Он должен был сделать, чтобы она становилась красивее намного быстрее.
Или, по крайней мере, симпатичной.
Он оправдывал себя тем, что не знал.
Он был создан Божеством, как полностью развитый взрослый джинн. Потом был направлен в Тренировочную Школу Джиннов, где нужно было сосредоточить все внимание на обучении, иначе ты можешь неправильно исполнить желания или не нарушить Кодекс Джиннов, и в результате будут последствия, о которых лучше даже не думать.
Фазир никогда не был в человеческой школе. Он не знал какими жестокими могли быть дети.
И Лили, хотя не была уродиной, но была не красивой, и ко всему прочему еще такой умной, другие дети думали, что она странная. И они насмехались над ней.
Сара, Бекки и Уилл беспокоились о Лили. Ну, Сара и Бекки беспокоились, а Уилл становился немного бешеннее, чем нечистая сила (этой фразе Сара научила его, но Фазир еще так и не понял, что значит «нечистая сила», но полагал, что это довольно что-то плохое, то что говорила Сара).
Шли годы, и Лили возвращалась домой из школы, все больше и больше такой, как сегодня.
Грустной.
Он испарился, как только она вошла в дом (так он делал большинство дней) и тайно наблюдал за ней, похитив три шоколадки Бэйб Рут (Бейб Рут (1895-1948) был американский аутфилдер бейсбола), (названных в честь одного из героев Фазира, Бейба Рута, отличного бейсболиста, который был почти таким же круглым, как Фазир).
Она схватила свою постоянную книгу (другую из сотни любовных романов, которые она читала) и устремилась из дома. Фазир наблюдал, как она шла вниз по скошенной лужайке, в свое укрытие под деревьями по извилистой, покрытой гравием тропинки.
И он точно знал, что она делает в этот момент — ест шоколадки. Она могла даже украсть чего-нибудь и побольше. У нее будет хороший ужин и десерт. Она украдет что-то еще, чтобы перекусить, прежде чем лечь спать.
Фазиру нравилась его еда, а Лили нет. Она ела не потому что ей нравилось, а потому что... ну, Фазир не знал почему.
И Лили было тучной. Не слишком тучной, но она выходила уже за пределы пухленькой.
И она читала эти любовные книги, что ж он знал почему, ему сказала Бекки. Они были ее спасением.
Фазир знал, это было все из-за детей в школе.
Сейчас впервые он захотел, чтобы его госпожа пожелала мести. Если он даже услышит, как кто-нибудь из детей скажет жестокие слова ей, которые Уилл сказал Fazire, что дети вероятно говорят ей такое, он осуществит свое собственное желание (которое явно будет за пределами Кодекса Джиннов) и последуют взрывные последствия.
Глупые, невежественные, завистливые дети.
Он подождал, пока она съела шоколадки и спрятала фантики, как и всегда делала, и спустился, чтобы присоединиться к ней.
Она сидела на подстилке из сухих опавших листьев красных, коричневых, желтых и оранжевых, на некоторых присутствовали одновременно все четыре цвета. Она прижалась спиной к стволу дерева, а голова цвета белого золота склонилась над любовным романом.
Но она не читала, а плакала.
— Что случилось, Лили? — тихо спросил Фазир.
Она дернулась и уставилась на него снизу-вверх, слезы блестели на ее лице.
— Фазир! — она попыталась спрятаться за улыбкой, которая не получилась. Он видел сотню раз ее фальшивую счастливую маску, которую она твердо устанавливала на лицо, но сейчас он застал ее прежде, чем она успела это сделать.
— Не пытайся от меня спрятаться, малышка Лили. Фазиру ты расскажешь. Я знаю все, — сказал он величественным голосом джинна из бутылки.
К его ужасу она не отшутилась и не попыталась скрыться, а разразилась безудержными, сотрясающими все тело рыданиями и слезами четырнадцатилетней девочки.
— Ах, Фаз... Фаз... Фазир. Это было ужасно.
Не раздумывая, он опустился рядом с ней, на листья (о, его друзья-джинны просто придут в ужас от его сидения больше-чем-на-земле на ложе из мертвых листьев), притянув ее в свои объятия и позволяя ей выплакаться.
— Расскажи мне об этом Лили. Выскажись. Твоя бабуля сказала мне, что она не говорила о своем Джиме, пропавшем без вести в войну, но потом она сделала все правильно, когда поделилась случившимся. Не храни это, словно в бутылке, мой дорогая. Я знаю, что такое быть в бутылке!
Она тихо хихикнула и покачала головой, продолжая себя держать под контролем.
— Это глупости, Фазир, — она старалась казаться сильной, но у нее это не получалось. — Просто один мальчик в школе сказал кое-что обо мне... о, ну, что я жирная. — Она вздрогнула от своих слов и продолжала смотреть в землю.
