штата Джорджия. Бурное течение реки временно разделяет друзей на две пары. Во время
одной из остановок в прибрежном лесу первая пара неожиданно подвергается нападению,
унижению
и
бесчеловечному
обращению
с
ними
со
стороны
местных
деревенских бандитов).
Нора натянула солнечные очки и усмехнулась.
- Видела, Уес? Я жила в этом.
Уесли закатил глаза, когда припарковался на круговой подъездной дорожке
перед массивной колониальной усадьбой, которая представляла собой главный дом
Норовистого Края.
- Норовистый? Прелестно, - сказала Нора. – Талел развлекается со своим
английским.
- Он дает своим лошадям самые забавные имена. Мама называет всех наших
лошадей, и она настоящий консерватор. Никакого БДСМ подтекста.
- Я хочу дать имя лошади.
- Если ты останешься здесь, отныне можешь называть всех лошадей.
Сердце Норы сжалось от улыбки на лице Уесли. Она так привыкла, что Сорен
любит ее, что вряд ли кому-то удастся перебить это чувство. Любовь Сорена была как
небо, огромной и вездесущей, всегда без сбоев. Она ожидала, что его любовь пройдет,
не больше чем, если бы она когда-нибудь представила, что, гуляя на улице ночью,
увидела пустоту там, где должны быть звезды. Но любовь Уесли казалась ей такой
странной, такой романтичной. Откуда она взялась? И почему? Она бы скорее поняла
происхождение звезд, нежели она когда-нибудь поймет, почему этот красивый
мальчик, такой милый и чистый, будет любить такую женщину, как она.
Уесли позвонил в звонок у входной двери Талела и взял Нору за руку, пока они
ждали.
- Так что мы можем просто подъехать сюда и позвонить в звонок? - спросила
Нора, находясь в шоке из-за отсутствия охраны.
221
Принц. Тиффани Райз.
- Неа. Мы не можем. Но я могу.
Он снова улыбнулся ей, и Нора показала ему язык.
- Ок. Я понимаю. Ты владеешь Кентукки. Когда мы вернемся в Нью-Йорк, я
собираюсь взять тебя в те места, куда только я смогу провести нас.
- А может не надо?
- Не надо, что? Идти в те места, куда только я смогу провести нас?
- Нет… - улыбка Уесли покинула его лицо. - Возвращаться в Нью-Йорк.
Нора тяжело вздохнула, сжимая его руку.
- Это твой мир, малой. Не мой. Ты знаешь, мне здесь не место.
- Однажды ты сказала мне, что любишь кое-что поюжнее.
- Я говорила об анальном сексе.
- Конечно, так и было.
Дверь открылась, и Уесли начал представлять себя открывшей им молодой
женщине. Она проводила их, прежде чем Уесли смог даже договорить свое имя. Когда
женщина отвернулась, Нора показала язык Уесли.
- Большая шишка, - гримасничая, произнесла она.
- Большие деньги, - ответил он без тени гордости самим собой.
Нора могла лишь посочувствовать. Уесли было плевать на скачки. За полтора
года, что они жили вместе, он обстоятельно говорил про медицинскую школу, о его
мечтах стать детским врачом, лечить детей, таких, как и он сам, с диабетом 1-го типа и
другими заболеваниями. Помогать людям, помогать детям. Его заботили деньги семьи
столько же, как и Сорена заботили деньги его семьи. Сорен отдал все до цента, что
унаследовал. Его целевой фонд перешел к Кингсли и лег в основу финансирования
Империи Преисподней. Большую часть наследства он отдал двум своим сестрам. Как
католический священник, он получал около тридцати тысяч долларов в год. Конечно, с
Кингсли поблизости, Сорен имел доступ ко всему чему угодно, и в чем он нуждался. И
Нора продолжала отлично его снабжать роялями и шикарным постельным бельем из
египетского хлопка. Даже если он говорил ей этого не делать.
Нора сжала руку Уесли, пока Талел, одетый в джинсы и черную рубашку, и
выглядевший таким же экзотическим красавцем, как обычно, спускался по лестнице
им навстречу с улыбкой на лице.
- День всегда становится хорошим, когда к тебе наведываются Принц Кентукки и
Королева Преисподней.
222
Принц. Тиффани Райз.
Талел пожал руку Уесли и поцеловал Нору в щеку.
- Бывшая королева Преисподней, - сказала она ему. - Я ушла в отставку.
- Я слышал слухи. Но не верил им, тогда. Я не верю им теперь. Позволь мне
отвести тебя на конюшню и вручить кнут. Мы увидим, сколько пройдет времени,
прежде чем ты начнешь хлестать им кого-то.
