Лондон сидела за стойкой кухонного островка, покачивая головой от любви своей подруги к ближневосточной кухни.
— Я же готовила все эти годы персидскую еду, — сказала она. — И ты ее кажется пробовала.
— Ты можешь готовить все, что захочешь. Но оставь это твоей маме, пожалуйста.
— Она что-то особенное, не так ли? — спросила Лондон, не в силах удержаться от улыбки, от мысли, что женщина, которую она ненавидела — нет, не ненавидела, просто обижалась на нее очень долго.
— Я понимаю, что ей следовало сказать тебе правду о твоем отце, но она потрясающая, Лондон. Красивая, потрясающая, мужественная и готовит, как ангел, хотя ей следовало бить людей палками.
Лондон молчала, опустив глаза и задумавшись над тем, что говорила Джоанна.
— Ты знаешь... я никогда не видела, чтобы она с кем-то встречалась. Может быть за последние десять лет, но когда я росла у нее никого не было, и она никогда даже сейчас ни о ком не говорит. Мне кажется, мне следует спросить ее об этом, — она пожала плечами. В конце концов, это была ее мать.
— Кстати, говоря о свидании..., — Джоанна кинула на Лондон взгляд, вытаскивая йогурт и инжир из холодильника.
— Нет, — предупредила Лондон, тут же напрягаясь. Ей потребовалось шесть часов, чтобы перестать плакать, два дня, чтобы что-нибудь съесть, и полная неделя, чтобы дотащиться до душа, уже прошел целый месяц, а она все еще не могла заставить себя выйти из дома.
Она была пленницей в своей золоченой клетке, и она хотела бы здесь остаться намного дольше, если бы ей не нужно было зарабатывать на жизнь.
Голос Джоанны стал совсем тихим, она сопереживая смотрела на Лондон.
— Я знаю, что вы причинили друг другу боль, но ты же любишь его, не так ли?
Лондон вздохнула.
— Это уже не важно.
— Да, почему? — Джо поднесла ложку йогурта к миске, наполненной хлопьями с медом и грецкими орехами.
— Он не любит меня. Как он может любить меня после всего, что я сделала? Зная, чья дочь?
— Мне кажется, ты его недооцениваешь. Такого человека, как Дерек Эмброуз, не отпугнут запятнанные свекрови. Этот человек славится тем, что пробьет любую стену и добьется всего, чего хочет своим гуманным отношением. Знаешь ли ты, что он пошел в политику, потому что хотел продвинуть экологические реформы? Он жертвовал миллионы долларов на программы обучения женщин и защиты дикой природы. В прошлом году он провел сбор средств для крошечной организации в Гане, которая занимается строительством школ для местных детей, выставляя вопрос не требовать от них носить школьную форму. Это главная причина, по которой дети не ходят в школу в странах Африки, они не могут позволить себе купить форму.
— Ты как ходячая энциклопедия фактов из жизни Дерека Эмброуза, не находишь? — ляпнула Лондон, испытывая настоящее чувство зависти от того, что Джоанна знала о нем такое, а она нет.
— Ты могла бы тоже это знать, если бы последовала за ним, — ответила Джоанна спокойно.
— Извини, — пробормотала Лондон.
Джоанна, наконец, поставила миску с едой на столешницу и полностью развернулась к ней лицом.
— Я не знаю Дерека, как тебя, — она взяла руку Лондон в свои. — Но я вижу, когда человек влюблен, и то, что я вижу, говорит мне, что он влюблен в тебя. Даже несмотря на то, что он ушел от тебя, Дерек так и не разлюбил тебя, потому что ты скрывала от него свой секрет из страха.
Лондон почувствовала боль в сердце. Она так старалась заглушить ее и спрятать подальше, но Джоанна явно не позволит ее спрятать. Неужели она не понимает насколько это больно?
— Он тоскует, — продолжила Джоанна. — И испытывает боль, но он справится с ней. И ты можешь помочь ему справиться с этим, но только если вы поговорите друг с другом.
Лондон покачала головой, прикусив губу, пытаясь окончательно не расплакаться перед подругой.
Джоанна похлопала ее по руке, прежде чем отпустить.
— Подумай об этом, ради меня, хорошо?
Сделав глубокий вдох, она кивнула.
— Хорошо. Я подумаю.
— Хорошо. Твоя мама скоро вернется? Я съела последнюю бахлаву, а нам нужно бы еще.
Дерек оторвал взгляд от своего ноутбука, так только его брат вошел к нему в кабинет.
— У меня нет времени пойти на обед, но если ты захочешь заказать пиццу, я смогу сделать перерыв, чтобы разделить ее с собой.
Маркус плюхнулся в одно из кресел напротив рабочего стола Дерека.
— Что заставляет тебя сидеть здесь допоздна?
— Компания конгрессмена Первого Округа Теннесси.
