В исследовании, проведенном психологами Фрэнком Флинном и Ванессой Бонс, людям поручали подходить в Нью-Йорке к незнакомцам и просить их заполнить анкету. Участники эксперимента рассчитывали, что на просьбу откликнется один человек из четырех, но на самом деле согласился каждый второй. В другом исследовании, тоже проведенном в Нью-Йорке, люди должны были подходить к незнакомцам и просить у них мобильный телефон, чтобы совершить один звонок. Участники ожидали, что дадут позвонить 30 процентов людей, но в действительности их оказалось 48 процентов. Когда испытуемые говорили посторонним, что заблудились, и просили проводить их до ближайшего спортзала, они ожидали, что это сделают 14 процентов людей, но на деле таких оказалось 43 процента. Когда же испытуемым предлагали набрать, спрашивая у прохожих, 1000 долларов на благотворительность, те ожидали, что им потребуется подойти к 210 незнакомцам, каждый из которых даст не больше 50 долларов; в действительности же обратиться пришлось к 122-м, причем каждый дал в среднем больше 60 долларов.
Почему мы недооцениваем число людей, готовых безвозмездно отдавать? По мнению Флинна и Бонс, когда мы стараемся предсказать чужую реакцию, мы думаем об усилиях, которых требует положительный ответ, но не задумываемся, что стоит человеку сказать «нет». Людям неловко отказывать в пустячной просьбе, так как это вызывает чувство вины и смущение. Психологические исследования обращают внимание еще на один фактор — такой же мощный и столь же глубоко укорененный в американской культуре: фактор, заставляющий людей думать, что вокруг не столь много дающих.
Компании, учреждения и школы часто организованы так, что становятся местом для игры с нулевым результатом — там выстраивают жесткую иерархию, выставляют оценки и дают премии, противопоставляя одних сотрудников (учеников, студентов) другим, заставляя их участвовать в соревновании, в котором чей-либо выигрыш оборачивается проигрышем для остальных. В подобной ситуации, как нетрудно предположить, все участники таких игр в той или иной степени приобретают наклонности берущих и в жизни начинают воздерживаться от альтруизма. Это и в самом деле снижает уровень бескорыстия, потому все и недооценивают число людей, готовых бескорыстно отдавать. Со временем, поскольку бескорыстие становится редкостью, дающие начинают ощущать себя меньшинством.
В результате люди, даже если они ведут себя как дающие, начинают опасаться, что окажутся в социальной изоляции, поэтому они принимаются маскировать свои поступки личными эгоистическими мотивами. Еще в 1835 году, посетив Соединенные Штаты, французский историк и философ Алексис де Токвиль писал, что американцы радостно объясняют почти каждый свой поступок с позиций эгоиста. При этом Токвиль видел, что они помогают друг другу и безвозмездно жертвуют временем и богатством ради блага государства, и он поражался: жители США практически неспособны признать, что их действия продиктованы искренним стремлением помочь другим. «Думаю, — писал Токвиль, — что в этом они несправедливы к самим себе». Сто пятьдесят лет спустя принстонский социолог Роберт Вутноу опросил множество американцев, выбравших «альтруистические» профессии — от кардиологов до спасателей. Когда Вутноу задавал им вопрос, почему они делают добрые дела, опрашиваемые ссылались на такие эгоцентрические причины, как «мне нравится коллектив, в котором я работаю» или «это позволяет мне подолгу не бывать дома». Люди не желали признавать, что по своей сути они склонны помогать другим, что они добры, великодушны, щедры и сострадательны. «Наши социальные нормы запрещают нам выглядеть милосердными, — писал Вутноу. — Тех, кто слишком милосерден, мы насмешливо называем “сентиментальными добряками” и “благодетелями рода человеческого”».
По моему личному опыту могу сказать, что именно это происходит в большинстве компаний и университетов: многие люди являются по своей сущности дающими, но подавляют свои наклонности или скрывают их из ложного убеждения в том, что сотоварищи не разделяют их ценностей. Много лет назад психологи Дэвид Креч и Ричард Крачфилд писали, что это создает ситуацию, когда никто не верит, но все думают, будто все верят. В 2011 году было проведено анкетирование первокурсников Гарвардского университета: почти все они признались, что считают сострадание одной из высших ценностей, но думают, что эта ценность является самой невостребованной в Гарварде. Если многие люди лично верят в альтруизм, но допускают, что другие в него не верят, то социальные нормы коллектива смещаются в сторону ценностей берущих. «Идеи могут производить сильнейший эффект, даже если они ложные — когда они превращаются в идеологию, — пишет психолог Барри Шварц. — Эти эффекты возникают из-за того, что иногда, когда люди действуют, опираясь на идеологию, они непреднамеренно и бессознательно подгоняют под нее свое представление о реальности». Если люди предполагают, что другие не являются дающими, то они говорят и ведут себя так, что эти другие действительно начинают воздерживаться от проявлений альтруизма — так разворачивается самосбывающееся пророчество.
