лидера.
— А я тебе не раз говорил, что пусть даже он будет лидером лишь фиктивным, публичным для остальных, — Люциус слабо улыбнулся, блеснув стального цвета глазами. — То со временем остальные привыкнут видеть там именно его. Хогвартс — самое время для подобного.
— И тем не менее, — Северус сделал небольшой глоток крепкого напитка, позволив этим каплям отдать каждою нотку вкуса. — Я вынужден вновь акцентировать внимание на его недостатках, с которыми ты, как отец, просто обязан поработать.
— Изволь. Вряд ли ты скажешь что-то новое. А Драко слишком упёрт и труслив. Как только дело пахнет наказанием, он сразу же делает вид, что урок усвоил.
— А ты покупаешься на это.
— И я, и Нарцисса. Каждый раз мы думаем, что теперь-то Драко всё сделает правильно. А в результате?
— Как говаривал Антонин: «Никогда такого не было, и вот опять», — Северус прикрыл ухмылку бокалом.
— Именно, — так же поступил и Люциус. — Так что там с его отрицательными качествами? И не ввязался ли он в очередную авантюру?
— Как всегда упёрт, непоследователен, поступки его глупы и недальновидны, а попытки интриг не то что на пару шагов вперёд не продуманы — отводят назад.
— Предсказуемо, — кивнул Люциус. — Я подумаю о воспитательных мероприятиях на рождественских каникулах. Какие-то новые конфликты?
— Ты даже не сомневаешься в способностях Драко эти конфликты найти?
— Его несдержанность однажды сыграет с ним злую шутку. Я хочу, чтобы этот урок случился в Хогвартсе, под присмотром мадам Помфри и в относительной безопасности.
— Хм… — Северус сделал очередной глоток, поудобнее устроившись в кресле. — Новый ученик, третьекурсник, брат Гермионы Грейнджер.
— Да, помню. Ты, кажется, упоминал несколько раз о больном мальчике, что лежал в больничном крыле Хогвартса.
— Драко умудрился создать с ним конфликт в первый же день. Конфликт с хаффом, Люциус. Братом подруги Мальчика-Который-Выжил. В ответ этот мальчишка очень колко высмеял твоего сына. Драко это не понравилось, и он решил подловить его и проучить.
— Судя по твоему тону, ничего не получилось. Но, зная тебя, ты наверняка выставил мальчишку виноватым, так?
— Процедура отработана годами практики, Люциус. Так делал Слизнорт, так делал я, и делать собираюсь. Но этот мальчишка всех обвёл вокруг пальца.
В глазах Люциуса появилась искорка интереса, и даже ухмылка на лице выдавала эту заинтересованность.
— Продолжай, — кивнул блондин.
— Каким-то магическим трюком он вынудил Драко и его товарищей считать, что вместо товарищей их атакует этот Гектор и его однокурсник. Люциус, они попросту перебили друг друга, искренне веря, что колдуют в Грейнджера. Более того, во время происходящего этот мальчишка действовал так, что смог честно сказать, что ни к чему не причастен. Честно умалчивая. Чист. Вообще. И даже палочка.
— И ты не догадался?
— Догадался, но не сразу. Было уже поздно что-то менять. Кстати, хотел у тебя спросить. Не ты ли посоветовал Драко получить травму, чтобы не играть в квиддич, пока у школы дементоры?
— Не совсем. Я лишь говорил ему перед отъездом, что это — один из вариантов.
— И, как обычно, просил устроить какую-нибудь диверсию на уроке Хагрида. Ты ведь знал, кто будет преподавателем Ухода?
— Конечно же знал, Северус…
Люциусу надоело сидеть в кресле и встав, он подошёл к окну, держа в руке бокал с огневиски.
— Пусть я больше и не в попечительском совете, но связи никуда не делись. Конечно же я попросил Драко, по возможности, сорвать урок этого лесника, но так, чтобы виноватым был именно лесник.
— Поздравляю, Люциус. Твой, без сомнения, гениальный сын, решил подставиться под когти гиппогрифа.
— Ерунда, — отмахнулся Люциус. — Драко прекрасно знает, как с ними обращаться, и как подставиться безопасно. Гиппогриф никогда не нанесёт первый удар слишком сильно. Поцарапает — да. Неплохая идея, если не боишься немного боли. Удалось? Это же должно было быть сегодня?
— Да, сегодня, и нет, не удалось, — Северус так же встал с кресла и подошёл к тому же окну, глядя на ночные поля вокруг мэнора. — Грейнджер сорвал представление. Более того, он на ходу сопоставил все факты, предположил всё, и в слизеринской манере опрокинул ушат этих помоев на Драко.
— Дай угадаю. Мой сын скорчил недовольное лицо, гордо вздёрнул голову, высказал ругательство и несдержанно убежал прочь. Так?
— Именно. Люциус. Он теряет даже надуманный авторитет. Куда хуже то, что он постоянно и при всех грозится «написать папа́», и тот разберётся. С грязнокровкой, Люциус.
Оба волшебника несколько секунд молча смотрели в окно. Люциус с вопросом во взгляде повернулся к хмурому Северусу.
— Ты же не думаешь, что я действительно буду что-то с этим делать? Школа — это школа. Пусть набивает свои шишки сам. А вот уже ты можешь ему помочь. Посоветуй что-нибудь, а если что — прикроешь. Уж твой-то план, взрослого и опытного слизеринца, должен увенчаться успехом.
— Люциус. Я. Устал. У меня целый факультет таких вот… Недалёких детишек с завышенным самомнением. Ты отец, ты и советуй ему. А я уже прикрою. И хватит уже об учениках. Я имею сомнительное удовольствие решать их проблемы каждый день и даже ночь. Лучше скажи — есть подвижки с министром?
— Фадж — глупый трусливый идиот.
— Ты тоже не храбрец, — ухмыльнулся Северус, допивая остатки огневиски в бокале.
Люциус допил свой и поманил магией бутылку, исправляя такую несправедливость, как пустые бокалы.
— Я — рационально избегаю излишне сложных ситуаций. Фадж — боится собственной тени. Он так боится, что Сириус умудрится подорвать репутацию его и министерства, что готов убить его на месте без суда и следствия. Под предлогом того, что тот охотится на Поттера, он согнал этих проклятых тварей к Хогвартсу и ни за какие деньги, услуги и обещания не желает менять их на авроров.
— Ведь люди умеют разговаривать, и не дай Мерлин, заговорят с Блэком.
— Именно. Будь любезен, передай Драко мою настоятельную просьбу. Пусть даже не думает шляться по замку в одиночку и даже в небольшой компании.
Тут Люциус, кажется, что-то вспомнил и с хитрой улыбкой посмотрел на зельевара.
— Говорят, тебя видели разговаривающим с некоей леди на Косой Аллее.
— Тебя удивляет, что я умею разговаривать? А наша сейчас беседа — продукт воспалённого от алкоголя разума?
— Разговаривал, дольше обычного, и даже изображал что-то большее, чем ухмылка, но меньшее, чем улыбка. Рассказывай…
Глава 7
Примечание к части
