Неловко разворачиваюсь на месте и окаменеваю от увиденного.]
[Передо мной я сам, то есть я в реальном мире. Сижу в кресле напротив… Напротив кого? Если напротив Селедкина, то в настоящий момент я обозреваю себя из его мозга. Неужели это в самом деле я? Представлял себя как-то иначе. Вид у меня немного не такой, каким я кажусь в зеркале. Вид нахальный и презрительный. Не думал, что у меня такая противная улыбка. Странно, но я не улыбаюсь. Когда не улыбаюсь? Сейчас, разумеется.]
– Иван, вы меня слышите?
С трудом я переключился на реальный мир с…
Откуда, в самом деле, я переключился? Из мозга Селедкина. Мозг… Мозги… Мозгомирье – сокращенно ММ… С ММ я переключился на реальный мир, в котором начальник, уже всерьез обеспокоенный моим неадекватным поведением, спрашивал с явным, все возрастающим любопытством:
– Вы что, заснули? Иван, вам плохо?
– Нет-нет, – поспешил произнести я, сосредотачиваясь на реальности. – Я вас понял, Сергей. Постараюсь в следующий раз соответствовать требованиям.
После нескольких проверочных фраз Селедкин меня отпустил. И все это время я наблюдал за собой из его головы. Внимание мое без труда раздваивалось.
Когда я поднялся с кресла и повернулся, чтобы выйти из кабинета, стеклянный луч выскользнул из селедкинской головы, и контакт с ММ оборвался.
Слава те Господи, физически это происшествие никак на меня не подействовало. Хотя – разве могло подействовать? Стеклянный луч был невидим, он был ощущением – а может, воображением, кто знает?! Мне известно, ученый обязан обладать отменным воображением. Но на воображение такой силы и такой реалистичности даже мне, создателю единственно верной экономической теории, сложно было рассчитывать.
Юрий Петрович передал труп Карраско родственникам, срочно приехавшим из Аргентины. Проговорив необходимые слова соболезнования, сел в геликоптер и направился под Тулу, где приземлилась космическая пирамида с прыгунцами.
Летел несколько часов. Добравшись, оставил геликоптер на стоянке, среди десятка аналогичных, и захромал прямиком к пирамиде. Нога побаливала, но терпимо – сказывалось появившаяся забота. Чем хороши заботы, так это тем, что позволяют забыть о здоровье: в старческом возрасте это помогает.
Первое впечатление Юрия Петровича не обмануло: пирамида была велика! Хотя ничего другого он и не ожидал: по оценочным данным, в пирамиде прилетело несколько сотен – максимум полтысячи – прыгунцов. Сейчас прыгунцы: самцы, самки, молодые и старые, а также детеныши – копошились вокруг, стаскивая к пирамиде картонные коробки.
Люк пирамиды был открыт, к нему вела приставная лестница. Странно, но лестница не казалось приспособленной для прыгунцов. За время пребывания Юрия Петровича у пирамиды двое прыгунцов поскользнулись на ней: один их них – самец-подросток – сильно разбил голову. Получив затрещину от взрослого прыгунца, подросток все же вскарабкался по лестнице и исчез в люке.
Юрий Петрович дотронулся до гладкого, словно полированного бока космического аппарата. Черный и очень холодный материал. Наверное, двигатель чрезвычайно мощный, если на поверхности чуть не изморось выступает – работает по принципу холодильника.
Желая взглянуть на двигатель и жилое пространство, Юрий Петрович стал подниматься по лестнице к люку, ведущему во внутреннее пространство космического корабля.
Внезапно на его пути возник прыгунец, с полуоткрытым ртом, сквозь который вываливались гибкие костяные усики. Прыгунец был одет в цветную рубашку вроде гавайки и широкие штаны, перехваченные у ступней кожаными полосками.
– Кудь-дя? – зашипел прыгунец.
– Я полномочный представитель Всемирного Правительства. Хочу посмотреть, как устроились.
– Наз-зяд.
Прыгунец грубо толкнул Юрий Петровича в грудь. Ростом прыгунец был по плечо человеку и толкнул несильно, однако Юрию Петровичу не понравилось.
– Я полномочный представитель Всемирного Правительства, – повторил Юрий Петрович по возможности внятно и твердо.
Перед ним возникло еще несколько прыгунцов, которые, шипя, принялись, оттеснять человека от люка. Юрий Петрович понял, что инопланетяне категорически не желают, чтобы люди посещали космический аппарат. Негостеприимно, но прыгунцы в своем праве. Космическая пирамида не построена людьми – следовательно, люди не могут претендовать на обладание пирамидой.
Лингвистами прыгунцы были, конечно, прекрасными. Овладеть незнакомой речью фактически за несколько часов – для этого нужно иметь великолепные задатки. Безусловно, люди так не смогли бы.
Сопровождаемый прыгунцами, продолжавшими шипеть различные обидные фразы, Юрий Петрович сошел с лестницы и, чтобы никого не раздражать, отошел в сторону, к другим любопытствующим туристам. Вокруг крутилось несколько прыгунцовских самок, приговаривающих:
– Поммочь-ся… Судддьбя… Сть-оянка… Кось-мось…
На самках были юбки в крупных цветных разводах и однотонные накидки наподобие шалей, завязанных на поясе. Накидки были лиловыми, оранжевыми, лимонными.
– Старший у вас есть? – спросил Юрий Петрович у одной из самок. – Мне бы с ним пообщаться. Начальник, понимаете?
– Начччь-льник?
Самка исчезла, вместо нее появился пожилой прыгунец. Видимо, здоровье этого гуманоида было не в порядке, потому что, даже стоя на месте, инопланетянин не мог не подпрыгивать. Прыжки на месте были мелкими, невысокими, однако Юрию Петровичу во время разговора стоило труда держать голову пожилого прыгунца в поле зрения.
– Я полномочный представитель Всемирного Правительства, с Земли. Рады приветствовать разумных существ с другого конца галактики. Надолго к нам?
Пожилой говорил намного лучше своих подчиненных.
– Не знайем. Пось-мотрим. Видьим, что разьумные сущьества – рады иетому. Будьем мирно сущьествовать.
– Вы издалека?
– Очьень изь-далека, – подтвердил Пожилой. – В кось-мосе голь-од. Мой народ сьтрадал. Здезсь хорьошо. Отльичная планьета.
– Вы намерены социализироваться?
– Нье поньял.
– Социализироваться. Это означает: встроиться в нашу социальную систему, стать одними из нас.
– Дя. Мы одьни из вьас.
– Замечательно. В таком случае землянам нужно знать, какую общественную работу вы готовы исполнять. Что вы умеете?
– Мьногое умь-еем.
– Материальное производство на Земле налажено, в смысле стабильности, поэтому вам тяжело будет встроиться. Оптимальным будет, если вы можете создавать произведения искусства: книги, музыку, живописные полотна. Еще лучше, если владеете комбинированными искусствами. На Земле большое развитие получил голоматограф, однако другие комбинированные искусства находятся в упадке. Например, мы не в силах овладеть искусство записывания запахов. Очевидно, что их чередование способно демонстрировать небесную гармонию, но передавать в нос точные последовательности запахов земная техника не позволяет. Если у вас имеются подобные мастера, на Земле они могли бы иметь успех.
– Пьесни.
– Вы можете исполнять песни? У вас имеется собственный репертуар, то есть имеются и поэты? Это прекрасно. Могу ли я ознакомиться с образчиками вашего творчества?
Пожилой кликнул самок. Вместе с самками подпрыгал молодой
