Новый избирательный закон коренным образом перераспределял число выборщиков в пользу помещиков и крупной буржуазии за счет демократии — рабочего класса и крестьянства в первую очередь. Рабочие потеряли около половины выборщиков, крестьяне — больше половины (56%). На их долю приходилось около четверти всех выборщиков, в то время как помещики, составлявшие ничтожную часть населения страны, получили половину их общего числа (49,4%). Количество городов с прямым представительством сократилось с 26 до пяти (Петербург, Москва, Рига, Киев, Одесса). Только в шести губерниях (Пеле
тербургской, Московской, Владимирской, Костромской. Харьковской и Екатеринославской) рабочие получили право посылать в Думу по одному депутату. Число обязательных крестьянских депутатов равнялось 53 — по одному от каждой из 53 губерний европейской части России. Выбирались онЬ, как и рабочие депутаты, губернскими собраниями выборщиков, в большинстве которых преобладали представители землевладельческой, т. е. помещичьей, и первой городской, т. е. крупнобуржуазной, курий. Резко сокращалось представительство национальных окраин. Все народы Средней Азии, Якутской области, кочевники Астраханской и Ставропольской губерний и нерусские народности Забайкалья вообще лишались представительства в Думу. Кавказу из 29 мест было оставлено 10, Польша вместо 37 теперь посылала 14 депутатов. В целом число депутатов Думы сокращалось с 524 до 442.
Все антидемократические черты старого закона — многостепенность выборов, лишение избирательных прав женщин, военнослужащих, имущественный и другие цензы — разумеется, сохранились. Всего избирательным правом пользовалось не более 15% населения. Даже царь и его министры окрестили новый избирательный закон «бесстыжим».
Поводом к разгону II Думы послужило обвинение социал-демократической фракции в подготовке вооруженного переворота. На основании этого обвинения Столыпин потребовал от Думы устранения 55 социал-демократических депутатов (всего с.-д. фракция насчитывала 65 человек) и санкции на немедленный арест 16 из них. Провокация была настолько грубой и явной, что тут же была разоблачена прессой. Не дожидаясь ответа от Думы, Столыпин разогнал ее и арестовал социал-демократическую фракцию.
Вдохновителем третьеиюньского государственного переворота был Совет объединенного дворянства, который с самого начала своего возникновения в 1906 г. стал играть по отношению ко всем другим черносотенно-монархическим организациям и партиям роль руководящего идейного центра. По форме Совет представлял собой объединение 32 (позже 37) губернских дворянских обществ. На деле это была настоящая политическая партия крепостников- помещиков со своим центральным комитетом (Постоянный
2 А. Я. Аврех
совет объединенных дворянских обществ), регулярными съездами, программой, партийной кассой и т. д. Организация, благодаря тому, что в нее входили многие дворяне, занимавшие видные посты, имевшие обширные связи при дворе, в правительстве, Государственном совете и т. д., оказывала огромное влияние на всю политику правительства, особенно в критические для контрреволюции 1906— 1907 гг. Первый председатель Постоянного совета (до 1912 г.) граф А. А. Бобринский, ярый реакционер, крупнейший землевладелец и сахарозаводчик, имел возможность излагать взгляды «объединенных дворян» непосредственно царю во время аудиенций, которые обычно испрашивались для преподнесения «трудов» очередного дворянского съезда «обожаемому монарху».
V Совет объединенного дворянства не только потребовал отмены закона И декабря 1905 г., но и разработал основные принципы нового избирательного закона, и именно они были реализованы правительством в законе 3 июня.
Характерно, что свой курс на государственный переворот Совет провозгласил одновременно с курсом на разрушение общины, ставя оба эти требования в неразрывную связь, рассматривая их как части единого целого. Позже, в секретном циркуляре, Постоянный совет отмечал, что и указ 9 ноября и закон 3 июня — дело его рук. «Проектированный на 2-ом съезде новый избирательный закон,— говорилось, в частности, в циркуляре,—в своих основаниях весьма близко подошел к тому, который объявлен 3-го июня 1907 года ж дал нам третью Государственную Думу» [33].
