С другой стороны выходит ещё один человек, в грязно-жёлтом одеянии, расстёгнутом, но с накинутым капюшоном. Призрак плывет к нему. В руках человека блестит полоса металла, совсем как у сломанных людей, иногда снующих на границах его владений. Опасность! Опасность! Опасность! Призрак шарахается прочь. Останавливается, не веря глядит на примитивное, дикарское орудие. Глубоко, на молекулярном уровне, нет ещё глубже, в металле заложены структуры такой сложности, что и ему не под силу создать, не то что человеку. Кто же создал их в варварском орудии? Неужели они? Призрак смотрит сразу на обоих людей, стоящих в противоположных сторонах небольшого пустыря. Так похожи на людей снаружи и так непонятны внутри. Кто они? Может всё-таки родственны ему и имеют тех же создателей, что и они? Призрак снова тянется сознанием к пришельцам, но контакта как такового не получается. Он удваивает усилия, пытаясь достучаться.
- Что ему надо? - спрашивает Чеслав.
- Поговорить хочет, - с жёсткой улыбкой отвечает Дэнил. - Думает, что нашел родственные души.
- Кто он такой, чтобы считать нас родственниками?
- Он когда-то был почти богом, - ещё шире улыбается Дэнил. - А потом его сломали. Просто так, в порядке эксперимента.
- Вот оно что... - бормочет Чеслав.
- Ага! - Дэнил смотрит сквозь призрак с победным видом. - Он думал, что свободен, думал, что велик, а им попользовались и выбросили. Как и всех, до и после него. Когда он был собачкой, готовой служить, в мире было столько смысла, а теперь, когда он по-настоящему свободен, хотя это лишь значит, что он никому не нужен, теперь у него ничего нет, кроме чувства поломанности. - Дэнил делает паузу, не сводя взгляда с призрака. - Ты ведь пришёл, в надежде, что мы починим тебя, а если нет, то ты сам нас сломаешь, правда?
Призрак всегда с большим трудом понимал человеческую логику, не легче чем логику муравья, но сейчас он хочет сказать - да. Он казался себе всесильным, а потом его сломали, легко и безо всяких эмоций. Кому по силам починить его? Он не знает, но надежда ещё теплится. Он ненавидит себя сегодняшнего и хочет стать прежним. Хотя себя прежнего ненавидит ничуть не меньше.
- Хочешь, чтобы я тебя починил? - повторяет Дэнил. - Хочешь, чтобы замазал гримом твоё уродливое личико?
"Да", - думает призрак.
- Хочешь снова получить цель существования?
"Да".
- Сам ведь ты её не можешь определить?
"Нет".
Я кое-как разлепил веки. Солнце успело подняться над горизонтом и било в глаза, пока ещё не слишком сильно, чтобы на него было нестерпимо смотреть. Я достал флягу, сделал пару глотков, потом стал вспоминать сон. Это, конечно совсем не сон, но правильного названия я не придумал. Та же история, как и те, что могу видеть в вещах, но добровольно переданная живым существом. Хотя живым ли? Неважно.
Как похож, однако, на меня этот призрак. Та же беда с жизненными целями, то же желание стать прежним, хотя нам обоим мы прежние тоже теперь не нравимся. Вот как, значит, я выгляжу со стороны. Вот, как мы все выглядим. Неудивительно, что Дэнил и Чеслав убивают всех, кто под руку попадётся. А Давер справедливо другую участь заслужил. Теперь мне и это очевидно.
Спать на камнях определённо неудобно, хотя пора бы уже привыкнуть. На рёбрах наверняка синяков в достатке. На один миг я задумался, проверяя свою решимость, потом перевернулся на другой бок и снова закрыл глаза.
Родная улица. Сейчас ночь, прохладно, ветер гуляет в кронах дубов над головой. Шелест листьев складывается в монолитный шум. Я иду по мостовой, поворачиваю голову всякий раз, когда в разрыве живой ограды появляется окно или входная дверь. Все они темны, ни малейшего намёка хотя бы на слабый огонёк. Вот и мой дом. Здесь тоже темно. Я подхожу к окну, в котором видел прошлый раз всю семью на празднике. За грязными, в паутине, стёклами абсолютный мрак.
Что случилось? - думаю я. - Где все? Маму удар хватит, если она увидит на своих окнах паутину.
- Теперь здесь везде так.
Я поворачиваю голову. Мама. Она тоже смотрит в окно, как обычно - строго и внимательно. Хоть и ночь на улице, мамино лицо видно очень чётко, словно подсвеченное изнутри.
- Абсолютно везде, - повторяет она. - Во всём городе.
- Почему?
Она поворачивается ко мне, лицо, такое родное и близкое, становится немного грустным и чуточку ироничным.
- Ну как же? Ты ведь нас всех убил.
- Неправда! - со злостью говорю я.
