Она меньше волновалась и радовалась, когда Кустов сделал предложение и подарил кольцо. Нужно будет его сдать в ломбард, кстати.
Хочется подойти к Вику, положить руку на плечо и сказать: я тебя тоже. Но она не посмеет пока.
Улыбается ему мягко, он в ответ вдруг тоже, приподнимает брови, дескать, что? Она качает головой и пожимает плечами.
Никому тебя не отдам, мой сомневающийся. Помогу поверить в себя, чего бы мне это не стоило. А там пусть происходит то, что должно. Не можешь ты быть насильником. Не наша эта история.
- Вер, нам нужно поговорить. Это важно, и тебе это не понравится, - говорит мрачно. Кажется, решился на что-то.
- Прямо сейчас? Я готова. Слушаю, Вик.
- Не здесь. Поехали, я покажу тебе кое-что. А потом, если еще захочешь, побеседуем.
Он поднимается, протягивает руку, а потом ведет ее к машине, и, молча, выруливает на дорогу.
IV часть
Отчеты непотопляемого пирата. Запись 14
Подрываюсь на кровати. Темно. Сердце колотится, по ощущениям всю грудную клетку занимает, распирает изнутри, на лбу что-то липкое, холодное, размазываю, а не вытираю пот, пальцы дрожат, а кожа под шрамами горит. Тут же пихаю руку под кофту, провожу по своей груди, животу - на месте мое проклятье, дьявольские уродские метки, шрамы и рытвины, тут все, при мне, родимые. Всего лишь плохой сон. Облегченно выдыхаю, но сердце продолжает бахать в висках, ушах, закрываю лицо ладонями. Жарко, кажется, балансирую на грани между Фоновой и Прорывной.
Надо удержаться.
Пытка огнем - одна из самых действенных, боль доставляет адскую, но при умелом дозировании к смерти не приводит. Наслаждаться можно неделями, сжигать сантиметр за сантиметром, требуя признаний. По кончикам нервных окончаний выжигать четкий ассоциативный ряд, чтобы не смел даже думать о том, чтобы когда-нибудь еще прикоснуться к женщине, получить удовольствие от ее касания. Воспитывали меня. Наказывали за совершенное.
Во что бы то ни стало надо удержаться. Не хочу снова заедать боль таблетками, не сейчас. Влюбился я, нельзя жить прошлым, когда только замаячила сексапильными ножками и круглой попкой возможность будущего.
- Вер, проснись, пожалуйста, открой глаза, - осторожно трясу ее за плечо, бужу.
Опять снилось, что с Верой обнимаюсь, прижимал к себе, гладил. Раздетые были, счастливые. А потом шрамы исчезли с моей кожи, и проявились на ее, потому что повел себя неосторожно, позволил коснуться ее чистого тела своим отвратительным, заразил душу, передал проклятье...
- А? что случилось? - она садится, хватается за телефон, на часах половина четвертого. - Милый, ты как? Тебе больно? - в голосе лишь тревога, ни капли усталости, будто и не спала крепко минуту назад.
- Что-нибудь скажи. Хоть что-нибудь, неважно. Чтобы отвлечь. Надо попробовать удержаться, - тру глаза, концентрируясь на ощущениях. Вы же помните, где лежат мои таблетки? Найдете вперед меня при необходимости, все уши ими прожужжал.
Вера включается мгновенно, придвигается ближе, светит в сторону фонариком на телефоне, глаза широко раскрыты, но смотрит, кажется, небрезгливо.
- У меня три раза была пневмония. В пятом классе. А сколько всего, я говорить не буду, стыдно признаться. Представь себе, в школу вообще не ходила, хотели на второй год оставить. Кстати, Белов, ты знал, что я ломала правую ногу и дважды левую руку?
- Я тоже ломал, только правую руку. И палец на ноге. Пнул кучку снега в лесу... а это оказался пенек.
- О Боже! - она морщится, вжимает голову в плечи. - Как же это больно, наверное!
- Весьма неприятно. А ты каким образом?
- На роликах пыталась научиться кататься, но они плохо поддаются не в меру толстым детям, оказывается. Короткие ноги под весом необъятной задницы упорно расходились в разные стороны.
Она это так говорит, что невольно смеюсь.
- Еще у меня практически каждый год случался ложный круп, - продолжает торопливо. - Это когда вирус дает осложнение на горло, и задыхаешься, спасали на скорой. Небулайзер домой пришлось купить. А еще я попала под машину, отделалась легким сотрясением и большой ссадиной, - показывает на спине, задирая шелковую сорочку. Кожа у нее гладкая, бархатистая, идеальная, никаких шрамов не осталось, к счастью. Такое тело нужно беречь от малейших изъянов.
- Однажды у меня был сильный бронхит, - говорю задумчиво. - После того, как нас дядя Коля на рыбалку взял, а потом забыл там. И мы с Артемом немного поплавали на льдине.
- О Господи! Как это забыл??
