— Но сейчас она пытается стать лучше, — возразил Вейд. — Он у тебя с собой?
— Вейд!..
— Покажи мне его, — отчеканил он, словно речь шла о наркотике.
Молли порылась в сумочке и извлекла тонкий розовый цилиндр с золотым колпачком. Дорогая покупка! Думаю, Молли долго выбирала земляничный аромат.
Вейд протянул руку.
— Отдай, Молли. Будет проще, если его выброшу я.
Я ждала взрыва возмущения или хотя бы язвительного укола, но ни того ни другого не последовало. Молли потупилась. А Вейд убрал в карман злосчастный цилиндрик.
— Но Молли нравится косметика, — вызывающе заявила я. — С какой стати она должна от нее отказываться?
— Бет, не надо, — прошептала Молли.
— Ничего, милая, — сказал Вейд. — Лори имеет право на свое мнение. Но она наивна и не понимает, какие опасные послания скрываются за рекламой.
— Но при чем здесь блеск для губ? — не сдавалась я.
Ксавье покачал головой, намекая, что не следует затевать жаркие дебаты.
— Косметика по самой своей природе искажает женщину, — отрезал Вейд. — Разве могут быть оправдания?
Ксавье вскочил со стула.
— Я выбрал фраппе. Принимаю ваши заказы!
— Я буду ванильное латте, — ответила я.
— Нам пора, — буркнул Вейд и начал помогать Молли укладывать ее вещи в сумочку.
Но Молли не хотелось с нами расставаться.
— Давайте поужинаем? — спросила она.
— Конечно, — ответил Ксавье. — Я — за. А ты, Бет?
Вейд кашлянул, чтобы привлечь внимание невесты.
— Милая, нам скоро на занятия по изучению Библии. Ты же не забыла?
— Ох, вот некстати… — Молли растерялась. Она будто разрывалась надвое. — Но я так давно нигде не бывала с друзьями.
— Не волнуйся, — улыбнулся жених. — Ты оставайся с Лори и Фордом.
Но, несмотря на показное добродушие, его жесты и поза говорили совсем о другом. Скрещенные на груди руки, притопывающая по полу нога… Нет, он точно не обрадуется, если невеста прогуляет занятия. Молли замешкалась.
— Не переживай, — успокоила я подругу. — Отложим до другого раза.
— Хорошо, — тоскливо произнесла она, поспешила к Вейду и добавила: — Тебе СМС пришлю.
— Молли… — проворчал Вейд нетерпеливо: звук его голоса уже начал действовать мне на нервы. — Нам нельзя опаздывать.
Вейд обнял Молли за плечи и вывел ее из кафе. Мне показалось, что Вейд держит ее мертвой хваткой. Вернулся Ксавье с двумя чашками кофе.
— Ну и тип! — сказал Ксавье.
— Да, — кивнула я. — Думаешь, есть повод для волнений?
— Молли не ребенок. Она сама принимает решения.
— По-моему, она цеплялась за нас, как за последнюю соломинку.
Ксавье нахмурился.
— В случае чего, она знает, где нас найти.
— Но если она в серьезной беде? — не отступалась я.
— Скоро мы это выясним, — произнес Ксавье. — Кстати, если Молли сама не захочет, от нее ничего не добьешься.
Я задумалась. Что происходит между Молли и Вейдом? Я повидала достаточно, чтобы понять: отношения у них не самые здоровые. Кроме того, Вейд совершенно не во вкусе Молли, и она с трудом к нему приспосабливалась. Вероятно, она буквально кинулась в омут, пытаясь забыть Гэбриэла. И она помолвлена. Я мысленно ругала себя за то, что по уши погрузилась в собственные проблемы и не замечала того, что творится в жизни лучшей подруги. Но я не могла позволить Молли совершить ошибку. Я должна была уберечь ее.
Позже, когда мы вернулись домой, я завела этот разговор на кухне. Я сообщила обо всем увиденном в кафе, пока Айви накладывала на мою тарелку рис и салат.
— У меня дурные предчувствия — у Молли очень странный роман с Вейдом.
— Почему же? — поинтересовалась сестра.
Гэбриэл, стоявший у плиты, даже не оглянулся.
— Представляешь, Айви, он запрещает пользоваться косметикой!
— Но это не значит, что он серийный маньяк-убийца.
— Но что нам делать?
— Ничего. Мы не имеем права вмешиваться в их отношения. Если у Молли будут серьезные проблемы, она сама к нам обратится.
— Именно, — произнес Ксавье, откупорив банку колы и красноречиво на меня посмотрев.
— А если ее запугали?
— У тебя есть доказательства, Бетани? — вымолвила Айви.
— Нет.
— Тогда ничего не предпринимай.
— У нее синяки, — буркнула я, и у меня сразу возникло ощущение, что я предала Молли.
— Синяки? — переспросил Гэбриэл.
