— Ахей! Сам Ахей! — растерялись охранники.
Управляющий вырвался из их рук и подбежал к главнокомандующему.
— Вот он, — указал он на Серапиона, — утверждает, что в твоем доме заговор!
Греки переглянулись, и Прот заметил, как побледнели их лица.
— А ну прочь отсюда! — нахмурился Ахей, глядя на Серапиона.
Охранники в страхе попятились, но комендант Тавромения жестом остановил их.
— Я выполняю приказ царя! — злобно усмехнулся он. — И поэтому уведу сейчас твоего управляющего и этого лазутчика римлян.
— Из моего дома?!
— Да хоть с самого Олимпа! Если на то будет воля базилевса, я прикажу своим людям взять и тебя с Фемистоклом! — пригрозил Серапион.
— Что? Меня?! — взревел Ахей, хватаясь за меч.
— Погоди! — остановил его справившийся с волнением Фемистокл, и с усмешкой взглянул на сирийца: — Так, значит, тут целый заговор? Интересно, и против кого же?
— Это я доложу базилевсу этим же вечером! — тоже с усмешкой пообещал Серапион и показал плеткой на Прота:— А может, и раньше, если он сразу расскажет, зачем ты послал его в дом главнокомандующего предупреждать о твоем приходе!
— О боги! — воскликнул Фемистокл и недоуменно взглянул на Прота: — Зачем тебе понадобилось говорить, что я посылал тебя к Ахею?
Прот не ответил.
— Надеюсь, ты разрешишь мне переговорить с ним наедине? — осведомился Фемистокл. — Я все-таки как-никак пока еще член Совета!
Серапион злобно прищурился и жестом приказал охранникам отойти в сторону.
— Пожалуйста! — прокричал он издали. — Но учти: о чем бы вы ни сговорились, через час я все равно вышибу из него правду!
Оставленный наедине с Протом, Фемистокл с горечью усмехнулся:
— Ты понимаешь, что натворил? Теперь погибло всё Новосирийское царство, да и ты сам в первую очередь!
— Но я не хотел... я только... — промямлил не на шутку перепуганный Прот.
— Что только? Что хотел?! Говори, зачем ты шел сюда, почему назвал мое имя, или ты... — Фемистоклу пришла в голову страшная догадка: а не подослан ли этот человек самим Евном, чтобы погубить их с Ахеем?
Прот молчал, лихорадочно думая, что ему делать — открыться этому эллину, и тогда он, может, что-нибудь придумает для его спасения или же так и умереть сразу с двумя тайнами в голове...
— Я искал здесь золото... — наконец решился он.
— Что?..
— Золото Тита Максима — пятьдесят миллионов сестерциев, не считая сиракузских статеров и посуды...
— Постой! Значит, твое обещание купить корабль — правда?! — воскликнул Фемистокл.
— Да... Мне нужно было пробраться в этот дворец, и я назвал твое имя. Это вышло случайно, я и не знал...
— Пятьдесят миллионов сестерциев! — оборвал его грек.— И ты знаешь, где они?
— Да, — опустил голову Порт.
— Где же?
Прот сцепил зубы и замотал головой:
— Об этом я могу сказать только Антиоху!
— Пятьдесят миллионов... ты искал меня, чтобы найти их и поэтому отправился предупредить Ахея...
Лицо Фемистокла просияло.
— Мы спасены! Не может быть, чтоб Евн не клюнул на такую щедрую приманку! Так где, говоришь, спрятаны эти сестерции?
— Это я скажу только Антиоху! — упрямо повторил Прот.
— Ладно, как знаешь! — согласился Фемистокл. — Отдай ему эти деньги, и наша жизнь будет вне опасности! За пятьдесят миллионов Евн помилует даже виновного!
— Как?! — глаза Прота расширились, он даже забыл об опасности. — Отдать ему все?!
— Конечно! — улыбнулся Фемистокл. — Ты просил у него корабль и гребцов — он с радостью даст их! Или ты уже не хочешь в Пергам?
— Хочу! — воскликнул Прот. — Мне срочно надо туда, потому что римляне отправили в Пергам моего господина, который должен убить Аттала и подделать его завещание о передаче всего царства Риму! Но...
— О, боги! — возмутился Фемистокл. — Твоя родина в опасности, а ты торгуешься? Слушай меня внимательно. Сейчас ты отправишься с Серапионом к Евну и скажешь ему, где спрятаны богатства Тита Максима. Не перебивай! До этого ты должен вынудить Евна поклясться при всех Астартой и дать царское слово, что он не обманет тебя. И чтобы он обязательно назвал срок, когда даст тебе этот корабль и гребцов, скажем: через неделю. Ты понял меня? Эй, Серапион! — окликнул он.
