Встаем, быстро завтракаем бубликами с крепким сладким чаем и все втроем идем в мой кабинет.
Там меня уже ждет Маруся. У нее креативная идея, а вернее креативное опасение. Детдомовские дети имеют свою специфику - в этом убеждаются все усыновители. Дети могут плакать и смеяться беззвучно - так их приучали, ибо воспитатель, как бы он добр ни был, не может постоянно слушать рев или смех одного из тридцати воспитанников и очень быстро дети у него начинают выражать свои эмоции без лишних звуков.
А еще, если заведение хорошее, их могут и хорошо кормить, за счет спонсоров, конечно, - заменяя при этом овощи и фрукты - кашами и бобовыми: дешево и сердито.
И Маруся права в своем опасении - у нас очень много детишек 15-16 лет, по виду выглядящих даже немного старше, а вот малых и убогих - как-то не очень. Военные вряд ли будут особо рьяно помогать шестнадцатилетним дылдам, коих у нас едва ли не половина, оказавшимися к тому же в относительной безопасности. 'Ведь Вам сейчас, в данный момент, ничего не угрожает?' - уж точно спросят меня. И правда, просить о помощи с позиции силы даже не смешно, а вот умолять с позиции слабости и беззащитности... Да не только можно, но и нужно! Но для вящего эффекта эту слабость и беззащитность нужно именно что подчеркнуть, хотя бы чуть-чуть, привнести изюминку. И этим мы тоже сейчас займемся, - хотя это далеко не основная наша цель, далеко и далеко не основная.
Вынуждено соглашаюсь с Марусенькой (вот ведь умная девочка), в мыслях внося в свой 'хитрый план' существенные коррективы. Но они, пожалуй, нужны - это вклад в будущее. Сейчас это трудности, а через 2-3 года они мягко перетекут в бонусы. Да какие 2-3 года!? - Они уже через 2-3 дня в них начнут перетекать, если не ранее, если их, конечно, грамотно разыграть.
Затем наступает очередь Маши, которая ненадолго отлучалась.
- Катерина Тимофеевна, вы звали?
-Да. Как у нас со здоровьем?
- У меня нормально.
- Глупая! - Говорю шутливо, - не у тебя, а у детей.
- Ну, неделю назад было нормально.
- Значит так, - тон сейчас у меня серьезнее некуда, - сегодня-завтра освобождаю тебя от всех работ кроме одной: делаешь тотальный шмон детских организмов, и душишь болячки и инфекции в самом зародыше. У нас нет больницы, и поэтому разных абсцессов и воспалений допускать нельзя. А пока есть вода, и есть электричество - организуй с десяток старших девочек, пусть стирают все что стирается - вплоть до штор и ковриков, и моют у детей все что моется.
И еще, - добавляю я. - По секрету скажу - эвакуация все-таки будет, не сейчас и не полностью, но будет.
- ? (удивленный взгляд)
- У нас есть диабетики на инсулине, онко-больные и ...ну, в общем, ты поняла критерии?
- Ну, человек десять будет. Тех, за которых не хотелось бы лично нести ответственность.
- Я не знаю, будет ли сохранено производство инсулина, но думаю, что рак лечить лучше не станут. А поэтому - им особое внимание. Составь для меня полный список, и случись возможность, мы попытаемся их-то как раз и эвакуировать в первую очередь. И подальше.
- Вы их!? (Глаза ее полны ужаса.)
- Дура! Просто эвакуируем туда, где есть лучшая возможность лечения или поддержания жизни. - Как зовут твоего диабетика?
- Бухтияров, ммм... Колечка.
- Вот мы и постараемся, при возможности, услать Колю туда, где есть мед-оборудование и врачи. Или ТЫ хочешь держать его за руку, когда от недостатка инсулина он впадет в кому? А там, у Коли появится чуть больше шансов достичь половой зрелости и оставить этому миру еще несколько людей склонных к сахарному диабету... А у нашего Начальника Медико-Санитарной частью появится возможность получше следить за здоровьем оставшихся больных.
- Так я повышена? (горькая усмешка)
-Да, и с сегодняшнего дня. И еще, когда будешь осматривать малышню - возьми в помощницы пару девочек и мальчика, если будут добровольцы. Это будут твои будущие подчиненные.
Я делаю паузу. Каждый сходит с ума по-своему: один впадет ступор, другой в истерику, а третий лезет в бутылку. Моей же страстью были шахматы, а вернее построение многоходовых операций.
Маша девочка умная, и, пожалуй, ей стоит знать немного больше чем другим.
- Вот что Маша, - продолжаю я. - У нас около 20 девчонок старше 15 лет. Поговори с Марусей и пусть она даст тебе список наиболее вменяемых. Отберешь этих комсомолок-доброволок, и прямо сейчас начинай их вводить в курс дела. Пусть они тебе ассистируют, делают уколы, примочки и т.п. Твоя цель, что бы через пару тройку месяцев они уже могли, хотя бы в теории, принять роды, или наоборот... Ну, понятно?
