Через несколько часов Агата открыла глаза и, лениво повернув голову к магистру,
попросила уйти:
- То, что ты будешь здесь сидеть и сверлить меня взглядом, делу не поможет. Гораздо
больше толку выйдет, если вернешься к своим друзьям.
- Я не оставлю здесь Эллу, - упрямился зельевар, но был остановлен недовольным
голосом драконицы:
- Тогда через месяц, когда она выйдет из-под крыла, будет не очень счастлива лицезреть
твой высохший от обезвоживания труп!
Глебу показалось, что он ослышался. Целый месяц. Но что такое тридцать дней, если
Агате действительно удастся исцелить девушку?
- Я не знаю в чем дело, - неожиданно призналась королева. – Но она на себя приняла
гораздо больший удар, чем Тарфолд. Залечить его раны удалось гораздо быстрее. - Она
приподняла крыло и милостиво разрешила забрать Эридана. – Ему моя помощь больше не нужна,
дальше справятся ваши лекари.
Зельевар подошел ближе и ахнул. Магия Агаты вылечила не только новые телесные
раны Эридана, но и восстановила оба глаза. От давнишней травмы не осталось и следа. И хотя
веки герцога были плотно сомкнуты, но уже сейчас становилось понятно – слепым Тарфолд не
останется.
Эля же по-прежнему лежала, еле слышно дыша. Она казалась хрупкой хрустальной
куклой, созданной искусным ювелиром. Дотронешься и тонкий материал треснет, уничтожив
тонкую работу.
- Я могу приходить к ней хотя бы раз в неделю? – спросил зельевар.
Драконица отрицательно покачала огромной головой:
- Нет. Ровно через месяц я жду тебя и герцога на этой площадке. После этого я и мой
народ не хотим видеть людей на своих землях. За шесть тысяч лет вы нам порядком надоели.
Дважды повторять Агату никто не заставлял. Глеб подхватил Эридана телекинезом и,
забрав бегающую Чешуйку, поспешил удалиться, тем более драконица опять свернулась клубком
и явно больше не собиралась разговаривать или прощаться.
***
Эридан пришел в сознание через два дня и вышел из себя, едва узнал, какую цену
заплатил Глеб за его спасение. Тарфолду было не так жаль «орлиное око», сколько бесил сам факт
того, что герцог позволил девушке пострадать, спасая ему жизнь.
Политическая ситуация в Двадцати королевствах оказалась еще хуже.
После смерти Викториана и признания Даррия незаконнорожденным принцем
Керении и вторым сыном Фердинанда, вся власть перешла Глебу, как фактическому старшему
сыну короля-злодея, пускай и бастарду. Только зельевару вся эта власть, деньги и ответственность
были и даром не нужны.
Он единожды явился на совет министров объединённого королевства и в грубой
форме объявил, что в гробу видел такое наследство от папаши и мамаши, тем самым повергнув
лордов-советников в глубочайший шок. Хотя на полный произвол судьбу народа королевств
магистр тоже не спустил, попросил Милонского остаться в совете и проследить за порядком на
первое время.
Занятия в Академии были окончательно остановлены, а все курсанты, за исключением
иномирян, распущены по домам. Филоний быстро просчитал варианты и прикинул, что, вернув
власть над своим народом, Агата, возможно, не захочет видеть людей не только на своих землях,
но и под ними. Поэтому таким нехитрым способом начал неспешную эвакуацию учеников и
персонала.
Арвенариус и Терция, пострадавшие в бою с дочками Фердинанда, взяли бессрочный
отпуск и умотали куда-то в неизвестном направлении, под предлогом отдыхать и зализывать
боевые раны.
Дольше всех из учеников в Академии оставалась Вероника, ей все же удалось оживить
Горгулия, однако историк, быстро осознавший свое положение воскрешённого героя, заявил, что
ему требуется санаторное лечение и, выторговав у медиков годовой запас валерьянки,
договорился с принцессой Ортоденийской, которая выздоравливала в соседней палате, о работе у
ее отца статуей в королевском саду.
Тела Танисы, Хлои и Миры вместе с останками Ризеллы и Фердинанда сожгли без
ритуала проводов к богине Смерти. Короля Викторана похоронили с почестями, как героя. Он, в
конце-то концов, ничего не подозревал о махинациях собственной жены и до конца слепо шел на
ее поводу.
Пришедшая навестить Эридана в больницу Троя рассказала о страданиях Даррия. Когда
разжалованному принцу рассказали, что любимая Беллатриса мало того что не женщина, так еще
и герцог Эридан, несчастный решил, что больше в Двадцати Королевствах оставаться не намерен.