- Посмотри внутрь, - говорит она. - Ты это хочешь увидеть, когда вернёшься?
- Я вернусь совсем скоро, мама. И мы поговорим об этом по-настоящему. Вот только поверишь ты мне?
Мама улыбается.
- Это всего лишь сон, сынок. Это всё в твоей голове.
- Нет, мама. Этот сон совсем не из моей головы. - говорю я и просыпаюсь.
Солнце успело залезть почти в зенит, и теперь порядочно пекло. Я снова достал фляжку, напился, прислушался к бурчанию в желудке. Тот явно был чем-то недоволен. Пришлось пообедать.
Призрак бродил где-то неподалёку. Странное дело - ощущение, что он прямо за спиной исчезло. Он словно потерял ко мне интерес. Я не оправдал его надежд? Что я такого сделал, чтобы изменить к себе отношение? Или может не сделал, а просто сам изменился. С некоторой надеждой я подумал, может это от того, что меня заразили чем-то, и я действительно стал человеком? Как это происходит? В каком месте из-за педантично собранного ДНК живой куклы начинает проглядывать душа?
Солнце не спеша залезло почти в зенит и начало спускаться. Две тени - моя и каменного угла в котором я спал, потянулись в ту сторону, где остался Давер. Медленно, по сантиметру, но неуклонно. ПО первоначальному плану я должен был идти, а на исходе отмерянных суток спрятаться в наиболее надёжных развалинах. От температуры меня спасло бы расстояние, а от взрывной волны - укрытие. Сидя вот так, как сейчас, у меня нет ни единого шанса. Самый лёгкий и простой путь домой. А уже там можно будет понять - насколько я кукла, а насколько человек. Что во мне останется, а что уйдёт. И самое главное - насколько во всех остальных есть от человека. Хоть кто-нибудь послушает меня или в них нет ничего своего, только программа?
Час, другой, третий. Устав сидеть, я, чтобы размять ноги, полазил среди развалин. Столько труда когда-то вложили в этот город, а теперь он лишь потрёпанная декорация в театре одного бестелесного и, пожалуй, безумного актёра. Правда, я вот сыграл роль второго плана, но это ненадолго...
Земля вздрогнула, невыносимо яркий свет ударил из-за горизонта. Я успел поднять руку, и кажется вскрикнуть. Потом пришла волна.
Глава 32
Иногда всё происходит настолько быстро, что вякнуть не успеваешь. Я подростком один раз зимой на крышу залез и поскользнулся. После чего на короткий миг перед носом что-то мелькнуло и вот я уже лежу в снегу и не могу вздохнуть. Целую минуту я был уверен, что на всю оставшуюся жизнь остался инвалидом, а потом дыхание вернулось я встал и пошел домой, так никому ничего и не сказав.
Умираешь, оказывается ещё быстрей. Словно в твоём мире выключили свет. Щелчок - и всё. Точнее - ничего.
Вот с этих размышлений про всё или ничего началась моя вторая жизнь. Они самовольно влезли в голову и попытались вытеснить странное чувство: то ли пустоты, то ли, наоборот - заполненности. Доведённая до максимума самодостаточность, отсутствие малейшей мотивации к любому действию, покой и полная сенсорная депривация. Одним словом - пустота. Или всё-таки заполненность? Хотя, чем спрашивается? После короткого замешательства, вызванного попыткой понять, чем нужно заполнять объём, чтобы внутри была только пустота, эти мысли начали своевольно плавать в голове, заполняя идеально пустой объём, а за ними из ниоткуда потянулись другие. И не только мысли, но и ощущения. Оказывается, у меня есть тело с руками и ногами (кто бы мог подумать!) и ко всему прочему, я стою. Я ощупал себя - на мне есть одежда, судя по запаху, та же самая, в которой я "как бы умер". Теперь понятно какой был смысл в старинной поговорке "в рубашке родился".
Убедившись, что все детали моего неубиваемого тела на месте, я протянул руки вперёд и сделал осторожный шаг. Куда идти - совершенно непонятно, и самое главное - непонятно где я. Я ведь должен очутится в городе! А это что? Выключить мне свет выключили, а включить забыли.
Недалеко раздался шорох, тонкий луч света прорезал тьму, заплясал из стороны в сторону.
- Вот значит она какая... - громко сказал Дэнил.
От неожиданности я вздрогнул и присел, чтобы не попасться на глаза. Надо бы отползти в сторону, а то ещё наступят ненароком...
Луч света повернул и ударил мне в глаза.
- Что сидишь? - спросил Дэнил. - Устал что ли?
Сердце стукнуло в кадык и остановилось. Луч отвернул и запрыгал в другой стороне. Едва слышное шарканье шагов стало удаляться.
- Принцип мне понятен, - где-то дальше сказал невидимый Чеслав. - Изменили одну, может две, константы, получили пространство с уникальными характеристиками и не знающие в чём состояли изменения сюда никогда не попадут.