— Ты не жирная! — с возмущением воскликнул Фазир, хотя это было не совсем правдой, она была пухленькой давно, но он никогда не мог сказать, что она жирная.
Она подняла на меня глаза, не зная, что ей делать то ли смеяться надо мной, то ли плакать.
— Я жирная, Фазир, — тихо сказала она и затем вытащила фантики «Бэйби Рут» из кармана джинсов.
— О, малышка Лили, — он застонал и применил немного магии Джина, волшебства, которое было разрешено, поскольку касалось маленького беспорядка, а не какой-то личности, и одним щелчком пальцев фантики исчезли.
Она смотрела на свою пустую руку. Она знала, что он был джинном, но всегда немного прибывала в шоке, когда сталкивалась с магией, хотя видела ее уже десятки раз.
— Ты действительно хочешь использовать одно из своих желаний, чтобы я что-то сделал этому мальчику? Приделать ему рога и хвост? Или сделать его огромным, как дирижабль? — с надеждой в голосе спросил Фазир.
Она отрицательно покачала головой, ее губы расплылись в одной из самых необычных улыбок, которую она унаследовала от своей матери.
Ее глаза всегда, неважно кто, что говорит (они бледно-голубые внутри радужки и темные с поволокой темно-синего цвета по бокам) стали задумчивыми. Фазир думал, что глаза у нее были потрясающие и прекрасные, хотя Уилл и клялся, что они передались ей с его стороны, и Фазиру нравилось получать огромную похвалу за все, что касалось Лили, он просто не говорил Уиллу об этом. Сейчас он смотрел в ее необыкновенные глаза и ждал.
— Я хочу загадать желание, — прошептала она.
Фазир был в шоке.
Два желания!
Если она скажет желание, то будет уже два выполненных желания, останется только одно.
Это означало, если она использует последнее то, ему придется уйти.
— Лили, подумай хорошо, моя милая. Подумай об этом прежде, чем ты используешь свое желание на какого-то глупого мальчишку, — предупредил Фазир с умным видом, который мог сделать только Фазир.
Она продолжала смотреть ему в глаза.
— Мальчик, который сегодня назвал меня жирной, я выбрала бы его. Как понравится ему, ну, похожего на него. Он самый симпатичный мальчик в школе. И самый популярный. И... — она запнулась и не понятно зачем взяла свой любовный роман и прижала его к груди, словно щит, который в состоянии отразить любое зло.
Фазир много читал, постепенно превращаясь в человека-из-джинна. Но он никогда не будет читать любовные романы, потому что предпочитал Луиса Лямура. (Луис Ламур — американский писатель, наиболее знаменитый и плодовитый автор вестернов).
— Фазир, я желаю ... — начала она.
— Малышка Лили, — прервал он, но она уже не слышала его, продолжая говорить.
— Когда-нибудь, я хотела бы встретить мужчину, как в моих книгах. Он должен быть точно таким же, как в одной из книг. И он должен любить меня, любить больше, чем что-либо в этом мире. И самое главное, он должен думать, что я красивая.
— Лили, мне нужно тебе кое-что сказать, — Фазир собирался рассказать ей о желании Бекки и своей ошибке, и позволить ей с радостью ожидать чего-то, разрешить с нетерпением предвкушать стать несравненной красавицей, которой она будет.
Скорее всего, он должен был остановить ее желание сейчас. Он не хотел, чтобы она тратила его на какую-то дурацкую идею. Он хотел для нее чего особенного, идеального, сделать ее мир намного лучше, чем она сделала для Бекки и Уилла, и, в действительности, и для него.
Но она не слышала его. Ее глаза сияли, и они в упор смотрели на него.
— Он должен быть высоким, очень высоким, темноволосым, широкоплечим и с узкими бедрами.
Фазир уставился на нее, потому что не понимал, что она имела ввиду, говоря «узкими бедрами».
— И он должен быть порядочным, невероятно благородным, невероятно красивым, с сильным квадратным подбородком и мощными скулами, загорелый, красивыми глазами с пышными, густыми ресницами. Он должен быть умным и очень богатым, но трудолюбивым. Он должен быть мужественным, сильным, неистовым и суровым.
Теперь она уже оторвала свою голову от него. А он задавался вопросом, существует ли на самом деле такая вещь, как «невероятно красивый». И могут ли скулы быть мощными, Фазир не знал. Он даже подумывал заглянуть в словарь, который дала ему Сара, и посмотреть толкование слова «мужественный».
— И он должен быть жестким и хладнокровным, может даже немного угрожающим, даже немного бандитом с разбитым сердцем, и я исцелю или растоплю лед вокруг его сердца. Растоплю или еще лучше... и то и другое!
