тот явил ему некое знамение. На следующий день он увидел лежащий перед палаткой Палладий, который упал с неба. Этот Палладий величиной с три локтя представлял собой фигуру, стоящую на сомкнутых ногах. В правой руке фигура держала копье, а в левой — прялку и веретено. (…) Ил воздвиг для Палладия храм и стал его почитать [267].
Речь идет о деревянном идоле — ксоане. Начиная с Ила, для всех, кто видел этот ксоан или слышал о нем, он был изображением самой Афины, а не ее погибшей сестры, чье имя перешло на Афину-Палладу [268]. Подробности описания заставляют вообразить не мифический, а настоящий идол. Древнегреческий локоть составлял, в нынешних мерах, 46,3 сантиметра. Стало быть, Палладий был высотой около 140 сантиметров. Надев на его грудь Эгиду — принадлежавшую Зевсу волшебную непробиваемую накидку из козьей шкуры — Афина создала своего рода протоассамбляж.
В рассказе Аполлодора она одарена многосторонне. Собственноручно изготавливает ксоан, ставит его на подобающее место, покровительствует ткачихам. В этом качестве ее назовут Эрганой (Рукодельницей). Она же и защитница тех, кому покровительствует. Поэтому она Промахос (Передовой боец). Но и этих доблестей недостаточно: низвергнув Палладий на землю Трои, Зевс тем самым поручил ей попечительство над полисом. Она стала Полиадой.
На одиннадцатом году осады Илиона, продолжал Аполлодор, эллинам стало известно, что пока Палладий находится в стенах города, взять его невозможно. Тогда Одиссей, ночью пробравшись в Трою, с помощью узнавшей его Елены выкрал Палладий [269]. Не послужило ли похищение Елены лишь поводом для похода эллинов на Трою, тогда как причиной было желание во что бы то ни стало овладеть Палладием как залогом неприступности Спарты или Микен? Потом ряд полисов — прежде всего Афины и Аргос — утверждали, что Палладий хранится у них [270]. Если верить афинянам, их царь Демофонт, отняв Палладий у аргосского царя Диомеда [271], поставил его, как главную святыню города, в святилище Афины и Посейдона, которое в годы Пелопоннесской войны приобрело облик Эрехтейона.
Любострастие Афродиты, авантюризм Гермеса, вдохновенность Аполлона, экстатичность Диониса, неистовство Ареса, необузданность Посейдона, ревность Геры — все эти крайности Афине чужды. Казалось бы, из богов ближе всех к ней Гефест, помогший ей «из отчего темени вырваться» [272]. В середине V века до н. э. над афинской агорой воздвигли для них совместный храм, в наос которого поставили их статуи работы Алкамена. Оба они рукодельники. Но Гефест тяжко трудится над металлом, требующим огня, Афина же работает без огня с легкими материалами — деревом, пряжей, глиной. Гефест при попытке ею овладеть внушает ей омерзение. Технической смекалкой она могла бы с ним поспорить: к ее компетенции относятся техника укрощения коней и сооружения колесниц, изобретение узды и сбруи, она же строит первый гребной корабль [273]; но флейту — единственное свое мусически-бесполезное изобретение — она отбрасывает с отвращением. В сравнении с Аполлоном, которого хочется назвать по-кантовски богом «чистого разума» и «способности суждения», Афина — богиня «практического разума», непричастная поэзии и не участвующая ни в гимнастическом, ни в мусическом воспитании юношества. Гесиод называет ее «добычницей» [274]. Она помогает героям — Гераклу, Тесею, Персею, Беллерофонту, Одиссею, Кадму, Эдипу — и олицетворяет «практичную организаторскую мудрость» [275] и налаженную стабильность, поддерживает благоденствие полиса и его внешнеполитический престиж.
Когда эллинские цари устремились под Трою, их домашне-дворцовая Афина Эргана — Полиада последовала за ними, чтобы, став Афиной Промахос, добиться гибели Трои. В этой роли она благодаря Гомеру проявила себя так ярко, что трудно представить ее с прялкой и веретеном. В изображениях независимо от сюжетов она будет сохранять воинственный вид вплоть до конца античного мира. Однако на поле брани Афина, в противоположность Аресу, внушает воинам не кровожадность, а силу, стойкость, собранность. Даже бранное дело для нее — ремесло, в котором воин обязан быть мастером.
Но кончается война — и Афина ограничивается эпизодической, не похожей на исполняемый долг помощью своим протеже. Как она относится, например, к Одиссею? Дмитрий Панченко замечает:
Афина едва ли не за руку водит Одиссея по Итаке, но ее нет рядом с ним ни в пещере Полифема, ни в стране лестригонов, ни в проливе между Сциллой и Харибдой, ни на пути в царство мертвых, ни когда он, выбиваясь из сил, еле доплывает до берега [276].
Ил. 85. Бронзовая монета 260–268 гг. с изображением статуи Афины работы Гитиада (740–720 гг. до н. э.). Лондон, Британский музей (Boardman J. Greek Sculpture. The Archaic Period. N. Y. and Toronto, 1978. P. 76, Fig. 125)
Пока Одиссея преследует Посейдон, она не рискует вступиться за него. Уж не расплачивается ли Афина злоключениями героя за свою победу над Посейдоном в споре за обладание Аттикой? Горестно звучит воспоминание Одиссея, когда Афина является ему на Итаке, «образ принявши стройной, прекрасной жены, искусной в прекрасных работах»: «…ты мне была благосклонна / Раньше, когда мы, ахейцев сыны, воевали под Троей» [277].
А под конец V века до н. э. Афина, несмотря на воздвигнутый над Палладием изумительный Эрехтейон, не стала спасать свой город от краха в Пелопоннесской войне, чем и было вызвано, на мой взгляд, возвышение Афродиты Пандемос в государственном культе афинян.
В Спарте милитарный уклон в изображениях Афины без атрибутов «жены, искусной в прекрасных работах» преобладал еще до Гомера. Павсаний сообщает, что Гитиад сделал там «храм и статую Афины — и то и другое — из меди». Надо думать, этот умелец облицевал храм и статую бронзовыми пластинами с вычеканенными на них мифологическими сюжетами. Павсаний приводит их перечень, в котором упомянуто рождение Афины из головы Зевса [278]. Творчество Гитиада датируют весьма приблизительно временем Первой Мессенской войны: 740–720 годами до н. э. По лондонской бронзовой монете императора Галлиена (ил. 85) можно понять идею Гитиада: столпообразная туго подпоясанная фигура в шлеме с высоким гребнем и в хитоне, каскадом складок облегающем сомкнутые ноги, смотрит вправо, держа в поднятой правой руке копье, в левой щит. Эта фигура похожа на Палладий, которому вместо прялки и веретена Эрганы вручен щит Промахос. Ни в одном поэтическом источнике Афина со щитом не появляется
