не могла вздохнуть, не могла усмирить дрожь в руках. Всѐ, о чѐм я могла думать, как
отчаянно хотела, чтобы Майлз был здесь. Вопреки всему я хотела, чтобы он был со
мной. Я хотела чувствовать его руки на моих. Я хотела чувствовать себя в
безопасности и положиться на него. Даже сейчас, даже когда я больше не доверяла
Майлзу. Я всѐ равно хотела ему верить.
Мне хотелось, чтобы он спас меня, как какой-то рыцарь на белом коне.
Я включила воду в раковине и умыла лицо, пытаясь подтолкнуть себя на более
сильные мысли. Одежда, которую предоставил мне Доминик, была сложена и ждала
на полке. Я встряхнула вещи, чтобы просто обнаружить, что это простая пара
джинсов и мягкая розовая блузка. Я переоделась, радуясь тому, что избавилась от
вонючей толстовки.
Я хотела свернуться в клубок на полу и побыть в ванной некоторое время. Но знала,
что Доминик отправит своих головорезов забрать меня, если я буду ждать слишком
долго. С глубоким вдохом я выскользнула из ванной и осторожно пошла вниз по
коридору к капитанскому креслу, где Доминик меня ждал.
– Ты выглядишь намного расслабленней, – сказал он.
– Куда мы летим?
Он пожал плечами.
– Мы летим. Это всѐ, что важно.
Я села обратно в своѐ кресло и повернулась к окну. И тут заметила, как Доминик
подвинулся ближе ко мне, я почувствовала его близость до того, как он коснулся
моего плеча кончиками пальцев.
– Ты красивая, – сказал он мягко.
– Я замужем.
– Да, ну, ты сама сказала, что это брак по договору. Так что разве это теперь имеет
значение?
Я встряхнула плечами, чтобы убрать его руки, но он только придвинулся ближе. И
теперь он не был удовлетворен только пальцами на моих плечах. Вместо этого, он
коснулся губами голого участка кожи на плече. Я прикусила губу, стараясь не дать
ему почувствовать дрожь, которая прошлась по моему телу. Я закрыла глаза,
пытаясь думать о чѐм-нибудь – о чѐм угодно другом. В своих мыслях я видела
Майлза, стоящего в ванной нашей каюты с полотенцем, обѐрнутым вокруг талии, и ту
соблазнительную улыбку, покрытую пеной для бритья. Я представляла, что тот
Торн – 3 Гленна Синклер
момент прошѐл иначе, чем в реальности. Я представляла, что он сжал меня в
объятиях, и почувствовала вкус поцелуя, который мы должны были разделить. Я
представляла тѐплое, счастливое воссоединение - вместо того, которое было
затуманено обидой, злобой и ещѐ больше болью.
Сейчас я бы сделала почти все, чтобы вернуться туда, чтобы быть в руках Майлза.
Слѐзы жгли мне глаза, когда губы Доминика двинулись вверх к изгибу шеи. Я не
смогла скрыть дрожь в этот раз. Но Доминику, казалось, было всѐ равно. Он
скользнул рукой к моей челюсти и потянул моѐ лицо ближе к своему. Когда его губы
коснулись моих, я инстинктивно отпрянула назад.
– Ты можешь бороться со мной, – сказал Доминик мягко, – я не против. На самом
деле, так немного интереснее. Но для тебя будет проще, если ты не будешь.
Слѐзы потекли по моим щекам.
– Я ничего тебе не сделала, – сказала я. – Зачем ты это делаешь?
– Ты вышла за семейство Торн. Ты должна была знать, что это приведѐт к
последствиям.
Он схватил меня за затылок. Мои мышцы напряглись, пока я пыталась оттолкнуться,
но он был намного сильнее, чем я. Доминик подтащил меня ближе к себе и прижал
свой открытый рот к моему. Неприятное чувство влажности бросилось в меня, когда
он толкнул свой язык в мой рот. Я укусила его. Это было инстинктивно. Что-то
неприятное касается тебя - ты реагируешь. Но это была не та реакция, которую хотел
Доминик,
– Сука! – крикнул он, когда дѐрнулся назад. И его кулак взлетел, ударяя меня по щеке
с такой силой, что моя голова ударилась о стену самолета. Зрение помутилось по
краям, в ушах звенело. Он придвинулся ближе ко мне, погрузил свои руки в мои
волосы, повернул мою голову так, чтоб мы смотрели глаза в глаза.
– Так ты хочешь? Хочешь грубо? Потому что я могу так. К сведению, будет весело
посмотреть, как сильно я могу давить на тебя, пока ты не сломаешься, – он двинулся
ближе ко мне, двигая кончиком языка, который теперь кровоточил, по моей щеке. –
Мы ещѐ здорово повеселимся. Ты просто не будешь часто появляться на публике. Не
сможешь открыть глаза из-за синяков, которые получишь.
