На стене позади нее, он увидел три слова, начертанные кровью. Только три. И ни
одно из этих трех слов не было именем. Тем не менее, как только он прочитал их, он
знал: кто убил его собаку, кто украл досье Норы, кто отправил фотографию и сжег
кровать Сорена.
- София?
- Oui, monseiur?
- Позвони Гриффину Фиске. И если он попытается сказать тебе, что он по-
прежнему в своем медовом месяце со своей новой истинной любовью, скажи ему, что
он станет персоной нон-грата в Преисподней, если его не будет в моей спальне завтра
к полудню.
- Oui. Bien sûr.
Нахмурившись, София умчалась и оставила его наедине с тремя ротвейлерами,
оплакивающими свою единственную сестру. Кингсли знал, что они чувствовали.
Он уставился на надпись на стене. Кристиан был прав… во всем.
Все, чего хотел Сорен, чтобы Кингсли выяснил, кто стоял за всем этим. И теперь
Кингсли знал.
Он знал, и он никогда об этом не расскажет.
Глава 27
Юг
Нора проснулась на подушке напротив Уесли. Всего несколько сантиметров
простыни и четырнадцать лет разделяло их. Но в раннем утреннем свете, Уесли
казался ей незнакомцем. Куда подевался ее мальчик? Мальчик, который следовал за
ней повсюду в ее доме в Коннектикуте, как щенок, помечая галочкой все, что ей
нужно сделать на этой неделе, чтобы ее не арестовали за уклонение от уплаты налогов,
213
Принц. Тиффани Райз.
выселили за неуплату ипотеки или не госпитализировали из-за недоедания… куда он
исчез? Ее Уес… ее Кареглазик… малой, которого она изводила и дразнила. Черт, она
даже называла его Кольцом Чистоты* (Так называемое, кольцо воздержания – кольцо,
символизирующее клятву, данную человеком, оставаться девственником или
девственницей до вступления в законный брак. Изначально на таких кольцах были
выгравированы строки из Библии, но со временем их заменили другие надписи: «Этого
стоит подождать», «Клянусь хранить целомудрие», «Я подожду», «Настоящая любовь
ждет впереди» и тому подобные) большую часть времени, что они жили вместе, до тех
пор, пока Уесли на коленях не попросил ее остановиться.
Пока она смотрела на него спящего, она не могла не думать о всех тех ночах, что
стояла в дверях его спальни и прислушивалась к медленному, ритмичному дыханию,
сигнализирующем о том, что он беспробудно спал. Она не знала точно, почему это так
утешало ее, слышать, как Уесли дышит во сне, но она не могла этим насытиться.
Оставив Сорена, у нее не было привычки спать с другими. Она приходила, брала, что
хотела и уходила. Завтрак к 11:00, в одиночестве был для нее отличным вариантом.
Потом, вдруг, у нее появился этот малой в ее доме, который просыпался в 7:30… даже
по гребаным выходным. И готовил для нее завтрак. И сводил баланс ее чековой
книжки. И убеждался, что по счетам заплачено вовремя. В течение этого одного лета,
что они жили вместе, он даже косил газон один раз в неделю.
Жизнь с Уесли вызывала у нее самые ужасные мысли. Однажды ночью она села
на край его кровати и прочитала ему первую главу своего нового романа. Позже, в
своей постели, она задавалась вопросом, будь она матерью, приносило бы ей
удовольствие читать книги Доктора Сьюза или Льюиса Кэрролла своему
собственному сыну. Потом, неделю спустя, Уесли пришлось прочистить слив в ее
ванной, от того, что чрезмерное количество ее чертовых волос снова застряло в
коленчатой трубе. И она наблюдала за ним и думала, что, возможно, быть замужем за
полунормальным парнем, не стало бы высасывающим душу кошмаром, как она всегда
воображала. И когда она писала за столом слишком долго, когда каждый квадратный
сантиметр ее тела ныл, словно избитый всерьез, и Уесли потащил ее в ее комнату,
положил на кровать и растер ей спину своими большими, сильными руками, которые
знали, как заставить боль отступить, и внешнюю, и внутреннюю, она подумала, что
это не только может быть хорошо - быть замужем за полунормальным парнем, но,
возможно, ей это даже, вроде как, понравится.
Может быть, больше, чем вроде как.
Нора протянула руку и коснулась темно-русых волос Уесли. Может быть, она
смогла бы привыкнуть к тому, что они такие длинные. Может быть. До тех пор, пока
они не стали бы прикрывать его глаза.
