами:
– Я еще не решила, но, возможно, утешение его опечаленного сердца после отказа. А
таковой обязательно последует. Ведь мы еще тут, и о помолвке официально ничего не сообщали.
– Новость о помолвке могут скрывать, – предположила маркиза, оправляя полы своего
наряда, чтобы не сильно соприкасался с мраморным полом залы.
Но еще один звонкий смешок от принцессы развеял гипотезу:
– Сомневаюсь, что хоть одна из дам промолчала бы, будучи переполненной радостью
после подобного предложения. А раз до сих пор тихо, я прихожу к выводу – принца как минимум
тактично отшили.
– Я уверена, все это глупые сплетни, – резко отрезала вдова-герцогиня, поджимая губы. –
Кому он может конверт отдать? Неужто, кому-то из тех вертихвосток, что вчера на столах плясали?
Кларентина скривилась, памятуя вчерашние события:
– Это иномирянки из нашей Академии, – дворянка до боли сжала челюсти.
Воспоминание о проваленном плане по привороту Даррия и об отчислении больно жгло душу.
Хорошо еще хоть никто из окружающих не знает об этом позоре. Собственно, только поэтому
Кларентина с Ванессой и промолчали, не рассказав ни единой душе, в каком красивом платье
вчера щеголял герцог. Сейчас же маркизе пришлось взять себя в руки и спокойно произнести, -
Если все слухи правдивы, то королева никогда не позволит свершиться подобному браку. Тем
более, заметьте, сегодня простолюдинок нет. Я уверена, после вчерашнего их троицу с позором
выдворили за пределы королевства. Да и той странной незнакомки я не вижу.
– Возможно вы правы, герцога Тарфолда тоже нет, – с каким-то тихим сожалением в
голосе произнесла принцесса. – Так мы будем меняться местами? – уже более оживленно
поинтересовалась она.
Разумеется, дворянки были за, руками и ногами. Кларентина резво перескочила на
освободившееся место принцессы, Ванесса шмыгнула на бывший стул подруги, принцесса же
аккуратно пристроилась на третий, подальше от керенийских монархов.
Герцогиня Дармондаская наблюдала за этой рокировкой с откровенным
недовольством. В благородство поступка принцессы ей не верилось, да и собственная
настороженность от подобного проснулась, заставляя быть начеку. Появилась даже мысль
уступить Ванессе свое место, но идея была тут же отметена в сторону – Даррий казался слишком
лакомым кусочком, чтобы упускать даже гипотетический шанс на брак с ним.
От матримониальных мыслей ее отвлекла торжественная музыка и голос
церемониймейстера:
– Его Величество, король Викториан IV Керенийский с супругой Ризеллой I Сирской.
В распахнутые двери залы чинно и медленно вошли правящие. Король нежно
придерживал жену за руку. За ней стайкой, шелестя платьями и стуча каблуками, двигались
боевые фрейлины охраны.
Ванесса подавила в себе завистливый вздох, склоняясь в почтительном реверансе
перед правителями. Не то чтобы она всегда мечтала стать личной телохранительницей Ризеллы,
но эта работа открывала огромный перспективы. Теперь же единственной возможностью
оказаться поближе к королевской чете осталось захомутать Даррия.
Едва король с королевой уселись на свои места, музыка смолкла и сменила мотив на
более плавный.
Церемониймейстер огласил в очередной титул:
– Его Величество, король Фердинанд III Гардийский.
Все гости, склонившись, поприветствовали вошедшего в зал.
Мужчина двигался медленно, приветливо улыбаясь каждой даме. В его взгляде не
читалось какой-то надменности, как раз наоборот, король казался добродушным и очень
