замуж. Мольбы заботливого отца делают свое дело, и Виолетта Валери оставляет любимого,
скрыв истинную причину разрыва… Название оперы «Травиата» буквально переводится как
«падшая женщина», в переводе с итальянского это также значит «грешница». Именно этот
момент и смущает меня, а также то, что Виолетта больна чахоткой, о чем, по сути,
становится известно еще в первом действии. Грубо говоря, она – проститутка, то есть
героиня с изначально искривленной моралью, а факт ее болезни несколько ослабевает
эффектность жертвы. Циники вроде вас, Миша, сказали бы: «А что такого необыкновенного
в ее самопожертвовании, раз она все равно дышит на ладан?». Это, конечно, вульгарное
мнение, но оно не лишено истины. Драматизм истории Виолетты не в ее жертве, как у Лю, а
в ее раскаянии. Валери знает, что она греховна, и именно поэтому идет на жертву –
признавая свою греховность и желая искупить свою вину в глазах Бога. Но к превеликому
сожалению ей не хватает внутренней силы, чтобы нести свой крест с достоинством. Я очень
люблю эту оперу Верди, но меня не покидает ощущение, что композитор выбрал для своего
произведения героиню не той национальности. Боюсь, Виолетта в действительности всего
лишь легкомысленная гедонистка, поверхностная, хотя и чувствительная французская
мадемуазель. Вполне возможно, что она даже получала удовольствие от своей роли
куртизанки, и, на мой взгляд, в первом действии оперы Виолетта слишком искренне
поддерживает тост Альфредо «кубок веселья повыше поднять», слишком, чтобы поверить в
непрестанные муки ее совести. Я ни на минуту не сомневаюсь в раскаянии Виолетты, но,
возможно, это просто не глубоко прочувствованное раскаяние. Иными словами, наша
героиня, конечно, падшая женщина, но однозначно не Настасья Филипповна. Вот образ,
благодаря которому эта и без того замечательная опера достигла бы потрясающей глубины.
Желание быть просто счастливой и любимой женщиной пересилило в душе Виолетты жажду
духовно и морально очиститься, вы меня понимаете? Ей не хватило внутренней силы
посвятить дальнейшую жизнь искуплению своего греха, но, между тем, совесть не дала ей
поступить эгоистично и проигнорировать мольбы отца Альфредо. Вот на этом перепутье
Валери и осталась, болезнь начала прогрессировать, и Виолетта умерла. Понимаете, в
схожих условиях Настасья Филипповна нашла бы в себе силы поступить героически,
например, остриглась бы в монахини, но она никогда бы не осталась на перепутье. А
Виолетте, похоже, просто не хватило ума. Она была чересчур… чересчур бабочка.
ВЕДЕНЯПИН: Вы, по-моему, все-таки несправедливы к ней. Виолетта пожертвовала
своей любовью ради чужого счастья.
СЕМЕНОВА: Совершенно верно. Виолетта – добрая душа. Но добрая душа может быть и
слабой. Думаю, с точки зрения психологии оправданно предположить, что Виолетта, как
столичная штучка, не раз жалела о своем выборе. Но ведь, усомнившись, она таким образом
изменила собственной душе. Лю же, в свою очередь, – душа сильная. Ее чувства настолько
глубоки, а состояние самоотверженности настолько безупречно, что она вообще не умеет
колебаться. У Лю иммунитет на сомнения. И именно поэтому она так решительно жертвует
собой ради Калафа, жизни которого в тот момент угрожает опасность. Это – истинная
любовь. Любовь, не ведающая эгоизма… Ладно, кто у нас там дальше по списку?
ВЕДЕНЯПИН: Норма.
СЕМЕНОВА: Одержимая женщина, она слишком гневлива, чтобы совершить
бескорыстную жертву. К тому же Норма – жрица друидов и явно поклоняется богу, падкому
до крови. Я все сказала.
СВЕТЛАНА: А…
ВЕДЕНЯПИН: Обождите, Светлана. Следующая героиня – Тоска.
94
СЕМЕНОВА: Ради спасения любимого она убивает человека – хотя и гадину, не спорю.
Но, на мой взгляд, существует большая разница между порывистой женщиной, готовой
пойти на любые жертвы ради ненаглядного, и благородной женщиной, приносящей саму
себя в жертву ради любимого. Пуччини любил писать оперы о слишком интуитивных
героинях. Лю и Турандот выбиваются из этого ряда.
ВЕДЕНЯПИН: А мадам Баттерфляй?