— Ах, Стэндиш, — Маркус задумчиво кивнул. — Это хороший новый клиент. Как ты вообще ее достал?
— Ты не поверишь, если я скажу.
— Попробуй.
— Во-первых, она наполовину пакистанка, — Дерек откинулся на спинку стула и слегка крутился из стороны в сторону, пока говорил:
— Во-вторых, она транссексуал. Первый сенатор штата Теннесси транссексуал, если уж совсем точно. Она сама связалась со мной и сказала, что всю свою жизнь она сталкивалась с предрассудками, поэтому она хотела бы стереть ущерб, причиненный мне и нанять меня в качестве консультанта для ее революционной кампании.
Маркус кивнул в знак согласия.
— Звучит фантастически.
— Шесть месяцев назад она была не в состоянии оплатить мои услуги, но сейчас мне нужен любой клиент, она получит мое ноу-хау, и мы выдвинем блестящего, преданного и смекалистого, как ад, кандидата от штата Теннеси.
— Она в состоянии победить?
— Результаты опроса довольно-таки приличные, но не высокие пока. Мы работаем над ее коронным номером. Думаю, мы сможет повысить ее рейтинг, что даст нам основу для привлечения средств, — Дерек прошелся рукой по волосам. Он выглядел измученным и расстроенным, отсутствие сна и нормальное питание негативно сказывалось на его внешности и здоровье.
— Я рад, но выглядишь ты ужасно, — произнес Маркус.
Дерек откинулся на спинку стула.
— Я устал, — ответил он.
— Почему бы тебе не передохнуть?
— Не могу, — сказал он.
— Или не хочешь?
Дерек взглянул на своего брата.
— Что ты хочешь сказать?
Маркус наклонился к нему вперед, поставив локти на колени.
— Ты загоняешь себя работой и выглядишь растрепанным, нежели обычно, — Маркус приподнял бровь. — Думаю, ты от чего-то пытаешься убежать.
Дерек передвинулся в кресле и раздраженно ответил:
— Спасибо за урок любительской психологии, я приму это к сведению.
— Я серьезно, — Маркус уставился на него, пока не встретился глазами с Дереком. — Тебе не хватит не работы, не спаррингов, не опросов, чтобы забыть о ней. Ты влюблен в нее. Мне кажется, тебе стоит предпринять какие-то шаги.
Дерек фыркнул.
— Да? У тебя есть девушка и ты собираешься учить меня моей личной жизни? Ты всего лишь встречаешься с Рене, не думаю, что ты стал экспертом в этом вопросе.
Медленная улыбка расплылась на лице Маркуса.
— У меня лучшая в мире девушка, и я ее люблю, поэтому думаю, у меня имеется побольше опыта, чем у тебя. И уверен, черт побери, что мой опыт более успешный.
Дерек зарычал и толкнул стопку бумаг на столе.
— Что ты предлагаешь, мистер Эксперт?
— Я предлагаю перестать тебе игнорировать совершенно очевидные страдания по ней и наконец поговорить.
— Ты помнишь саму историю? Она не сообщила мне, кем является ее отец, она лгала мне, хотя я бросил все, чтобы быть с ней. Все в своей жизни.
— Я согласен, что она облажалась, но, а разве я ни разу не облажался?
— Это не сопоставимые вещи.
— Почему? Ты же любишь меня, значит, когда я лажаю, ты мне об этом говоришь, а потом прощаешь. И тоже самое я делаю с тобой. Мне кажется, если ты на самом деле кого-то любишь, что ты обычно делаешь? Прощаешь, — он пожал плечами, как будто это было и так очевидно.
Дерек поднялся с кресла.
— Мы будем заказывать пиццу или нет? — спросил он.
Маркус пожал плечами.
— Можно, но я все равно буду продолжать спрашивать тебя о ней, пока ты не поднимешь свой зад и не сделаешь что-нибудь.
Дерек покачал головой.
— Это что обещание?
— Однозначно.
Дерек улыбнулся впервые за несколько недель.
— Отлично. Продолжай спрашивать и возможно в какой-нибудь раз я послушаюсь тебя.
— Послушаешься, — ответил Маркус. — И еще поблагодаришь меня за это.
Было после восьми вечера, когда раздался звонок в дверь. Лондон предположила, что возможно это ее мать или Джоанна, поэтому не стала особо беспокоиться о своем внешнем виде, но посмотрев в глазок, поняла, что это были не они. У нее на крыльце стоял Камаль Масри, посол Египта собственной персоной. Она поежилась, задаваясь вопросом, что он мог хотеть от нее, она же больше не встречалась с Дереком.
Лондон дернула ручку, открывая широко дверь. Раньше он пугал ее своими словами, но тогда у нее был роман с Дереком, сейчас же у нее ничего не осталось, и она понимала, что запугать ее он уже не сможет — все и так было известно широкой общественности. И потом она устала бояться, устала прятаться.