- А это зачем. У нас кто-то в положении?
- Не знаю. Надеюсь, что нет. Но, думаю, что переломы и нежелательные беременности никто не отменял. Но, давай не будем торопить события?
Кажется, Маша начала постигать, - она девочка умная и понимает, что ей это тоже выгодно.
К выходу готовимся достаточно долго. Старшей в Доме остается Машенька. Выезжаем в 9 утра: Дима, Прохор, Маруся и Я - собственной персоной, директор 'миссии спасения'.
Выезд производим при том скромном оружии, что у нас есть: у Димы и Прохора - металлические грифы из спортзала, у меня ружье покойного Яныча, а Маруся, ввиду своей хрупкой внешности и пацифизма натуры, безоружна.
До мостика доезжаем ВАЗом, а потом, сделав небольшой крюк и перейдя брод, выходим на трассу.
Перед мостом Дима обращает внимание на то, что мы не увидели вчера вечером. - Его лицо вдруг, совершенно неожиданно, преисполняется мировой еврейской тоской и грустью.
Не выдержав, спрашиваю: Дмитрий Олегович, вам до-ветру надо, али иная тяжесть на душе.
В ответ Дима кивком головы указывает на свои 'вьетнамки' - дешевую прорезиненную обувь, уже, кстати мокрую.
- Дима, ты идиот? Почечников нам тут не хватало?!
- Так об обуви и думал.
- Колись...
- Я - по-поводу тех, что мы вчера с Прохором упокоили. Тех пятеро было, и один из них явно козырный.
- И?
- Ботинки у него классные... явно новые. Я про такие шузы в телевизоре слышал - ROCKY Shoes.
- И?!
- Ну, с мертвого снять - как-то стремно. Да и воняет от них. Вот и грущу - близок локоть, да не укусить.
И смотрит, паршивец, на меня так вопросительно. Я задумываюсь.- А ведь это мысль.
- Дима, будешь возвращаться - сними. Не побрезгуй, а уж мы, что-то да придумаем. И еще. Если на них что-то золотое или с претензией на качество - то же снимай.
- А запах? Воняет же.
- А над этим будет у меня уж голова болеть.
Когда мы выходим на шоссе, то становится очевидным, что основной поток машин шедший из города, уже спал.
Да, машины ехали, в среднем 10-15 штук в минуту - и легковые и грузовые, но это было не сравнить с тем мерным гулом, которые мы слышали в первые два дня Беды.
- Катерина Тимофеевна, так кто наша целевая аудитория?- интересуется наш штатный 'Шумахер'.
- Дима, вчера нас было шестеро взрослых против 130 детей. Как и сегодня. Ты от этого в восторге?
- Честно?
-Ага.
- Материться можно?
- Нет
- Тады я промолчу.
А я продолжаю.
- А хочешь, мы сейчас набьем наш преподавательский корпус молодыми, с активной жизненной позицией дезертирами, солдатами, одинокими отставниками и военными, которые с семьями или без них, валят из города и ищут прибежища?
-Издеваетесь? И мне быть у них на побегушках?
-О! Ты и Прохор (Прохор усмехнулся, хитер, видать сам докумекал) сейчас в уникальном положении. Вы единственные взрослые мужики в этом зверинце. Омар не в счет, он сейчас и надолго в ауте, если не навсегда
- Так кого ж мы ищем?
-Погоди. Ты знаешь, что я скоро к военным поеду с тобой.
-И?
- Если у нас будет туева хуча суперменов - то хрен нам военные помогут. Типа - народу у вас много здорового, крутитесь, как хотите.
- Ясный-красный! Но делать то что?!
-Сейчас увидишь. - И переключаюсь на Марусю.
- Готово?
- Угу, - отвечает мой референт, и разворачивает с Прохором заготовленное полотнище.
Кто-то спасается сам, а кто-то кует капитал на будущее... По шоссе спасались люди. Их было еще достаточно много. Но простое объявление красными буквами на белом листе было видно всем:
'Детский дом-интернат примет инвалидов - на конкурсной основе.
А так же детей-сирот.'
В рушащемся мире, когда самый близкий человек вдруг оказывается тем, кто хочет тебя убить и съесть, ребенку выжить куда труднее, чем взрослому. Если в квартире обратился ребенок - у взрослого шикарные шансы на спасение, но если взрослый - то ребенок в этой ситуации был практически обречен.
Но все равно - очень многие спаслись. Укушенные родители успевали передать детей здоровым соседям, дети успевали спрятаться в ванную или туалет, и дождаться помощи, да мало ли как еще маленький человечек умудрялся уцелеть между бетонных плит рушащегося дома цивилизации.
Впрочем, если следовать логике и быть рациональной в своих суждениях, то спасшихся детей должно быть немного - на пару порядков меньше чем взрослых.