Комендант Тавромения подошел к греку с пергамцем и хмуро оглядел обоих.
— Ладно. Твоя взяла!.. — с деланным недовольством сказал Фемистокл, с трудом скрывая радость.— Я действительно посылал его к Ахею предупредить о своем приходе.
Серапион изумленно взглянул на грека.
— Да-да! — подтвердил Фемистокл. — Дело в том, что в доме главнокомандующего бывшим хозяином спрятано пятьдесят миллионов сестерциев, не считая золота и драгоценной посуды. Я первым хотел доложить базилевсу об этом, но твоя проницательность и ловкость, Серапион, вынуждают меня уступить тебе это право...
— Он говорит правду? — наклонился к Проту Серапион.
— Да... — чуть слышно ответил Прот.
— И где же эти сокровища?!
— Об этом я скажу только базилевсу...
— Так пошли же к нему скорее!
Во дворце Евна, к счастью Прота, оказалось множество посетителей и почти все члены Совета. «Поклявшись в их присутствии Астартой, царь не сможет нарушить слова! — радостно подумал он, но тут же вновь помрачнел от мысли, что сейчас ему придется расстаться со всем сокровищем Тита. — А почему это со всем? — неожиданно мелькнула спасительная мысль. — Денег много, столько, что хватит нам обоим! И потом, благодаря Фемистоклу, я теперь знаю, как вести себя с царем!»
Прот с облегчением вздохнул и стал нетерпеливо ожидать, когда царь закончит разбираться с группой оборванных людей, приведенных начальником военного отряда.
— Итак, — обращаясь к воину, говорил Евн, — ты утверждаешь, что городские бездельники под видом рабов сжигали мелкие поместья и разоряли продолжающих трудиться крестьян?
— Да, базилевс! — поклонился начальник отряда. — Они расхищали имущество и все их запасы, называя себя восставшими рабами!
— И тем самым могли обречь моих подданных в будущем на голод?
— О нет! Мы даже не думали об этом! — закричали обвиняемые, падая на колени.
— Пощади нас!
— Не губи!..
— Повелеваю! — властным голосом оборвал их Евн. — Раз они назвали себя рабами, так пусть и будут ими! Заковать их, выжечь каждому на щеке клеймо и отправить на работы!
— О, великий!
— О, мудрый! — послышались восторженные голоса.
Расталкивая членов Совета, обступивших льстивой толпой трон, Серапион на ухо доложил царю о случившемся.
— Подойди ко мне! — приветливо подозвал Прота Евн, и едва тот приблизился, цепко ухватил пергамца за руку: — Лжец! Я ведь уже получил сокровища Тита Максима!
— Это была лишь часть! — возразил Прот, цепенея под пристальным взглядом царя.
— И ты знаешь, где все остальное?
— Да, базилевс! — кивнул Прот. — И кроме меня этого не знает никто. Тит Максим мертв, а твои люди ни за что не найдут его тайника, даже если потратят на это всю свою жизнь!
— Хорошо, — согласился Евн. — И что же ты хочешь?
— О, базилевс! Я хочу римскую военную трирему, которая бы доставила меня в Пергам!..
— Ты получишь ее!
— Гребцов на трирему, лучше всего бывших рабов-пергамцев!
— Я дам тебе две сотни таких гребцов! — пообещал Евн.
— И еще... половину сокровищ Тита Максима! — выпалил Прот.
— Хм-мм! Половину?!
Прот уже не слышал, как болезненно вскрикнул Фемистокл. Позабыв все предостережения грека, он быстро добавил:
— Да, базилевс! Поклянись Астартой и дай свое царское слово выполнить все, о чем я прошу, и я тут же покажу твоим людям, где спрятано золото!
Евн внимательно посмотрел на Прота, и вдруг глаза его хитро прищурились:
— Значит, корабль, гребцов и половину денег?
— Да, базилевс, да!
— И это все? — громко, чтобы слышали все, уточнил Евн.
— Конечно!
— Ну что ж, клянусь Астартой и даю свое царское слово, что ты получишь все, что просишь.
— Срок! — прошептал Фемистокл. — Пусть назовет срок!..
Но Прот не слышал его.
— О, великий! — вскричал он, падая на колени перед царем. — Твоими устами говорят сами боги! Слушай же: Тит Максим спрятал свое золото под рабской отхожей ямой в саду своего дворца!
Евн сделал едва заметный жест Серапиону, и тот, кивнув, мгновенно исчез.
— Так я могу завтра же отправиться в Пергам? — подползая к царю и целуя край его халата, спросил Прот.