Он снова начал меня целовать, даже, несмотря на то, что я толкала руками его грудь
и пыталась хоть как-то выиграть расстояние между нами, но затем пришел его
громила и прошептал ему что-то через плечо.
Доминик отсел обратно и посмотрел на парня:
– Сейчас?
Парень кивнул.
Доминик простонал. Затем он посмотрел на меня и сказал:
– Ну, я полагаю, у тебя что-то вроде передышки, – встал и посмотрел прямо на своего
громилу. – Убедись, чтоб она оставалась на месте.
Доминик исчез за узким дверным проѐмом спереди самолета. Громила сел напротив
меня, его внимание сосредоточено на телефоне, но я была уверена, что он заметил
бы сразу, если б я попыталась встать. Я повернулась к иллюминатору, используя его
как зеркало, чтобы стереть следы крови, которые Доминик оставил на моей щеке. Я
была спокойнее, чем представляла себя в подобных обстоятельствах. Может это был
шок. Или это было что-то вроде принятия ситуации. В любом случае, я была даже
спокойна, в то время как мои мысли были смесью хаоса.
Ну, не хаоса. Я в основном думала об одном:
– Нет, нет, нет, нет...
Торн – 3 Гленна Синклер
Самолет приземлился примерно через час. Доминик шѐл за мной, толкая меня с
сидения рукой за моим плечом. Я дѐрнулась от его прикосновения, пытаясь не дать
моим мыслям уйти к тому, что будет потом. Я могла себе представить: очередной
черный внедорожник, очередная долгая поездка к какому-то уединенному дому,
расположенному где-то, возможно это будет милый дом на скале, за деньги можно
купить подобные вещи, и хорошо оборудованная спальня и затем... я не позволила
своим мыслям дойти до этого. Я пыталась сосредоточиться на деталях, таких как
кожаные сиденья внедорожника. Хотелось, чтобы мои мысли были слишком заняты
несущественными моментами из этого кошмара.
Мы вышли из самолета в жаркий солнечный день. Самолет остановился недалеко от
рядов ангаров со знаками, написанными на двух языках. Одним был английский. Я
была почти уверена, что другим был итальянский. И, как я и представляла, там был
большой черный автомобиль, ожидающий нас на шоссе. Шофер открыл заднюю
дверь, как только мы коснулись асфальта. И затем вокруг нас разразился хаос.
Машины с мигающим светом внезапно устремились к самолету, люди с пистолетами,
выпрыгивающие из них, прицелились до того, как они даже останавливались. Я
просто остановилась. Я не знала, что еще мне делать. Они кричали на чужом языке
снова и снова, я думаю, это был итальянский , и жестикулировали своими
пистолетами. Затем мужчина заговорил на английском.
– Лечь на землю!
Доминик вскинул руки в воздух.
– Мы граждане Америки - крикнул он.
– Мы знаем кто вы, Доминик де Лука. Вы арестованы за подозрение в перевозке
нелегальных веществ.
– Вы ловите не того, – сказал Доминик со всем очарованием преступника. – Вы
можете обыскать мой самолет. Вы ничего не найдете.
Мужчина, который говорил на английском, дал сигнал некоторым другим мужчинам.
Они немедленно убрали пистолеты в кобуру и поднялись в самолет.
– Мы получили анонимное послание, в котором говорилось, что у вас в самолете
спрятана тысяча фунтов кокаина.
Доминик рассмеялся. И это был ликующий смех, почти как, если бы он находил эту
ситуацию забавной.
– Зачем мне это делать? Зачем мне летать с таким количеством кокаина в самолете в
чужую страну? Это было бы самоубийством.
Мужчина пожал плечами, опуская пистолет, но держа его наготове. Затем он
зажестикулировал другой группе мужчин, которые также убрали пистолеты в кобуру и
подошли к нам.
– Нам нужно приковать вас наручниками, пока мы ищем, – сказал мужчина, – для
нашей безопасности.
Доминик протянул свои запястья, его глаза внимательно наблюдали за полицейским,
который подошѐл ко мне.
– Аккуратнее с ней – сказал он.
Я задалась вопросом, должна ли я быть польщена тем, что он так беспокоился.
Полицейский защѐлкнул наручники на моем правом запястье, затем вывернул его за
мою спину, дѐргая другую руку назад.
Боль вспыхнула в плече, но я почувствовала странное облегчение. Если я проведу
эту ночь в тюрьме, Доминик не сможет мне сегодня навредить. Это было как короткая
Торн – 3 Гленна Синклер
передышка от неизбежного ужаса.
– Блять! Обязательно быть таким грубым? – проворчал Доминик, когда другой