После действий своей матери он решил, что власть не для него, и больше ни мгновения не
собирался оставаться в родных землях.
Троя лично переправила его во Внешний мир, под крыло к Лепрезу. Там артефактор и
Карина пообещали приглядеть за принцем и если вдруг что, сразу выдавать ему кармические
подзатыльники. Наделенная даром мщения Карина даже ручки потерла в предвкушении.
Пушистика Даррий тоже забрал с собой, тем более кот неожиданно решил признать в
нем если не хозяина, то пострадавшего от действий Фердинада.
В остальном события развивались вполне своим чередом. Керенийский дворец уже
начали отстраивать, только теперь непонятно для кого. Из-за отказа Глеба от трона вся придворная
знать роптала и готовилась к процедуре, завещанной еще Артаксаром – к выборам нового короля.
Уже выдвигались первые кандидатуры, однако обычный народ, которому предстояло выбирать,
ни одного из кандидатов всерьез пока не рассматривал.
Через неделю Эридан смог встать и впервые пройтись по опустевшим коридорам
родной Академии.
Герцог, потерявший свое герцогство.
Теперь он был практически никем. Выполняя долг, возложенный на его род, он сгубил
и потерял все.
Дойдя до своего кабинета, он приподнял гобелен, скрывающий вход, активировал
тайную дверь и зашел внутрь. Устало опустившись на холодную поверхность кожаного дивана,
впервые задумался о своей дальнейшей судьбе. Как жить дальше он не представлял. Без
«орлиного ока», с которым за век почти сросся воедино, он ощущал себя инвалидом, у которого
отняли спасительную трость. И даже восстановление второго глаза не радовало.
Беспокоила и судьба Академии, даже если Агата разрешит ее сохранить, то после
произошедшего скандала выпускники заведения стали никому не нужны в Двадцати
Королевствах.
Эридан давно видел, что к этому шло. Во времена Артаксара – фрейлины и
телохранители успешно могли отражать угрозы от своих правителей. Но теперь, когда систему
сломали изнутри – навряд ли короли и королевы будут хотеть видеть в рядах своей охраны
гипотетических лазутчиков и предателей.
От грустных мыслей отвлек магический вызов от Глеба. Не торопясь, герцог встал и
телепортировался.
Зельевар обнаружился в своей лаборатории. Он складывал многочисленные склянки и
колбы в огромный чемодан, явно собираясь вслед за всеми покинуть Альма-матер.
- Зачем звал? – с хрипотцой в голосе поинтересовался Эридан.
- Хочу уехать до конца месяца. Мне необходимо многое обдумать.
Герцог пожал плечами, всем видом показывая, что ему безразличны планы зельевара.
- Куда направишься? В Фердинарию? – просто ради вежливости уточнил он.
Магистра при упоминании наследного королевства передернуло.
- Ноги моей там не будет, - бросил он. – Но позвал тебя я сюда как раз из-за него. Мне
нужна твоя помощь.
Тарфолд скрестил на груди руки, всем видом показывая, что внимательно слушает.
- Совет двух королевств требует от меня назначения наместника, если я сам не хочу
решать вопросы. Я попросил Филония, но он отказался, сославшись на плохое здоровье. Я же
думаю, так он хочет уговорить меня пересмотреть свое решение. Поэтому я пришел к тебе. У меня
нет больше кандидатур, способных управиться с такой задачей.
- А как же Троя? Она вполне авторитетна и справилась бы.
- Мне слишком дороги ее нервы.
- А мои, значит, ты не жалеешь? – заломив бровь, огрызнулся Тарфолд.
- Твои выдержат. Тем более, тебе самому это нужно. Ты же зачахнешь здесь в этом
подземелье, оплакивая прошлое.
Герцог не стал спорить. Глеб был на сто процентов прав, без дела Эридан закопает сам
себя в гроб.
- Я согласен, но только до момента избрания официального короля. До тех пор ты принц
Фердинандский, наследник двух королевств.
Лицо магистра исказилось болезненной гримасой:
- Еще раз услышу этот титул и отравлю того, кто его произнес, - без шуток пригрозил он.
Перед уходом из кабинета Глеб бросил лишь короткое:
- Эридан, через три недели мы должны быть у Агаты. Она обещала вернуть нам Элю…
- Только если тебе, - едва слышно произнес герцог. – Эля выбрала тебя.
***
- Э-ри-дан. Э-ри-дан. Э-ри-дан! – скандировал народ, заполонивший главную площадь