СЕМЕНОВА: Хм. Думаю, в случае Чио-Чио-Сан нельзя говорить о жертве или
самопожертвовании. Здесь другое. Американец Пинкертон берет ее в жены ради забавы,
потом уезжает на родину и заключает официальный брак с белой женщиной. Чио-Чио-Сан
ждет его в Японии и отказывается выходить замуж за принца Ямадори, храня верность
любимому. К тому же Баттерфляй родила от американца сына. Пинкертон возвращается,
чтобы забрать ребенка. Узнав о втором браке, Чио-Чио-Сан отдает сына и кончает жизнь
самоубийством. Уверена, вы помните, что на лезвии ножа, которым убивает себя Баттерфляй
и которым до этого убил себя ее отец, на лезвии выгравирована надпись: «Умирает с честью
тот, кто с бесчестьем мириться не желает». Это придает истории Чио-Чио-Сан совершенно
иное звучание. Возможно, причиной ее самоубийства в первую очередь является
неспособность жить с нанесенным оскорблением, а не отсутствие взаимности. Второй мотив
больше свойствен западной цивилизации. Чио-Чио-Сан руководствуется очень высокими
принципами – у человека Запада они, как правило, вызывают недоумение, у жителей
Евразии чаще одобрение, хотя и в последнем случае вряд ли можно говорить об абсолютно
понимании проблемы.
ВЕДЕНЯПИН: Адель…
СЕМЕНОВА: Миша?
ВЕДЕНЯПИН: Всегда мечтал задать кому-нибудь этот вопрос. Ваши творческие планы?
СЕМЕНОВА: О! Так неожиданно – вы меня просто оглушили. Сейчас мы репетируем, как
я уже сказала, «Травиату», а в ближайших планах – малоизвестная сегодня опера Амилькаре
Понкьелли «Джоконда». К вопросу о самопожертвовании. Обещаю, это будет роскошная
постановка, но меня, естественно, больше всего интересует главная героиня – венецианская
уличная певица Джоконда. Барышень с таким нравом больше не делают. Ее жених Энцо
неожиданно встречает свою давнюю возлюбленную и решает остаться с ней. А Джоконда
мало того, что из благородства, поборов ревность, спасает жизнь его пассии, она к тому же
помогает любовникам убежать от опасных преследователей, и в конце оперы, не желая
достаться шпиону инквизиции, всаживает себе кинжал в грудь. Вот сильная душа! Я бы,
правда, на ее месте сначала убила шпиона – ради слепой матери…
ВЕДЕНЯПИН: Все! Хватит! Слышать больше не могу о великих женщинах.
СЕМЕНОВА: Ну без шуток. «Джоконда» – это та самая опера, благодаря которой впервые
прославилась Мария Каллас.
ВЕДЕНЯПИН: Нет, вы меня не уговорите. Меняем тему.
СЕМЕНОВА: Сдаетесь?
ВЕДЕНЯПИН: Адель, на самом деле я хочу задать вам один очень серьезный и без
сомнения личный вопрос. Абсолютно уверен, что ответ на него хотят получить все жители
Вышнего и слушатели нашей радиостанции.
СЕМЕНОВА: Да, Миша?
ВЕДЕНЯПИН. Простите, если я буду нетактичен. Только вчера стало известно о смерти
вашего мужа Сысоя Беленького, а вы, как ни в чем не бывало, посещаете светские
вечеринки, поете и вот решили дать нам интервью. Не сомневаюсь, что вы готовы к
подобного рода вопросам. Адель, почему вы ведете себя именно так?
СЕМЕНОВА: Спасибо, Миша. Я очень благодарна, что вы сами затронули эту
болезненную для меня тему. Прежде всего, я должна признаться, что очень тяжело
переживаю смерть Сысоя, и всем, кто ждал от меня противоположной реакции, я
настоятельно рекомендую учиться быть менее предвзятыми и злыми. Смерть мужа – это моя
личная трагедия, и я, естественно, не буду комментировать свои ощущения и бороться с
95
горем буду так, как считаю нужным. Но все-таки не забывайте, что я активно участвую в
общественной жизни Вышнего, и моя слабость автоматически ударит по благополучию
многих людей, хотя бы ребят из театра. Я просто не могу позволить себе в данный момент
удалиться от дел, – от этого пострадают другие. И у меня есть великолепный пример для
подражания. Я, конечно же, имею в виду Степана Михайловича Беленького. Он потерял
второго сына, но при этом работает в прежнем режиме и не останавливается, настолько
сильно в нем чувство ответственности. Даже в кругу своих близких Степан Михайлович
старается не выказывать никаких чувств, хотя я прекрасно знаю, как ему сейчас больно и
плохо. Мы стараемся поддерживать друг друга, но при этом следим, чтобы наши личные