Но реакция не смогла бы совершить государственный переворот, если бы ей не была обеспечена поддержка буржуазии. Октябристы эту поддержку оказывали прямо, требуя изменения избирательного права в духе закона 3 июня, предлагая свои проекты и схемы новой избирательной системы; кадеты, в силу своего положения партии «народной свободы», помогали реакции прикрыто, но их помощь на деле было гораздо более эффективной и важной, чем октябристская. Весной 1906 г. кадеты помогли царизму получить во Франции двухмиллиардный заем, спасший его от финансового краха и пошедший на подавление революции. «...Кадеты,— указывал В. И. Ленин,— помогли правительству в прошлом году получить два миллиарда из Франции
на военно-полевые суды и расстрелы, ибо Клемансо прямо заявил кадетам: займа не будет, если партия кадетов официально выступит против займа» [34]. «Кадеты отказались это сделать и тем помогли достать деньги на контрреволюцию» [35]. Кадеты во II Думе в принципе одобрили представленный правительством бюджет. И хотя Дума не успела принять его, это одобрение сыграло большую роль в укреплении веры в кредитоспособность царизма на европейских биржах.
Кадеты помогли царизму совершить государственный переворот своей трусливой политикой «бережения Думы», означавшей отказ от всяких конфликтов с властью. В частности, согласно этому лозунгу, кадеты решили отнестись к правительственной декларации молча, не выражая правительству ни доверия, ни недоверия. Им удалось протащить в Думе соответствующую формулу перехода (резолюцию). В связи с этим маневром В. И. Ленин писал: «Правительство безусловно вынуждено распустить Думу. Ему выгодно, чтобы она разошлась молча, покорно проделывая конституционную комедию, не открывая глаз народу на неизбежность государственного переворота. И трусливые кадеты своей бесподобной, несравненной „исторической44 формулой: „отнестись молчаливо44, вместо „выражаю недоверие44 сказать „не выражаю доверия44,— только помогают правительству совершить молчаливый государственный переворот» [36].
В этом отношении весьма примечательно признание кадета Ф. А. Головина, председателя II Думы, сделанное им позже в своих «Воспоминаниях». «Немедленно (утром 3 июня.— А. А.),— писал Головин,— я поехал в помещение к.-д. фракции. Там я застал спокойствие. На мой вопрос, не собираются ли в Выборг или еще куда (т. е. выступить с протестом на манер «Выборгского воззвания».— А. А.) и что вообще намереваются делать бывшие члены Думы, мне заявили, что решено принять совершившееся вполне спокойно и разъехаться по домам» [37].
Третьеиюньский блок. Два большинства. Третьеиюнь- ский государственный переворот обеспечил переход от Думы с кадетским «центром» к Думе с «центром» октяб-
киотским/«Опыт кадетской конституций Кончился кр&- хом»,— писал В. И. Ленин. Опыт этот «не удался... не потому, что у кадетов или у правительства не было доброго желания (сотрудничать.— А. А.), а потому, что объективные противоречия русской революций оказывались слишком глубоки» [38]. Кадеты не сумели выполнить свою основную миссию — договориться в Думе с левыми, прежде всего с трудовиками, и тем самым обеспечить путь «реформ». В связи с этим царизм встал перед необходимостью «об- карнать избирательные права „левых44 и отдать решение в руки октябристов»[39]. «Смена второй Думы третьей Думой, — писал В. И. Ленин еще до выборов,— есть смена кадета, действующего по-октябристски, октябристом, действующим при помощи кадета»[40]. Итоги выборов в III Думу полностью подтвердили эти слова. В 1907 г. численный состав фракций, который в последующие годы не претерпел сколько-нибудь существенных изменений, выглядел следующим образом: крайние правые — 50, уме
ренно-правые и националисты — 97, октябристы и: примыкающие к ним — 154, прогрессисты — 28, кадеты — 54, мусульманская группа — 8, польское коло (вместе с литовско-белорусской группой) — 18, трудовики — 13, социал- демократы — 20 (затем 14 за счет отсева случайных элементов) .
Бросается в глаза, что ни одна из помещичье-буржуаз- ных партий, не говоря уже о левых, которых было ничтожно мало, не имела в Думе абсолютного большинства. Большинство зависело от октябристов. В случае, если они голосовали совместно с правыми, создавалось право-октябристское большинство, при голосовании с прогрессистами · и кадетами — октябристско-кадетское. »Таким образом, октябристы в III Думе становились тем же самым, чем были кадеты в первых двух думах — партией «центра», главной партией, решавшей судьбу думских голосований. Так октябристы и голосовали. Единый контрреволюционный по- мещичье-буржуазный думский блок попеременно делился на два большинства, и в этом заключалась главная особенность третьеиюньской системы. Здесь перед нами обнаруживается важнейшая черта третьеиюньского избирательного закона — бонапартизм. Два большинства были не случайным, а рассчитанным результатом. «Избирательный закон в III Думу,— отмечал В. И. Ленин,— так и подстроен, чтобы получить эти два большинства» [41]. «...Третьеиюнь- ская система,— писал он позже,— сознательно создала два думских большинства: правооктябристское и октябристско-кадетское» [42][43][44].