До этого момента он воздерживался от комментариев. Но вообще-то я с ним почти не разговаривала после недавнего кошмара в подвале. Порой я просыпалась посреди ночи, спускалась вниз за водой и замечала, что спальня Гэбриэла пуста. В процессе выздоровления он держался особняком и вдобавок игнорировал происшествие с Молли на кухне. Но моего брата явно возмутила мысль о том, что Вейд причинил девушке боль.
— На запястье, — выпалила я. — Молли заявила, что она просто упала, будучи на высоких каблуках.
— Звучит достоверно, — пробормотала Айви.
— Не для Молли, — негромко сказал Гэбриэл.
— Правда? — спросил Ксавье.
— В «Брайс Гамильтон» Молли хвасталась, что носит высокие каблуки с пятого класса, — продолжал мой брат. — Она никогда раньше не спотыкалась. И что за падение, если после него остаются только ушибы на запястье?
— Без понятия, — пожал плечами Ксавье и принялся изгибать кисть руки под разными углами.
— Нам надо проведать Молли, — объявил Гэбриэл.
— Но я приготовила ужин! — запротестовала Айви.
— Гэбриэл! — воскликнул Ксавье. — Мы что, просто возьмем и вломимся к ним? Как-то дико получится!
— Нам вовсе не обязательно прорываться напролом, — возразила я. — Будем вежливыми, убедимся, что Молли в порядке, и уйдем.
— Где они? — спросил Габриэл.
— На занятиях по изучению Библии.
— Отлично. Поехали.
В предзакатных сумерках часовня в университетском кампусе выглядела очень красиво. Высокая колокольня, арочные своды. Это был оплот мира и покоя в центре бурлившего жизнью студенческого городка. Здесь мгновенно отступали все мирские заботы. Интересно, а Вейд имеет разрешение устраивать здесь сборища своей общины? Двери были открыты, и до нас донесся странный гипнотический голос. Похоже, Вейд придумал оправдание для начальства «Ол Мисс».
— Победить плоть можно, лишь умертвив ее, — вещал кто-то. — Сокрушив ее, растерзав.
Гэбриэл и Ксавье помрачнели. Я на цыпочках подкралась к дверному проему и заглянула в щелочку. В зале собралась небольшая группа — примерно десять человек. Оратором являлся сам Вейд, а возле него замерло трое парней. Шесть девушек стояли на коленях между скамьями. А перед алтарем застыла Молли, раздетая до нижнего белья — шелкового и немного старомодного. Она сильно мерзла: ее кожа уже покрылась пупырышками «гусиной кожи». Глаза Вейда горели религиозным пылом. Он был поглощен своим монологом и, к счастью, ничего не замечал.
— Признайся в своих слабостях перед Господом. Отрекись от тех, кто уводит тебя с пути истинного, и посвяти свою жизнь покаянию.
— Да, — ответила Молли и кивнула.
— Я стремлюсь спасти тебя, но и ты должна помогать мне, Молли, — продолжал Вейд. — Ты готова посвятить себя церкви?
— Готова.
— Ты готова принести жертвы, требуемые для служения?
Я поежилась. Мы что, на жутком обряде посвящения?
— Да, — прошептала Молли.
— Отбросить прочь мирскую тщету в знак своей преданности?
— Да, — приглушенно сказала она.
Вейд приблизился к Молли и встал над ней, словно палач. Он что-то держал в руке: свет от витражного окна упал на поверхность металла, и я поняла, что это ножницы!
— Когда мы одолеваем искушения плоти, мы можем обрести истинную свободу.
Вейд взял косу Молли и взвесил ее на ладони. Неужели Молли позволит ему такое издевательство? Без косметики выделялись ее веснушки. Она напоминала ребенка. Я покосилась на Гэбриэла. Он будто окаменел.
— Оставь ее, — проговорил Габриэл, и его голос эхом отлетел от стен часовни.
Вейд, застигнутый врасплох, отпрянул в сторону. Увидев меня, он справился с испугом, но присутствие Гэбриэла его снова напрягло.
— Кто ты? — прорычал Вейд и повернулся к Молли. — Ты проболталась?
— Нет, — произнесла Молли и, вся дрожа, с трудом поднялась на ноги. — Я… Я…
И неожиданно Гэбриэл назвал ее по имени — просто печально ее окликнул. Молли прорвало. Она сделала несколько неуверенных шагов, побежала к Гэбриэлу, припала к его груди и разрыдалась.
Вейд беспомощно поднял руки вверх. Гэбриэл бережно гладил Молли по волосам.
— Что он с тобой сделал? — проговорил мой брат.
— Молитва и пост приближают нас к Богу! — заорал Вейд, пытаясь оправдаться. — И тогда Он открывает нам Свой истинный промысел, как Даниилу.
— Даниил был пророком, болван, — заявила я.
