искусства по всему миру.
– Все еще ищешь украденного Рубенса?8 – спрашиваю я. На прошлой неделе
баснословно дорогое полотно было похищено из «Кэррингерс», как раз после того, как
Сент-Клэр купил его на аукционе за шесть миллионов долларов. Это грандиозный
скандал – большая загадка, когда такая картина просто растворяется в воздухе.
– Да, этот парень из Интерпола – Ник Леннокс – думает, что эта кража связана с
другими по всей Европе, но у него нет реальных улик или подозреваемых, – пожимает
плечами Пейдж. – Я сделала все, что только могла придумать, чтобы найти возможный
след, но безрезультатно.
– Я надеюсь, этого парня найдут. Какой засранец крадет бесценные шедевры лишь для
того, чтобы прятать их в каком-то хранилище бог знает где? – возмущаюсь я. – Конечно
Сент-Клэр и другие коллекционеры тоже придерживают шедевры между выставками, но
эти воры хотят запереть картину подальше от глаз, чтобы больше никто не мог ей
насладиться. Ублюдки.
– Спокойнее, Тигр, – с улыбкой смотрит на меня Пейдж.
– Да ну тебя. – Показываю ей язык.
– Как дела на новой работе мечты? – Она вертит в руках палочки.
– Отлично! –Я приосанилась в своем кресле. – Все еще пытаюсь привыкнуть, но
каждый день меня снова и снова поражает осознание, что это на самом деле моя жизнь! –
Знаю, что сияю, говоря это, но не могу удержаться. – Мне нужно было выбрать картины,
которые Сент-Клэр пожертвует новому крылу госпиталя. Хотелось бы мне, чтобы ты
могла прийти на открытие.
– И мне, – усмехается Пейдж. – Может, когда-нибудь.
– Надеюсь, им понравится мой выбор, – нервно добавляю. – Это мое первое крупное
задание, и мне хочется произвести хорошее впечатление на Сент-Клэра.
Пейдж ухмыляется:
8 Питер Пауль Ру́бенс — крупнейший южнонидерландский живописец, воплотивший в
своих произведениях подвижность, безудержную жизненность и чувственность европейской
живописи эпохи барокко.
Стелла Лондон
Искусство и Любовь # 2
– О, я уверена, так и будет. Но как же он выразит признательность своей новой
сотруднице, а? – дразнит она. – У меня есть парочка идей…
Прежде чем я успеваю возразить, раздается сигнал моего телефона. Это сообщение от
Сент-Клэра.
«Составишь компанию на гала-ужине сегодня?»
Мое лицо вспыхивает.
– А-ха! – Пейдж ничего не упускает. – Это был он, не так ли?
– Он хочет отвести меня на гала-ужин.
– Типа свидания?
Мой пульс чуть ускоряется от надежды, но я не уверена.
– Возможно? Или это просто профессиональное. Я имею в виду, ведь по сути я
курировала полотна. – Но был также тот поцелуй… – Что мне ответить?
Пейдж закатывает глаза:
– Говори «да»!
Я пишу: «Конечно». И он почти мгновенно отвечает: «Отлично! Могу я забрать тебя
до этого на ужин? В 7?»
– Грэйс и Чарльз сидят на дереве… – поет Пейдж.
– Прекрати! – Мое лицо вспыхивает.
– Ц–Е–Л–У–Ю–Т–С–Я. Сначала приходит любовь…
– Серьезно, Пейдж. Он теперь мой босс. Все уже не так просто.
– Все зависит только от того, что ты об этом думаешь, – пожимает плечами Пейдж. –
Предпочтешь ли заниматься горячим, нетривиальным сексом, вместо того чтобы
проводить платонические ночи в одиночестве?
– Ну, когда ты так ставишь вопрос…
Я улыбаюсь. Вот почему всем нужен такой друг, как Пейдж. Я отписываю Сент-Клэру:
«Жду с нетерпением». А затем задумываюсь о том, что только что сделала: приняла
приглашение на роскошный гала-ужин с дресс-кодом «черный галстук»9 среди высшего
общества Сан-Франциско. Улыбка сползает с моего лица.
– Что не так? – спрашивает Пейдж.
– Мне нечего надеть.
–Грэйс, умоляю. В этом месте ты должна отправиться по магазинам и разориться на
что-нибудь сексуальное.
– Я не могу себе этого позволить, – автоматически говорю я.
– Ты сказала мне размер своей новой зарплаты и, поверь, ты можешь купить дорогой
новый наряд, – фыркает Пейдж. – Кроме того, теперь ты арт-консультант миллиардера.
Тебе лучше соответствовать. Ты знаешь мой девиз: играй роль, пока роль не станет тобой.
– Ты никогда в своей жизни не играла роли, – подкалываю я. – Ты слишком
самоуверенная.