Уесли зашевелился во сне и подвинулся к ней ближе. Он снова быстро откатился
назад, и Нора улыбнулась, когда он тихо хрюкнул и уткнулся лицом в подушку.
Осторожно, чтобы не разбудить его, она подняла простынь на секунду. Голый. Они
214
Принц. Тиффани Райз.
оба были совершенно голые и в постели Уесли, вместе. После того, как они
занимались любовью у причала, они привели в порядок свою одежду и вернулись в
гостевой дом. Нора предполагала, что они с Уесли лягут в постель и будут спать, но
сон - это последнее, что было у него на уме. Как только они вошли в дом, одежда стала
слетать. Они занимались сексом дважды, прежде чем хотя бы добрались до постели:
один раз в прихожей, в ту секунду, когда вошли в дверь, и один раз в коридоре, в
полуметре от спальни. Оба раза Нора оказалась на спине с широко разведенными
ногами, а Уесли сверху и внутри нее. Так странно, что у нее никогда не было секса,
как этот, в классической миссионерской позе. Ни боли, ни связывания, ничего, кроме
их двух тел, соединенных вместе. Никогда еще она не могла представить себе, что
может получать удовольствие от секса так просто. Уесли был сверху оба раза, но он не
доминировал над ней. С каждым первоначальным проникновением, он спрашивал, все
ли хорошо, или ему нужно сделать что-то другое, чтобы заставить ее чувствовать себя
лучше. Она шептала слова наставления ему в ухо, слова ободрения. Она никогда не
делала ничего подобного с Сореном. Секс с Сореном был одним из редких случаев,
когда Нора затыкалась. Он не нуждался в инструкциях, не требовал поощрения. Если
бы она попыталась вести себя так с ним, он бы заткнул ей рот в считанные секунды и
не позволил говорить снова, пока не закончил с ней. И будучи внутри нее, он всегда
был сверху, в то время как Нора оказывалась на животе или на четвереньках. Они
занимались сексом в миссионерской позиции по случаю. В последний раз, он сначала
изрезал ее бритвенным лезвием.
Все, что она когда-либо говорила Сорену, пока тот был внутри нее, это: « Да,
сэр», или « Нет, сэр», или чаще просто « Я люблю Вас, сэр».
Уже в постели Уесли, Нора положила парня на спину и забралась на него сверху.
Уесли, казалось, сразу же стало неудобно в этой позиции.
- Что не так? - спросила она его, опираясь на руки и позволив ее соскам задевать
его грудь.
- Я странно себя чувствую.
- Странно? Как?
- Не знаю. Просто странно. Как по мне, какой-то странный угол. Хотя, вид
отличный.
Он погладил ее грудь, и Нора ахнула.
- Ладно, но я должна заполучить тебя как-то по-другому, нежели в
миссионерской позе. Ваниль - это само по себе плохо, - подразнила она, скатившись с
него и перевернувшись на бок.
Уесли прижался к ней, и она ощутила его эрекцию, вжимающуюся в ее поясницу.
Поднявшись, она перебросила верхнюю ногу через него, взяла его в руку и направила
в себя. Уесли вздрогнул, погружаясь глубже в нее.
215
Принц. Тиффани Райз.
- Лучше?
Малой поцелуями покрывал ее шею и плечи.
- Определенно. Так хорошо. Очень.
Слова потерялись в бормотании между его поцелуями по ее плечам и спине.
- Поза “ложки” и миссионерская, - сказала она, пока Уесли терся носом о ее
волосы. – Преисподняя, должно быть, никогда не слышала о таком.
Тогда Уесли перестал двигаться.
– Так плохо? Тебе не нравится?
- Не останавливайся. Не останавливайся... – Нора потянулась назад и схватила
его за бедро.
Смеясь, Уесли возобновил движение, как было приказано.
- Я больше никогда не остановлюсь.
Нора подтянула подушку к груди и положила голову на нее, пока он продолжал
свои медленные, чувственные толчки.
- Нет, мне нравится. Правда. Это просто по-другому для меня. Я либо доминирую
в постели и нахожусь сверху, он подо мной и, как правило, привязан. Или…
- Или?
- Я сабмиссив. Как с…
- Да, я знаю. - Уэсли мягко коснулся пиков ее сосков. - Так что же такого
необычного в этом? Просто позиции?
Он толкнулся немного жестче и глубже, и вагина Норы сжалась вокруг него.
Через несколько секунд ее дыхание восстановилось достаточно, чтобы она смогла
