— В гостинице.
В плане Гэбриэла имелся смысл. Мы действительно не могли рисковать и приближаться к Байрон-стрит. Зачем возвращаться в прежний дом только ради того, чтобы опять сорваться с места после очередной атаки Семерок?
Прежде чем отправиться в отель, мы с Ксавье решили заехать в аптеку, чтобы купить зубные щетки и прочие туалетные принадлежности. Гэбриэл и Молли договорились ждать нас в «Фейерхэвен» на набережной. Мой брат заметил, что попытается выяснить, как обстоят дела у Айви. Я разделяла его чувства: конечно, ему было бы спокойнее, если бы Айви находилась вместе с нами.
Наш поход в аптеку «Уолгринз» оказался удачным: мы покидали вещи в покупательскую корзинку и быстро расплатились. Затем Ксавье удивил меня — он выбрал окружной путь на Мейн-стрит. Я гадала, что еще стряслось, пока он не притормозил перед кафе «Влюбленные».
— Зайдем? — спросил он.
Я посмотрела на него… и меня перенесло прямиком в день нашего первого свидания. Все было как прежде. Напротив темнела задняя стена кинотеатра «Меркурий». А возле меня сидел все тот же парень со сверкающими бирюзовыми глазами. Его непослушные русые волосы упрямо падали на лоб. Однако его взгляд стал более проницательным и задумчивым. Пожалуй, Ксавье привык сражаться — и за свою жизнь, и за жизнь тех, кого любил.
— Думаешь, это хорошая идея? — засомневалась я.
— А мы ненадолго.
Мы зашли внутрь. Плиточный пол, аккуратные столики, кока-кола и картошка фри… Дни Молли и ее веселой компании миновали. Музыкальный автомат играл старый рок-н-ролл, официантки сновали туда-сюда, но среди завсегдатаев мы не увидели ни одного знакомого. Наши одноклассники поступили в университеты и разъехались по стране. Мы перестали быть «местными».
— Надо же, — пробормотал Ксавье.
— Да… Я как будто состарилась.
Мы зашагали к нашей кабинке, но ее уже заняли. Мы в неуверенности замерли, и вдруг раздался голос:
— Ксавье! Сколько лет, сколько зим! — Одна из официанток подскочила к нам обоим. — Приятно, когда к нам забредают бывшие школьники.
— Привет! — Ксавье одарил девушку ослепительной улыбкой. — Я скучал по этому кафе.
— А оно — по тебе, — засмеялась та. — Кстати, если ищешь свою сестренку, она неподалеку.
— Никки? — Ксавье недовольно посмотрел на часы. — Сейчас больше одиннадцати.
Мы пробрались через кухню «Влюбленных», очутились во дворе и сразу услышали писклявый и самоуверенный голосок Николь. Группа десятиклассников устроилась в кузове пыльного пикапа, припаркованного между мусорными баками. Подростки громко разговаривали и одновременно строчили СМС. Некоторые прихлебывали пиво из банок и передавали друг дружке сигареты. Веснушчатый парень сидел за рулем. Наверняка он получил права в этом году. Его юный возраст не могли скрыть ни татуировки, ни лихо зажатая во рту зубочистка.
Ксавье сдвинул брови.
— Ну-ну, — проворчал он.
Я не ожидала воссоединения семьи, но реакция Никки меня поразила. Увидев брата, она занервничала. Буря чувств отразилась на ее лице — от изумления и облегчения до неприкрытой ярости. Сама Николь изменилась — похудела, и ноги стали длиннее. Вьющиеся волосы отросли, на обкусанных ногтях поблескивал черный лак. Она красовалась в мини-юбке и ботинках Doctor Martens с развязанными шнурками. Былая дерзость Николь исчезла: теперь в ней главенствовала настоящая агрессивность. Девушка сидела на краю открытого кузова, курила и холодно смотрела на Ксавье.
Он спокойно приблизился к ней. Несколько долгих мгновений они молчали. Мне даже стало неловко, а Никки лишь глубоко затянулась и беззастенчиво выдохнула дым в лицо брата.
— Ой, кто вернулся!
Ксавье проигнорировал издевку — он инстинктивно знал, как надо обращаться с младшей сестрой-бунтаркой. Он хладнокровно вынул сигарету из ее губ, не дав ей опомниться, и растоптал окурок.
— Грустила без меня? — усмехнулся он.
Никки насупилась.
— Ишь какой — явился и корчит из себя старшего брата. Где тебя черти носили?
— У нас с Бет были дела.
— Ах, у вас? Ты полгода пропадал! Мама совсем свихнулась.
— Я не мог выходить на контакт ни с кем из вас.
— Что за дерьмо? Сроду не слыхала таких тупых объяснений!
Подростки захихикали, наслаждаясь спектаклем.
Ксавье вздохнул.
— Никки, ситуация очень сложная.
— Ясно. Просто ты жуткий эгоист.