- Угадай, - щелкаю пальцем под подбородком, ясно, что пытаюсь изобразить. - Спроси у мамы подробности, если интересно, - смеюсь, вспоминая тот случай. - Мне девять было. Больше на рыбалку нас мама не пускала, особенно зимой.
- Когда отморозишь пальцы на ногах, нельзя их в тепло сразу, нужно изнутри отогреваться чаем или еще чем, а ноги в прохладе держать, пока сами не отойдут. А то клетки нервные отмирают. Не спрашивай, откуда знаю об этом, - мрачно.
- Откуда?
- Белов, блин! Не скажу я тебе ни за что! И так много обо мне знаешь. Лишнего.
- Ты каждый год, что ли, в больнице лежала?
- Иногда по два и по три раза. Поэтому меня сладким и закармливали, жалко же ребенка, и так не везет по жизни, - она снова надувает щеки и растопыривает руки, будто у нее живот как у Марии Игоревны, вредной тетки Кустовых, необъятный.
- Ну, ты даешь.
- Нарвался не на женщину, а на катастрофу. Те еще гены, знаешь ли.
- Могу поспорить, кто из нас ходячая катастрофа.
- Воспаление почек, удаление аппендицита, аллергия на пыль, сильный мороз и сорную траву, а так же передний верхний зуб слева - коронка. В пятом классе упала, и кусочек откололся, - с вызовом.
- Твою ж мать! - Она так рассказывает с гордостью, что уже смеюсь в полный голос: - Да ну нафиг, Вера. У тебя есть фотография, где ты толстая, в очках, скобками и без зуба?
Она тоже смеется:
- О нееет, - грозит мне пальцем. - Даже и не надейся, хватит того, что ты уже видел. У меня и так подозрение, что я на испытательном сроке, - тянется и целует меня в висок, мягко обнимает лицо, едва касаясь пальчиками, чувствую ее мягкие губы на лбу, переносице, на щеке.
- Сейчас в душ схожу.
- Опять кошмар, да? - шепчет, в голосе вновь сквозит тревога. Киваю, впрочем, надеясь, что в темноте не видно.
- Расскажешь, о чем?
Прости, но лучше умру. Чувствуя, как качаю головой, отвечает:
- Если захочешь, то не стесняйся. Ты можешь доверять мне.
Еще чего. Себе-то не доверяю. Что ж ты делаешь, Вера, зачем продолжаешь так хорошо ко мне относиться. Я ж влюбился в тебя, красивую, сильно, каково потом будет отвыкать от твоего внимания, если придется?
Понимая все это, продолжаю форсировать наши отношения, потому что не могу отказать себе в этом. Потому что действительно счастлив с ней, такой нежной, открытой и всегда доброй по отношению ко мне. Я еще не встречал женщин настолько добрых, и дьявольски льстит, что ее мягкость, красота и простая человеческая забота только для меня одного.
Как жаль, что каждый из нас лежит под своим одеялом. Но вместе под одним узким нам нельзя, и мои сны отлично визуализируют, почему. Через минуту засыпаю, позабыв о кошмарах и ду́ше, чувствуя лишь ее поглаживания по голове, рукам, зная, что ни за что не забудется и не причинит мне боль.
Мы долго думали, идти ли на День Рождения к маме, и если да, то каким составом, в итоге Вера слишком сильно перенервничала, стараясь всем угодить, и накануне свалилась с гриппом. Ну а так как я ее целовал, не реагируя на предупреждения о заразности, весь праздник мы с ней провалялись в постели, едва живые, с зашкаливающей температурой.
Мама сильно расстроилась, но пожелала скорейшего выздоровления нам с ней по отдельности в двух разных телефонных разговорах. Честно говоря, мне даже хотелось бы, чтобы она сопоставила, наконец, очевидные факты и поняла, что у нас с Верой роман. Но, кажется, родственники настолько привыкли к моему статусу - одиночка, что даже не допускают мысли, что изводящая нас с девушкой дрянь - одна на двоих.
Верина мама пришла в ужас, кричала по скайпу, что это, вероятно, какой-то новый неизученный вид гриппа, о котором кто-то из ее знакомых как раз рассказывал на днях, и нужно срочно сдаваться в инфекционку, иначе мы уже завтра помрем. Да, с ней мы, наконец, познакомились, и симпатичная маленькая полная, но шустрая женщина мне понравилась, если не брать в расчет присланный ею бесконечный список лекарств и разных средств народной медицины, которые нужно было срочно приобрести. По ее мнению. В дальнейшем обеспокоенная женщина каждые полчаса звонила с целью узнать, не умерли ли мы до сих пор.
Но против всей ее логики, мы оказались на редкость живучи.
Вера не сказала родителям, что я брат Артема. Думаю, пока это к лучшему. Ее маме и так не понравились мои татуировки, не стоит пока усложнять. Отлично ее понимаю, моим родителям они тоже не нравятся.
