Белов снова спокоен, быстрым движением вдруг вытирает глаза, хотя они сухие, и даже не покрасневшие. Если бы он плакал, она бы обязательно заметила, очень внимательно следит за его лицом, ожидая новую вспышку гнева.
Постепенно Вера восстанавливает дыхание, в машине очень тихо, никто не решается включить музыку, впустить в их тишину чей-то чужой голос. Кажется, Белов не собирается больше кричать.
- Прости меня, - наконец, говорит она очень тихо.
Он молчит, смотрит на дорогу.
- Пожалуйста, милый, прости меня, - уже громче. - Я знала, что тебя это заденет, поэтому скрыла. Он хотел поговорить, и я с ним встретилась, чтобы сказать лично, чтобы больше не писал и не звонил. Я не хотела тебя впутывать. Вик, пожалуйста, пойми, меньше всего на свете я хочу вас окончательно рассорить.
- Два раза? Вера, так он и со второго не понял. Я говорил с ним, нихрена он не понял. Или, может, ты хреновенько объясняла? Тебе теперь придется с ним каждый день встречаться, чтобы объяснять и объяснять, да?
- Во второй раз меня обманула Арина, назначила важную встречу, звонила, сказала дело жизни и смерти. Забронировала столик. А пришел Артем.
Белов молчит.
- Арина о многом не знает, не ссорься с ней из-за меня, хорошо? Я сама с ней поговорю, когда придет время. Вик, я признаю, что полностью виновата. Прости меня, пожалуйста, - она опускает лицо на ладони, трет его, вздыхает.
Что еще сказать? Начать оправдываться, рассказывать, как отчаянно Артем старался при их встрече, волновался, аж голос дрожал. Как смотрел на нее с обожанием, ловил каждое слово, спрашивал все время о том, как она поживает, будто ему не все равно, и не он оставил ее на улице без средств к существованию и, вероятно, со смертельным вирусом в крови. Вел себя, словно не было последнего непростого года их непонятной семейной жизни, каждым словом и взглядом он приглашал вернуться назад, в то время, когда только начинал ухаживать, и по-настоящему любил. Даже рубашку надел зеленую, как на первом свидании.
"Я так и знал, что тебе повезет", - сказал, улыбнувшись, когда она сообщила, что анализы пока отрицательные. А далее ни слова о брате или острых темах. Не дал ей и рта раскрыть самой.
Рассказать Вику, как дыхание перехватило, когда увидела его растоптанного, несчастного, такого большого, могучего и сокрушенного, как он умолял просто послушать, потому что ни у кого больше нет на это времени. И потом два часа не замолкал, в подробностях расписывая, как живет, как лечится, какие планы. Вернее, что нет никаких планов. Про свое одиночество говорил. Ему кажется, что его опять бросили, как и в тот раз, когда мать ушла. Самая родная и нужная женщина ушла за другим мужиком, родила себе новенького сына, когда он и в школу не ходил еще. Он каялся, клялся, что поступил с Верой низко из-за того, что раньше не умел ценить женщину, и важность ее места рядом с мужчиной. У него ведь с детства заложен стереотип определенного отношения к противоположному полу из-за матери. Так раньше было, пока он не понял, что на самом деле имеет значение. Жизнь умеет учить, ради него она расстаралась.
- Вик, прости меня, я очень тебя прошу.
- Поедем сегодня к Джей-Ви? - вдруг говорит. - За город. Я его отцу сауну строил несколько лет назад, посмотришь, как вышло. Там вечеринка большая. Выпьем, подышим воздухом, на елочки поглядим. Они там до неба, не поверишь. Поплаваешь в бассейне. Поедешь, Вера?
- Мне на работу завтра, ты помнишь?
- К десяти же? Я тебя отвезу, успеем. Он живет не так далеко от Москвы. Не хочу домой ехать, настроение паршивое. Так что, поедешь после сегодняшнего развлекаться со мной?
Интересно, что именно он имеет в виду, говоря "после сегодняшнего"? Или все вместе?
- Поеду.
Он кладет ладонь ей на колено:
- Если ты захочешь к нему вернуться, то просто скажи мне.
- Не захочу.
- Просто скажи мне. Пожалуйста, не надо за спиной, ладно?
- Вик, такого не будет. Не о чем даже разговаривать.
- Ладно, Вера? - резко повышает голос, давит интонациями, принуждает к ответу. Неужели он ей не верит? Ни одному ее слову. Не верит, что выбор давно сделан, и вопрос вообще не стоит о том, чтобы снова сойтись с Артемом Кустовым. Да она лучше в деревню вернется свою с позором и пойдет варить манную кашу в школьную столовую.
