во многом хаотичными.
Я возмутился.
– Нет там ничего хаотичного! Строгая экономическая теория. Будь она не строгой, сомневаюсь, что Мозгомирье смогло бы загрузить ее в себя. Это неспроста! Возможно, Мозгомирье все-таки специально заточено под мою теорию, поэтому и загрузило ее в качестве операционки. Все очень непросто, Кью.
Профессор кивнул.
– Может статься, и так. Мы пытались скормить Мозгомирью некоторые учебники по экономике, в том числе нобелевских лауреатов – ничего не вышло. Мозгомирье отторгает нобелевских лауреатов.
Я заулыбался.
– Поэтому, – продолжил Профессор, – твои пояснения необходимы. Валяй, рассказывай, что собой представляет твоя экономическая теория. Не исключено, это поможет мне разобраться с эволюционным софтом. У тебя час времени.
– Это все равно что попросить пересказать «Войну и мир» за десять секунд.
– У тебя нет выбора, Ванька. Начинай.
– Кью, ты не осилишь. Экономика требует специальной подготовки.
– Я слушаю.
– Ладно, но я предупредил. Начну с того, что моя экономическая теория представляет собой творческую переработку теории трудовой стоимости. Основной постулат данной теории, и моей тоже, гласит: товары должны обмениваться по эквивалентной стоимости.
– Это как?
– По одинаковой стоимости. Есть производитель, есть потребитель. Причем каждый из людей является и производителем, и потребителем – в идеале, конечно. Если производитель изготовил товар определенной стоимости, то он имеет право обменять его на товар такой же стоимости, и никак иначе. Если иначе, это наебка.
– И что?
– В самом деле не понимаешь?
– Не понимаю.
– Да это же означает, что никакой прибыли быть не может. А современная экономика вся выстроена на категории прибыли! Но прибыли, если обмениваться товарами по справедливости, не существует!
– Это вся твоя теория, что ли? – спросил Профессор.
– Не вся.
– Ближе к интерфейсу, если можно.
– Пожалуйста. Основной показатель в интерфейсе представляет собой трудозатраты. Трудозатраты выражаются во времени изготовления товара. Если человек трудился над изготовлением товара три часа, то он может обменять свой товар на товар стоимостью тоже три часа. Это единственное справедливое решение. Никакой прибыли нет.
– Как нет?
Профессор ожидаемо тупил, но я ничего не мог с этим поделать. Когда дилетанты с техническим образованием лезут в царицу наук – экономику, ничего хорошего из этого не получается.
– Какая может быть прибыль, если товары обмениваются на эквивалентной основе?
– Ладно, проехали.
– Также в интерфейсе отображается состояние лицевого счета человека. Если ты обратил внимание, то интерфейс меняется в зависимости от того, куда направлен взгляд. Если на неодушевленную вещь, интерфейс один, а если на одушевленную, то есть на человека, то другой. Когда интерфейс «человеческий», показывается состояние лицевого счета.
– Откуда Мозгомирью известно о состоянии лицевого счета?
– А откуда, по-твоему, природе известно о необходимости соблюдать законы природы? Почему, если выпустить вилку из руки, она упадет?
– Потому что закон тяготения.
– Справедливая экономика – тоже закон, ничем не отличающийся от природного. Поэтому Мозгомирью и известно о состоянии лицевого счета каждого человека. Сам посуди, Костя, что есть производство? Материальные преобразования вещей, на основе причинно-следственных связей. Ничего, кроме соблюдения природных законов. Если все указанное прописано в природе…
– В базе данных, что ли?
– Пусть будет база данных. Если все материальные преобразования и причинно-следственные связи, происходящие с вещами, прописаны во вселенской базе данных, значит, там же прописаны и отношения между людьми, возникающие на основе этих преобразований и связей. Неужели непонятно?
Профессор уставился в салфетку.
– Обрати внимание на лицевые счета. При любом одалживании один человек становится кредитором, а второй – дебитором. Лицевые счета Мозгомирья в точности отображают данный процесс. Уверен: если посчитать показатели у всех людей нашей планеты, то получится ровно ноль. Сколько в общей совокупности люди должны отдать, столько и должны получить. Поэтому на лицевых счетах у одних людей положительные величины, а у других – отрицательные. И это ни в коем случае не деньги…
– А что, если не деньги?
– Время! Если стоимость товаров выражается временем, то и на лицевых счетах отображается рабочее время. Фактически это означает: кто-то должен отработать столько-то времени, либо наоборот: в пользу кого-то должны отработать…
– А как же предприятия?
– Что предприятия?
– Ну, юридические лица. Им откуда взять лицевые счета?
– А тебе не кажется, Кью, что понятие юридических лиц надуманное? Ну кто такие юридические лица? Неизвестно. В экономических отношениях участвую исключительно люди, поэтому люди и имеют лицевые счета. Никаких юридических лиц Мозгомирье не предусматривает.
– А как же заводы, фабрики?
– На них работают люди, а не юридические лица. И состоят эти заводы с фабриками из конкретных вещей, а не бестолковых юридических лиц. Обыщи любой завод, не найдешь в нем юридическое лицо, хоть убейся. Юридические лица существуют только в головах придурочных экономистов – сторонников современной антиэкономики.
– И это вся твоя теория?
– Нет, сотая часть.
– Не успеваем.
– А я предупреждал.
– Хорошо. С твоей экономической теорией понятно: мне не разобраться. Ребята, с которыми я пересекся, тоже не разберутся. Придется ждать.
– Чего?
– Ты же не думаешь, что все останется по-прежнему?
Я так не думал – напротив, был уверен в обратном. Прорыв в человеческом сознании должен был вскоре случиться, но в какие социальные формы он выльется, оставалось загадкой.
– Еще что-нибудь надыбал, Ванька?
Я вспомнил о перемотке в будущее.
– Не знаю, пробовал ты или нет. Переход в будущее. Забавные эффекты получаются, но объяснить не могу. Здесь моя экономическая теория бессильна.
– Переход в будущее?
О, Профессор не додумался перемотать пленку в будущее! Я почувствовал себя польщенным и принялся рассказывать о пережитых мной удивительных эффектах.
– Сначала как будто ничего не случилось. Затем Селедкин – это мой начальник, над которым я экспериментировал, – раздвоился. Затем еще и еще. Яркость зависит от величины вероятности, насколько понимаю. Но это не главное. Через некоторое время в пространстве возникают белые пятна, вот просто белые – и все. Как будто вещь в них отсутствует. Но будущие люди ничего не замечают, используют эти вещи по назначению. Дальше я не стал проматывать, испугался, что Селедкин загнется, и я заодно с ним. Но эффект наблюдался, это точно.
Профессор внимательно выслушал, а по окончании моего рассказа заметил:
– Попробую на обратном пути, обязательно. Но, кажется, объяснить могу уже сейчас.
– Ну да?
– Очень