— Хватит, — буркнул Ксавье. — Ты понятия не имеешь о том, где я побывал и почему уехал.
— Выкладывай… Я слушаю, — с едкой иронией произнесла Николь.
Ксавье растерялся.
— Не сейчас…
— Тогда шел бы ты…
— Будет лучше, если я отвезу тебя домой.
— А я хочу тут побыть. Я тоже занята.
— Врешь.
Веснушчатый парень выплюнул зубочистку на землю и повернулся к Николь, явно выражая солидарность.
— Могу тебя подбросить, — предложил он.
Ксавье одарил парня испепеляющим взглядом.
— Без тебя обойдемся.
Тинейджер боязливо втянул голову в плечи. Не желая позориться на людях, Николь с тяжким стоном спрыгнула с грузовика.
— Мы еще побеседуем, — проворчала она и потащилась к нашей машине.
— Извини, если я смутил тебя, — примирительно заявил Ксавье. — Но папа с мамой за тебя волнуются.
— Ой, не смеши, — фыркнула Николь. — Нарушение «комендантского часа» не сравнится с тем, что кое-кто втихаря смылся из города.
— Твоя взяла!
— А ты, — процедила Николь сквозь зубы, обернувшись ко мне. — Даже не знаю, хватит ли у тебя наглости появиться в нашем доме. В данный момент моя мама — не самая большая твоя фанатка.
— Не бойся, Бет, — тихо сказал он. — Я с ней поговорю.
— Ты уверен? — прошептала я.
— Ага, — хмыкнула Николь. — Она тебя даже не заметит. Еще бы — драгоценный сынок сподобился вернуться.
— Остынь, Никки.
Спустя несколько минут мы подъехали к дому Вудсов. Я хорошо помнила двухэтажный особняк с большими окнами и широкой лужайкой перед парадным крыльцом. На подъездной дорожке стояли два мини-вэна. Меня поразило, насколько здесь все нормально и обыденно.
Когда Бернадетта Вудс открыла черную блестящую дверь, у нее из рук выпало посудное полотенце.
— Мама? — пробормотал Ксавье.
Бернадетта молча потянулась к нему. Николь протиснулась мимо нас и влетела в холл. Грохоча подошвами ботинок, она протопала вверх по лестнице в свою комнату и хлопнула дверью. Но даже это не смогло вывести мать Ксавье из транса. Николь оказалась права: я для Бернадетты не существовала. И я была ей даже благодарна. Облегчение наступило, когда из кухни вышел отец Ксавье. Питер громко ахнул, и его лицо озарилось улыбкой.
— Не обижайся на маму, — произнес он, бережно отстранив жену. — Милая, давай приготовим им чай?
Бернадетта, не говоря ни слова, впустила нас.
— Ну, Никки и злюка, — заметил Ксавье мимоходом.
— Она спешит повзрослеть, — отозвался его отец будничным тоном.
Похоже, время ни на йоту не ослабило семейные узы.
Мы присели на мягком диване в гостиной. Я нервничала и старалась ни с кем не встречаться взглядом, поэтому принялась изучать игрушки, разбросанные по полу Маделейн и Майклом. Крупный рыжий кот спал в корзинке — точно так же, как в первый раз, когда я вошла в этот дом. Казалось, это случилось пару веков назад.
— Мы думали, что никогда тебя не увидим, — всхлипнула Бернадетта.
Я прикусила губу, чтобы не выдать эмоций. Разбираться с ситуацией должен Ксавье.
Бернадетта утерла слезы тыльной стороной ладони.
— Ксавье, я молилась за тебя каждый день!
— Мама, прости меня, пожалуйста.
— Но где же ты был… — проговорила Бернадетта, но Питер предупреждающе поднял руку и остановил ее.
Он был так рад видеть сына целым и невредимым, и это перевешивало все остальное. Берни поняла намек мужа и кашлянула.
— Главное, что теперь ты здесь. Вы голодные?
— Спасибо, мы сыты.
— А ты в порядке? — спросил Питер.
— Да, — Ксавье кивнул. — И я не хотел сделать больно вам… и всей нашей семье.
Бернадетта хранила молчание. Ксавье проследил за ее взглядом, упавшим на мое обручальное кольцо с бриллиантом — фамильную драгоценность Вудсов. Я поежилась.
— Мама, папа, вам кое о чем нужно узнать, — начал Ксавье.
— Боже мой! — воскликнула Берни. — Нет, это невозможно!
— Не пугайся, мама, — продолжал Ксавье.
— Вы поженились? — спросила Бернадетта таким голосом, словно у нее вот-вот мог случиться инфаркт.
— Мы собирались вам сказать, но у нас были такие обстоятельства… — пробормотал Ксавье.
Бернадетта встрепенулась и наконец-то обратилась ко мне.
— Ты беременна?
— Нет! — выпалила я, покраснев. — Ничего подобного.
— Тогда почему?
— Полагаю, у них имелись серьезные причины, — негромко произнес Питер.