Хорошо, она даст Вику время. Человек, которому для душевного спокойствия нужно раз в год плюнуть на могилу, нуждается в большем количестве времени, чтобы понять очевидные вещи. Белова сложно упрекать в недальновидности, он живет с ней одним днем, словно будущего позднее середины августа не существует. Но Вера-то знает, что если она хочет быть с Виком долго, а она хочет очень сильно, то ей придется стать частью семьи Кустовых. И хорошо бы наладить со всеми хоть какие-то отношения, в том числе и с Артемом. Она не станет камнем раздора двух братьев и сестры, не сможет смириться с этой ролью. Но можно ли подобрать слова, чтобы донести до Вика сейчас ее мысли и планы? Лучше выждать.
- Да. Если так случится, я скажу тебе об этом, глядя в глаза. Но ты тоже, если заинтересуешься другой, должен поступить честно. Пообещай, Белов.
- Ты узнаешь об этом первой, будь уверена. У тебя есть купальник, Вера? Если нет, срежем через торговый центр. Хочу, чтобы ты хорошенько поплавала сегодня, а я буду сидеть и любоваться. Именно такое завершение дня мне сейчас нужно.
***
"За меня можно выйти замуж только ради этой дачи", - заманивал Джей-Ви к себе за город во время баскетбольного матча. Что ж, можно сказать, он практически не преувеличил.
Огромный трехэтажный дом утопает в зелени на неприлично громадном участке, огороженном мощным кирпичным забором, и включает в себя целый СПА-комплекс с закрытым и открытым бассейнами, сауной, тренажерным залом, кучей беседок и садом. Должно быть, у Жоркиных есть садовник, невозможно самим ухаживать за столь огромной территорией и содержать ее в идеальном порядке.
- Я не частый гость на такого рода вечеринках, - задумчиво говорит Белов, как только они сворачивают на нужную улицу, в конце которой и стоит знаменитая дача. Ее оранжевая черепичная крыша уже отчетливо виднеется, и Вера предвкушает знакомство с одним из лучших проектов Белова, которые до этого видела только на страницах журналов. - К тому же в моей башке сейчас очередное короткое замыкание, поэтому я не обнимаюсь. Должно быть, ты заметила.
- Пару раз обратила внимание на эту твою особенность, - улыбается она, он следом тоже быстро, натянуто.
Они не спали сутки, которые все время куда-то едут, изредка разговаривая на повышенных тонах. Он не гладит ее колени, не шутит и практически не улыбается, - сдержанный, собранный, как и обычно, среди чужих людей, а она делает вид, что не замечает холодности, так и разящей от него, и ее это устраивает. Их первая крупная ссора в самом разгаре, получится ли пережить ее вместе? С Беловым нужно держаться начеку, иногда от одного слова или взгляда зависит судьба их отношений, с ним очень непросто. Вик словно специально ее испытывает, пугает, провоцирует, а затем внимательно неотрывно наблюдает, как поведет себя. Отталкивает и ждет реакции, и когда Вера идет навстречу, обнимает еще крепче, целует еще чувственнее, чем раньше. А потом все снова повторяется.
Вику по десять раз на дню нужны доказательства ее чувств, существования которых они вслух постоянно отрицают. Интересно, кто-нибудь в мире еще знает, насколько он не уверен в себе?
Как долго можно просуществовать в выбранном им режиме? Хочется переломить ход событий, не сломав при этом его самого. Белов всю дорогу хмурится, трудно расслабиться и настроиться на веселье, когда то и дело ждешь, что он снова начнет нападать. Хорошо, что там будет Джей-Ви, который всегда может разрядить обстановку.
У Веры в голове столько вопросов, что одни цепляются за другие, а третьи и вовсе теряются на общем фоне напряжения. Сложно расставить приоритеты и понять, какой момент сейчас требует большего внимания, когда хрупкое доверие между ней и Виком крошится и осыпается. Тем не менее, домой Вере не хочется.
- Не смеши меня, дело серьезное, - говорит он ей, продолжая улыбаться. - Предполагаю, что знакомые девушки по привычке будут пытаться, потому что... еще весной с этим проблем не было. Такие вот дела. Летом физические контакты никогда не выходят.
Видимо, это из-за даты. Интересно, обострение Вика как-то связано с их поездкой на кладбище? Спросить сейчас и утолить свое клокочущее любопытство? Есть ли в этом смысл?
- Я поняла, - помогает она ему.
- Главное дотянуть до осени, там будет проще. Я вообще не люблю лето. Не задалось у меня с ним.
- К черту лето, Вик.
- Ты, наверное, ждешь каких-то объяснений. Могу рассказать тебе о кругах, хочешь? Не тех, что на полях, конечно. Моя жизнь - это движение по кругу, хотя врач и говорит, что по спирали. Но какая к чертовой матери спираль, у нее-то начало и конец есть, а я же как спутник. Вращаюсь вокруг херни своей, как к триггеру приближаюсь, сразу горячо, как отдаляюсь - опять нормально. Я не человек, а гребанный спутник, наполовину искусственный, кстати. Киборг, мать его. А они все, - кивает на дом, - не знают ни о чем. Никто не знает, поняла? И не надо, чтобы узнали.