Нора испустила тоскливый вздох.
- Я действительно скучаю по всем моим стекам. Я оставила себе один красный,
конечно.
- Ты была бы как Артур без Экскалибура, отказавшись от него. Теперь, чему я
обязан удовольствием этого визита? – спросил Талел, проводив их в гостиную.
Глаза Норы расширились при виде всех серебряных кубков и трофеев, которые
загромождали огромную гостиную. Они располагались на каминной полке, на
подоконниках, на полках и столах и подиумах. Кубки были перевиты лентами. Трофеи
украшены поясами.
- Дьявол.
Кивнула она с одобрением.
- Если ты впечатлена моими выигрышами, - сказал Талел, с сияющей на всю
комнату улыбкой, - это только потому, что ты еще не видела трофейной комнаты
Райли.
- Нет, не видела. Почему это, Уес?
- Потому что отец не пустил тебя в дом, - напомнил ей Уесли.
- Правильно. Забыла. В любом случае, Taлел, мы пришли просто узнать о Ни За
Что Отшлепанном. Что, черт возьми, произошло?
Taлел тяжело вздохнул и покачал головой.
- Мы пытаемся выяснить это. Он был на каком-то препарате для регуляции
кровотока. Возможно, доза была смертельна. Я не могу сказать точно. Это трагедия.
Потрясающая лошадь. Впечатляющая скорость и выносливость. Мог бежать на любом
треке. Готовился к Дерби.
- И также он был очень милым, - сказала Нора, нахмурившись.
- И он был милым.
Taлел коротко пожал ей руку.
223
Принц. Тиффани Райз.
- Кто ведет расследование? - спросил Уесли, даже не взглянув на трофеи в
комнате.
Нора видела, как он уставился прямо на Taлела. Конечно, Уесли не подозревал
его в какой-либо нечестной игре.
- Обычный трековый ветеринар, страховая компания. Ни За Что Отшлепанный
был застрахован на сорок.
Он пожал плечами, поправляя голубую ленту.
Нора почувствовала, как ее глаза чуть не вылезли из орбит.
- Сорок миллионов?
- Мы были очень умеренны. Такая трата…- вздохнул Талел. - Я стараюсь не
думать об этом слишком много, пока они не закончат расследование. Я не хочу, чтобы
полетели головы. Уверен, все, что произошло - просто несчастный случай. Я бы
просто хотел обратно мою лошадь.
- Я знаю, что ты чувствуешь, - сказал Уесли. - Мы потеряли Афоризма от
коликов в прошлом году. Папа вел себя так, будто потерял лучшего друга.
- Афоризм был прекрасным животным. Впечатляющий экземпляр. Каким был и
Отшлепанный. Но у нас осталось несколько прекрасных образцов.
- Ты не возражаешь, если мы прогуляемся по конюшням? - спросил Уесли. - Папа
сказал Норе, что ей не разрешено приближаться к нашим лошадям. Она была в
настроении поиграть с пони.
Taлел помолчал, прежде чем ответить.
- Конечно. Я бы с удовольствием составил вам компанию, но у меня сегодня
ничего, кроме встреч, по теме случившегося. Вам позвать управляющего?
Уесли махнул рукой.
- Мы найдем дорогу.
- Простите меня, но пожалуйста, наведайтесь только в амбар племенных
жеребцов. Другие наши амбары сейчас частично на реконструкции. Для вашей же
безопасности. Жеребцы в главной конюшне.
- Разумеется, - сказал Уесли. - Нора просто хочет увидеть лошадей.
Нора сохраняла спокойное выражение лица. Мистер Райли не запретил ей
появляться в конюшнях. Он, вероятно, думал об этом, но не сказал напрямую, что она
не может находиться вблизи лошадей.
- Госпожа, как всегда был рад Вас увидеть.
224
Принц. Тиффани Райз.
Taлел поцеловал ее в обе щеки, а она похлопала его по макушке, так
покровительственно, как могла. По старой доброй памяти. Они с Уесли вышли из дома
и остановились на крыльце.
- Что? - спросила она, когда Уесли громко выдохнул через нос.
- Чем-то здесь попахивает.
- Это все лошадиное дерьмо. Думаю, оно у меня на ботинке.
Нора подняла ногу.
- Не в прямом смысле воняет. Я не знаю. Что-то не так с Ни За Что
Отшлепанным. Taлел должен быть более огорчен. Эта лошадь была машиной по
производству денег. Сорок миллионов – приблизительно столько он делает в год на
гонорарах от племенных жеребцов.
- И?
- Некоторые лошади живут по двадцать и более лет. Этот конь мог принести сто
или двести миллионов долларов в течение следующих пяти - десяти лет.
