Он подает Лите руку, и она закатывает глаза. Она протискивается к месту у бара рядом со мной и я оказываюсь между ней и Алексом.
— Я голодна.
— Угостить вас чем-нибудь? — предлагает Алекс, крича это Лите через меня, как будто меня здесь нет.
Подходят его друзья, и нас с Литой представляют Хьюго и Барри. Эти двое не Литин типаж, но, я надеюсь, она будет дружелюбна с Алексом. После нескольких проигнорированных вопросов и неловкого молчания, Алекс решет оставить Литу в покое и предлагает мне потанцевать.
Лита не сделала ни одного глотка, и я не виню ее в этом, это самый крепкий Лонг Айленд, который я когда-либо пробовала, а их было немало. Я сделала пару глотков, и поставила его обратно на липкую барную стойку.
— Давай. — отвечаю я, и поворачиваюсь к Лите. — Один танец, а потом мы пойдем вниз и поедим, окей? Пошли.
— Я лучше посижу здесь. — подмигивает она мне, когда мы с Алексом уходим. Она знает, что иногда может быть занозой в заднице.
Мы танцуем, ритм музыки завораживает меня. Хоть я и не большая любительница клубов, я скучала по танцам, в танце я становлюсь свободней.
Алекс кладет руки на мои бедра, и прижимает меня спиной к своей груди. Наши тела двигаются вместе под музыку. Я скольжу вниз, повиливая попкой, и снова наверх. Парень, танцующий рядом с нами с любопытством наблюдаем за нашими танцами.
Внезапно я чувствую, как что-то упирается в меня, хм, да у него эрекция. Я отхожу от него и тут вижу Нокса, стоящего в баре рядом с Литой, он наблюдает за мной.
Время останавливается, все, что я могу слышать, это неистовый стук моего сердца. Все, что я могу видеть, это голубые глаза, смотрящие на меня через весь зал.
Алекс хватает меня за руки, пока я пытаюсь уйти.
— Извини, ты немного завела меня.
Я сбрасываю его руки и иду к бару. Нокс шепчет что-то Лите на ухо, и направляется к лестнице. Я пробираюсь сквозь толпу, а мое тело трясет от адреналина. Лита выглядит обеспокоенной, когда я подхожу к ней.
— Что, черт побери, это было? — кричу я на нее. — Почему он ушел? Что он сказал тебе?
— Он просто сказал передать тебе, что будет на улице.
Я мчусь вниз по лестнице, пробираюсь к выходу, и, наконец, оказываюсь на 10-й Авеню. Я осматриваю улицу, и затем вижу черный внедорожник, он припаркован на углу рядом с пиццерией.
Когда я подхожу ближе, водитель выходит, чтобы открыть мне дверь. Я стою перед ней и нервно размышляю о том, что же ждет меня внутри. Я просто должна стоять на своем, я не сделала ничего плохого.
Я принимаю руку водителя, когда он помогает мне забраться на заднее сиденье, затем он закрывает за мной дверь. Нокс осматривает меня с головы до ног. Как будто пытается проверить, испортили ли меня прикосновения Алекса.
— Мы просто…
— Шшш! — он поворачивается в водителю, который отъезжает от тротуара. — Отвези нас домой.
— Я не хочу ехать домой! Я хочу поговорить об этом.
Он смотрит на меня, его грудь тяжело вздымается, а затем он качает головой и смотрит в окно.
— Мы не собираемся ехать к тебе, мы поедем ко мне.
Глава 9
Дорога к дому Нокса проходит в тишине. Я всю дорогу смотрю на него, но он только мельком поглядывает на меня. Не могу понять, разочарован ли он, или разрабатывает план мести в своей темной голове.
Наконец, мы останавливаемся перед его великолепным довоенным особняком с белым каменным фасадом и черной дверью. Я ожидала что-то более мрачное от Нокса, но видимо его он полностью устраивает. Это почти дворец, самое то для короля.
— Жди здесь, — говорит Нокс, хватая мое запястье до того, как я успеваю взяться за ручку двери.
Прикосновение его кожи крадет мое дыхание. В последний раз я видела его меньше двух дней назад, а у меня такое чувство, что он неделями не прикасался ко мне.
Я киваю, он отпускает меня и выходит из машины. Входная дверь открывается, пока он поднимается по ступенькам, и он исчезает внутри. Дверь за ним закрывается и мы ждем, водитель и я, сидим в тишине.
Когда дверь снова открывается, Нокс уже без пиджака и галстука. Он открывает дверь машины и подает руку, помогая мне выйти. Такой просто жест вызывает во мне дрожь. Может бы он вовсе и не разочарован мной, а может он всего лишь ублажает меня, чтобы наказать, когда мы окажемся внутри. В любом случае, я вся в предвкушении.
Он закрывает дверь машины, и ведет меня по лестнице в дом, такой же, как я и представляла. Он никогда не достиг бы такого уровня богатства, если бы остался в Бенсонхерсте, выполняя мелкие поручения моего отца.