– О, я много играла. – Пейдж приподнимает брови. – Вот почему я больше не
увлекаюсь связями на одну ночь.
Я смеюсь.
– Я скучаю по тебе, – чувствую, как больно сжалось сердце. – Мне не хватает дерзости в
жизни.
– Знаю, – отвечает она. – Нам нужна ночная вылазка. Как в старые добрые времена.
Я вздыхаю, скучая по временам, когда приходила домой к Пейдж, которая смотрела
MTV, устроившись на диване с большим пакетом кренделей с арахисовым маслом и
бутылкой вина, и ждала рассказ о том, как я провела свой день и делилась историей о
своем.
– В другой раз?
– В другой раз, – кивает она.
9 Дресс-код для формальных вечерних мероприятий (театральная премьера, официальный прием,
рождественский бал, благотворительный вечер). Женщины должны быть одеты в вечернее или
коктейльное платье, допускается качественная бижутерия. Мужчинам следует надеть парадный
костюм или смокинг с черным галстуком или бабочкой.
11
N.A.G. – Переводы книг
Решаю последовать совету Пейдж и провести послеобеденное время, занимаясь
шопингом в магазинах, от ценников которых у меня обычно гипервентиляция.
Отговариваю себя пойти опять в H&М – если я хочу, чтобы меня воспринимали всерьез,
кто-то, кто принадлежит их миру, то должна визуально соответствовать. В итоге я
стискиваю зубы, крепко держу осанку (и кредитку) и делаю то, что нужно сделать.
Спустя три часа и пару сотен долларов, я стою перед зеркалом, глядя на отражение
кого-то совершенно непохожего на меня. Или это какая-то альтернативная версия меня:
культурная, утонченная. Осмелюсь сказать… гламурная? Это наверно из-за новых туфель
на каблуках. Эти штуки с ремешками стоят как все мои закупки в продуктовом за месяц,
но они классные. И высокие. И я вроде как влюбилась в них.
Мое новое черное шелковое платье без бретелек очень сексуальное, отчего я чувствую
себя кинозвездой, готовящейся пройтись по красной дорожке. От цены я вздрагиваю, но,
к моему облегчению, оно меня не разорит – уже нет. Сент-Клэр выдал мне щедрый аванс
– от первой зарплаты, полагаю, – и эта сумма гораздо больше, чем я когда-либо могла
заработать за все те ночи, что обслуживала столики, подавая спагетти с фрикадельками.
Более чем достаточно для нового платья и туфель, милого клатча и роскошной укладки в
парикмахерской кварталом ниже.
Сейчас, когда я выгляжу соответствующе, нужно убедиться, что и веду себя так же. Не
хочется разочаровать Сент-Клэра – или себя. Мне выпал шанс всей жизни, и я хочу
наслаждаться каждым мгновением.
До меня доносятся громкие голоса из ресторана внизу: ди Фиорес в полном составе. Но
тут я улавливаю британский акцент и понимаю, что с ними, должно быть, Сент-Клэр.
Сердце екает. Бросаю на свое отражение последний беглый взгляд, вновь напоминаю
себе, что справлюсь, и спускаюсь в ресторан «У Джованни».
Следуя на шум голосов, обнаруживаю Сент-Клэра в буквальном смысле окруженным
ди Фиорес: владельцами Ноной и Джованни, их дочерью Кармэллой и ее мужем Фредом,
плюс кузен Эдди – все одновременно говорят с ним на таких децибелах, что запросто
можно лишиться слуха.
– Народ, – окликаю я, но никто не слышит меня сквозь гул: Фред спрашивает у Сент-
Клэра совет относительно инвестиций, а Эдди демонстрирует свои бицепсы:
– Ну, мужик, сколько раз ты можешь отжаться?
– Привет! – ору я на полную громкость.
Все поворачиваются ко мне.
Эдди присвистывает, Нона хлопает в ладоши от восторга, но меня волнует лишь
реакция Сент-Клэра. Его глаза чуть округляются, после чего приобретают новый
подернутый дымкой насыщенный оттенок.
Я чувствую себя единственной женщиной в мире.
По-прежнему устремленный на меня взгляд Сент-Клэра вынуждает остальную часть
разговорчивой итальянской семьи, которая приняла и приютила меня, постепенно
утихнуть и развернуться в мою сторону.
– Привет, – говорю я нервно.
– Наша маленькая Грэйс совсем выросла, – сияет Нона.
Я подхожу к ним немного неловко, из-за непривычно высоких для меня новых туфель.
Сент-Клэр подхватывает меня под руку своей твердой, но теплой ладонью. – Было
здорово повидаться со всеми вами, но у нас забронирован столик.
Джованни встает на нашем пути:
