на меня, — не напомнишь, какой цвет?
«Цвет? Она это всерьёз? Где твоё чувство стыда, женщина?»
— Не понимаю, о чём ты.
— Да? А мне показалось, что ты точно успел взглянуть ко мне под юбку, но раз так, то ладно…
Она мне не поверила. По ней это слишком хорошо видно…
— Так не расскажешь мне, откуда у обычного простолюдина может быть такая реакция, рефлексы и опыт в драках? И не надо начинать про уличные бои — это не тот уровень. И, облегчу тебе задачу, я знаю, что ты не состоял ни в каких клубах и секциях, так что можешь даже не думать, стоит ли врать, что ты состоял где-то.
А это нормально? В плане, это же почти полноценной сталкинг. И не ты ли меня упрекала в сталкинге?..
О законной стороне вопроса, очевидно, не говорю — она из слишком влиятельного дома, чтобы даже задумываться о таком.
— Там не было ничего такого. Мне просто повезло, — запел я туже песнью, что и всегда, надеясь, что она всё же прекратит этот разговор.
Но моему желанию было не суждено сбыться…
— Второй раз, как ты ранее сказал, тоже повезло? Повезло выйти из ситуации не пожертвовав собой, и при этом почти не навредив тому парню? Знаешь, такое уже трудно назвать простым везением.
— Может быть, стоит прекратить этот разговор? — всё же высказал я своё нежелание разговаривать на эту тему.
— А что такое? Тебе не нравиться, когда тебя хвалят? Или, когда, в принципе, о тебе говорят?
— Всё вместе.
— Значит, ты из тех, кто предпочитает второстепенную роль в пьесе?
— Ну, если можно выразиться так, то — да. Мне больше нравиться вести тихую, спокойную и равномерную жизнь.
— Если это действительно так, то тогда ты делаешь нелогичные вещи, — закончила она, явно ожидая от меня вопроса «почему», но я же не желаю продолжать этот разговор и буду молчать. — Будешь отмалчиваться — я тебя изобью на первой же тренировки. Буду ломать тебе кости, пока ты будешь в сознании, а после позову целителя и вновь буду ломать тебе кости, — сказала она своим обычным голосом, словно это самые обычные слова.
— Но…
— А ты думал, что если я считаю тебя другом, то не буду пользоваться своей властью и силой? — с оскалом спросила она. — Если хочешь это прекратить — победи меня, и тогда… — она замолкла и медленно провела рукой по своей груди, — … это тело будет твоим. А вместе с ним — и вся я.
— Это шутка? — уточнил я, потому что не разбираюсь в таком в силу того, что рос в «нестандартной» среде.
— Нет, — ровно ответила она, не давая и шанса усомниться в её словах, но при этом её оскал не сходит с лица.
Тут явно всё не так просто. Да и не только в невозможности, в данный момент, одолеть её — тут есть ещё кое-что…
— Я простолюдин, а ты из знатного рода. Наш брак невозможен.
— Значит, ты не против взять меня силой?
«Боги, женщина, можно быть хоть немного серьезнее? Или такое поведении нормально? Что-то мне кажется, что вряд ли…»
— Я чисто гипотетически рассматриваю такую ситуацию.
— О, ну хорошо, тогда «чисто гипотетически» — она изобразила руками кавычки, — ты рассматриваешь такой вариант возможным?
— Да, — не стал я лукавить.
Если такое получиться — это сильно облегчит для меня многое, но тут есть много нюансов, которые стоит сначала досконально изучить, а уже после лезть в это.
— Понятно, — её лицо приняло прежнюю нормальную для неё самоуверенную улыбку, — тогда скажи, что самое важное для аристократов?
— Чистокровность?
Учитывая то, что тут с каждым поколением ген EMF-а становиться сильнее, мне показалось, это самым возможным вариантом.
— Отчасти, ты прав, но всё же — это бред, — категорично отвергла она мой вариант, — так что думай ещё.
Тогда, если это не чистокровность…
— Сила?
— Верно. Для аристократии важна лишь сила, — она выставила вперед ладонь и повернула её к небу, а через миг на ней начали формироваться сотни маленьких фиолетовых молний, сопровождающиеся потрескивающим звуком. — Этот мир — мир силы. А правят в нём те, — кто сильнее всех остальных, — маленькие фиолетовые молнии начали разрастаться в её руке, уже выходя за рамки ладони, а трескающийся звук, тем временем, уже был слышан на всю улицу и привлекал испуганные лица обычных прохожих.
Глаза Мияко были полностью поглощены собственными молниями, уже почти доходящие даже до земли. Если так дальше продолжиться — у нас могут быть проблемы.
— Хватит, — сказал я, дотронувшись до её плеча, надеясь так успокоить её.
— А? — она повернулась лицом ко мне, — а, да точно, — она сжала ладонь и всё резко прекратилось. — Ну, как-то так обстоят дела. Так что, если ты сильный… если ты сможешь одолеть меня и позже быть выгоден роду, — то никто не будет против, чтобы я стала твоей. В том числе, естественно, и я, — она улыбнулась мне странной улыбкой. Наверное, её можно было бы назвать «заигрывающей».
Значит, вот как обстоят дела у аристократии… Что ж, это полезная информация, которой я наверняка воспользуюсь в будущем, но… это только в будущем, а пока…
— Это, разумеется, интересно, но не думаю, что это возможно.
— Так ли это?
— Разуется, ты же сама видела мои оценки за тесты.
— Это ты о тех, в которых специально отвечал неправильно?.. — и не останавливаясь она продолжила. — Приведём в пример последнюю задачу из теста по математики: я, набравшая девяноста шесть баллов, не смогла её решить, как, впрочем, и никто из всего класса и всей параллели; зато ты, имеющий почему-то жалкие восемьдесят баллов, — смог её решить. Не расскажешь, как же так произошло? Просто я даже когда смотрела твоё решение, так ничего и не поняла, пока мне личный репетитор всё не разжевал.
«Единственный из параллели? Это плохо…» — подумал я, устало вздохнув.
Вот к чему приводит полное отстранение от сверстников — я совершенно не знаю, что для них нормально, а что — сложно и непонятно. И это уже второй человек, который замечает эту странность и указывает мне на неё.
А ведь будь у меня больше времени — всё бы шло куда более гладко.
— Я усердно учился, вот и всё, — ответил я, пожав плечами.
— Усерднее чем я, человек с репетитором по каждому предмету? Да и это не объясняет, почему ты, не единожды ответив на такие сложные вопросы, допускал ошибки в элементарных