На высоченном потолке ослепительно сияет люстра, на стенах кремово-белые обои с едва заметными серыми полосками. Выполненная на заказ изогнутая деревянная лестница, темная мебель, идеальное сочетание гламура и неизменности. Роскошь и комфорт.
— Это восхитительно.
Секунду он смотри на абстрактную картину, висящую на стене, а затем поворачивается ко мне.
— Пойдем со мной.
Я иду за ним к лестнице, но он проходит мимо. Он нажимает на книжную полку на стене рядом с лестницей. Мягкий щелчок, и полка открывается нам навстречу. Во рту пересыхает, когда я вижу еще одну лестницу в темноте.
Он щелкает выключателем, и деревянная лестница ведет вниз к хорошо освещенному коридору.
— Ты боишься?
Я смотрю на него, и вижу искорки веселья в его глазах. Вероятно, если я испугаюсь, он будет доволен.
Я качаю головой.
— Нет.
Он улыбается
— Хорошо, тогда пошли.
Мы спускаемся по лестнице, и идем по коридору, пока не доходим до последней комнаты слева. Он слегка приоткрывает дверь и щелкает выключателем, а затем открывает дверь полностью, чтобы я могла увидеть комнату.
— Если бы я знал, что ты так любишь танцевать, я бы привел тебя сюда раньше.
Комната размером с большую спальню. Плюшевые сиденья идут вдоль стены. В центре комнаты два пилона, от пола до самого потолка. Огоньки отражаются от стен и зеркал, висящих на стене.
— Ты хочешь, чтобы я танцевала для тебя? — спрашиваю я.
Он закрывает дверь и кивает на другую дверь.
— Ты будешь танцевать для меня, но не сейчас. Прежде всего, я должен преподать тебе урок по поводу свободы. Кажется, ты не усвоила его с первого раза.
Он открывает другую дверь, и моя челюсть буквально падает на пол. В центре комнаты стоит блестящий черный стол, примерно два фута в ширину и шесть в длину. Сверху стол покрыт белым винилом. Он похож на странную кушетку у врача. Но то, что я вижу на стене, подсказывает мне, что Нокс не собирается проводить медицинское обследование.
Различные цепи, кнуты, веревки и кожаные ограничители висят на стенах. Блики от цепей падают на какие-то удерживающие устройства. Мои внутренности пульсируют от страха, у меня все пляшет перед глазами.
— Теперь ты боишься?
Я поворачиваюсь к нему, и хватаю его руку для поддержки. А затем замечаю, что он закатал рукава рубашки, он готов к работе.
— Я знаю, ты никогда не причинишь мне боль.
— Определенную боль. — он подмигивает мне, и от его дьявольский полуулыбки мои колени слабеют. — Раздевайся и ложись, Ребекка.
Он одним движением расстегивает молнию на моем платье, и страстное желание проходит сквозь меня. Я пытаюсь не показать ему, как дрожат мои пальцы, когда стягиваю платье. Но я знаю, что он все равно видит это, и он наслаждается этим.
После того, как я разделась, он подхватывается меня на руки и нежно кладет на стол. Винил холодит мою кожу, мои соски тут же твердеют. Нокс замечает это, и гладит пальцем мой правый сосок.
— Это принадлежит мне. — он нежно сжимает его, и пульсация между моих ног усиливается.
Он вытаскивает два держателя из стола, оборачивает мои запястья овчиной, а затем связывает их. Я дрожу, когда он проводит пальцем по моему животу, бедрам, вниз к лодыжке.
Как он собирается связать мои лодыжки?
Совсем скоро я получаю ответ на этот вопрос, когда он вытаскивает два металлических хомута из стола. Он кладет мои ноги в них, и связывает мои лодыжки.
— Тебе удобно? — спрашивает он, его голос не такой грубый, как бывает обычно, он очень мягкий, заботливый. Он хочет, чтоб я знала, я в безопасности.
— Да.
— Хорошо. Закрой глаза.
Я делаю как он сказал, темнота одновременно успокаивающая и возбуждающая. Я жду, кажется, что вечность, когда, наконец, он прикасается ко мне. Я чувствую как мягкие кисточки кожаного кнута скользят по моей груди. Я хочу открыть глаза, но я знаю, что с Ноксом этот номер не пройдет.
Он ведет кнутом по моему животу вниз, между ног. Он наносит быстрый и сильный удар по внутренней стороне моего бедра, и я кричу.
— Твою мать!
Он сразу же кладет руку туда, где только что был кнут, и тепло от его руки успокаивает боль. Он не дает мне отдышаться, и снова ударяет меня, на этот раз по другому бедру. Он снова прижимает свою руку к больному месту, и я готовлюсь к порке.
Следующие две удара приходятся мой зад, по одному на каждую половинку. Каждый раз я кричу так же громко, как и в последний.