Игра в «Кольцо взаимопомощи», будучи организованной и структурированной формой альтруистического бескорыстия, помогает разорвать порочный круг самосбывающегося пророчества. Первый шаг — это убедиться, что люди начали просить о помощи. Исследования показывают, что в большинстве случаев на рабочих местах люди проявляют бескорыстие в ответ на прямую просьбу. В одном из исследований испытуемые — менеджеры — описывали моменты, когда они оказывали и получали помощь. В 90 процентах случаев оказание помощи происходило в ответ на просьбу о ней. Правда, известно, что, оказавшись в трудной ситуации, мы часто не хотим обращаться к другим. Почти всегда мы сильно смущаемся это делать: мы не желаем выглядеть некомпетентными или жалкими и не хотим обременять других. Как сказал декан Уортонской школы: «Студенты называют это лицедейством; им приходится все время изображать на лице маску успешного человека. В броне не должно быть ни одной трещины; даже узкая щелочка заставляет людей чувствовать свою уязвимость».
Во время вышеописанной игры о помощи просят все, и поэтому у людей нет причин смущаться. Высказывая прямые и конкретные просьбы, они предоставляют возможность потенциальным дающим эффективно приложить свои усилия. Как и во Freecycle, игру «Кольцо взаимопомощи» часто начинают дающие, выступающие в качестве ролевой модели. Но в каждой такой игре с большой вероятностью принимают участие также многие обменивающие плюс несколько человек, предпочитающих поступать как берущие. Однако в такой альтруистической системе, для того чтобы добиться достаточной эффективности (как и во Freecycle), обменивающие и берущие тоже должны что-то безвозмездно отдавать. В противном случае дело кончится тем, что дающие помогут всем, но ничего не получат взамен и окажутся под угрозой истощения. Не побеждают ли в этой игре не склонные к самопожертвованию категории?
В игре «Кольцо взаимопомощи» люди почти всегда выступают с осмысленными, значимыми просьбами, и потому многие обменивающие оказываются во власти сопереживания. Когда я услышал, как преуспевающий СЕО крупной компании с дрожью в голосе спрашивает совета, где ему найти специалистов по лечению какой-то редкой формы рака, мне показалось, что сострадание, переполнившее зал, можно пощупать рукой. «Я был поражен тем, насколько мне хотелось ему помочь, — признается руководитель финансовой службы. — Моя работа требует большой сосредоточенности, и я все время думаю о финансах. Я не ожидал, что меня так взволнует эта история, тем более что речь шла о совершенно незнакомом мне человеке. Но я проникся его бедой, и мне захотелось сделать все, что в моих силах, чтобы помочь ему».
Обменивающие, даже если они и не испытывают сочувствия, все же в конце концов начинают много отдавать. В «Кольце взаимопомощи» трудно быть чистым обменивающим, поскольку маловероятно, что именно те люди, которым вы помогаете, смогут откликнуться на вашу просьбу. Поэтому для обменивающих самая лучшая тактика — давать столько же, сколько и другие. «Кольцо взаимопомощи» в миниатюре воспроизводит сеть контактов Адама-Панды: участников в ней поощряют оказывать пятиминутные любезности любому члену группы. Для того чтобы всякая просьба была удовлетворена, необходимо, чтобы участники помогали неоднократно, и даже тем людям, которые не оказывали содействия лично им. Отдавая как можно больше, члены такой группы обеспечивают выполнение всех просьб. Это похоже на норму предвосхищающей помощи в сети Адама-Панды.
Но как здесь обстоят дела с берущими? Многие участники выражают беспокойство в связи с тем, что берущие наверняка с выгодой для себя воспользуются возможностью взять, ничего не отдав взамен. Для того чтобы исследовать величину этого риска, Уэйн Бейкер и я опросили более сотни людей об их альтруистических и эгоистических ценностях. Потом эти люди поучаствовали в «Кольце взаимопомощи», и мы подсчитали число их вкладов. Как мы и ожидали, дающие помогали намного чаще, чем берущие. Каждый дающий помогал в течение игры в среднем четыре раза.
