свет померк в глазах. Кто-то набросил ей на голову плащ, сильные руки подхватили её и бросили внутрь кареты. Раздался стук копыт и удаляющийся крик Аниты:
— Вероника! Вероника!
* * *
С её головы сдёрнули плащ. Как ни была она испугана, Вероника не смогла сдержать отвращения — перед ней в кресле сидел тот самый тип в сером со сладким голосом, которого она видела в гостинице. Он повёл рукой в сторону другого кресла.
— Садись, дитя моё.
Вероника села — от пережитого у неё подкашивались ноги. Она огляделась — они находились в просторном кабинете, который был убран без особой роскоши. Но в каждом предмете — в картинах на стенах, в резном письменном столе, тяжёлых портьерах — чувствовался вкус и богатство хозяина.
Дон Кон Рабиа соединил кончики пальцев и принялся разглядывать Веронику. Та пыталась сдержаться и не сдержалась.
— Зачем вы это сделали? Что вам от меня нужно?
Мужчина улыбнулся.
— Прекрасно. Просто прекрасно.
— Что прекрасного? Голову какой-то тряпкой замотали, приволокли сюда! Это называется похищение! Вы знаете, что за это бывает?
Мужчина в сером в восхищении поднял руки:
— Превосходно.
— Господи! Что именно превосходно? Что вам так понравилось?
— Вы просто созданы для этой роли.
— Для какой роли? Слушайте, может, вы сумасшедший? Точно, ненормальный.
Мужчина поднялся и стал прохаживаться возле Вероники.
— А вот с выводами не стоит торопиться. И вообще, не суди о людях опрометчиво. Внешность бывает обманчива. Да нет, что я говорю, она как раз в большинстве случаев бывает обманчива.
Вероника хотела возразить, но мужчина жестом велел ей молчать, и она отчего-то послушалась.
— Возьмём тебя. С виду ты обычная девочка, видимо, из неплохой семьи. Скорее всего, твой отец… ну, скажем, писарь в ратуше. Или помощник нотариуса.
Вероника хотела сообщить, что вообще-то её папа — топ-менеджер в крупной компании, а не писарь в ратуше. Тем более, что она понятия не имела, что такое ратуша, вероятно, что-то не слишком престижное. Но она решила и на этот раз промолчать.
— Я думаю, что ты получила хорошее воспитание и каким-то неизвестным мне образом попала в наш город. Здесь ты не пропала и даже смогла работать в гостинице. Это значит, что ты умеешь приспосабливаться к неожиданным ситуациям.
Вероника хотела поинтересоваться, что ещё нового о ней самой сообщит этот странный человек, но вновь предпочла слушать. Что — то подсказывало ей, что разгадка всей этой странной ситуации близка.
— Наконец, у тебя сильный характер. Ты совершенно не знаешь меня, но должна опасаться незнакомого и, видимо, влиятельного человека. Однако ты не только осмеливаешься возражать мне, но и, гм, довольное нелицеприятно высказываться в мой адрес. Под нелицеприятными высказываниями я имею в виду то, что ты назвала меня сумасшедшим. Поверь, многие люди и за гораздо меньшие проступки теряли головы.
— Сами виноваты.
— Да, они виноваты. Правда, не все. Некоторые мне просто не нравились.
— Да не они, вы виноваты, что я вас так назвала. Что вам от меня надо?
Мужчина назидательно поднял палец.
— Вот. Мы подходим к сути вопроса.
— Наконец-то.
— Прекрати дерзить, моё терпение может кончиться. Теперь о том, что мне нужно. Так получилось, что в нашем государстве сейчас период безвластия. Нет, конечно, у нас есть Высший совет, там заседают достойнейшие, мудрейшие господа. Цвет нашего общества. Однако трон, который до недавнего времени занимал всеми нами горячо любимый король, оказался не занят. И теперь …
— А куда он делся? Я про короля.
— Он умер.
От этого короткого ответа и острого, как бритва, взгляда, брошенного Доном на Веронику, у неё по спине побежал холод.
— Но трон не может, не должен быть пуст. Народу необходимо знать, что есть человек, который денно и нощно, то есть днём и ночью, непрестанно думает о нём. Что этот человек милостив и мудр, открыт сердцем и справедлив. Что он является защитой для людей.
— Кто бы спорил — конечно нужен. Так найдите такого человека. Мудрого, и чтобы сердце, ну, и так далее.
— Я уже нашёл.
— Поздравляю. И кто это?
— Ты.
Бац.
Приехали.
Он свихнулся.
Надо звать на помощь.
Может, он шутит?
Эти мысли не то что пролетели у Вероники в голове. Они метались, сталкивались и отскакивали друг от друга, как мячики. И никак не хотели угомониться.
Вероника вгляделась в глаза мужчины — они были пронзительны и холодны. Вероника несколько раз глубоко вдохнула, успокаивая нервы.
— Вы шутите? Какой из меня король?
Мужчина усмехнулся.
— Ты ещё и скромна. Это радует. Ты не будешь королём, ты будешь принцессой. Пока. А потом королевой.
Мужчина взял Веронику за руку. Его ладонь была сухой и холодной. Веронике очень хотелось отнять руку, но мужчина заговорил вкрадчивым голосом, не отрывая от неё взгляда, словно завораживая её.
— Все девушки мечтают стать принцессами, не правда ли? Ты будешь прекрасной принцессой. В твоём распоряжении будут дворцы, фрейлины, пажи, слуги. Ты увидишь всё — великолепные балы, фейерверки, рыцарские турниры. Какие платья у тебя будут! Бархат, шёлк, кружева! Какие украшения ты будешь носить! С алмазами, рубинами, изумрудами…
Вероника хмуро посмотрела на Кон Рабиа:
— Изумруды — это хорошо. Но королевством надо управлять. А я с братом — то не всегда справляюсь.
— Я тебе помогу. Я — Дон Кон Рабиа. Слышала обо мне?
То, что Вероника слышала про Дона Кон Рабиа, при нём вслух повторять не стоило, и она промолчала.
Дон Кон Рабиа усмехнулся.
— Вижу, ты знаешь, кто я. Так вот, об управлении государством не беспокойся, я буду твои регентом, то есть наставником, учителем. Стану помогать тебе решать самые сложные задачи. Я научу тебя многому, многое расскажу. Вдвоём мы справимся.
— Но…
Кон Рабиа перебил её:
— Ты не поняла. Я не спрашиваю твоего согласия. Ты должна это сделать.
И снова у Вероники по спине пробежал холод. А Кон Рабиа продолжал, теперь уже резко и чеканно.
— Запомни, с этого момента, ты дочь короля Франциска Третьего. Зовут тебя Анна.
— Почему вдруг Анна? Я Вероника.
— Потому что дочь короля звали Анной. Он потерял её, то есть тебя, во времена Большой смуты, когда кровь лилась рекой и люди гибли тысячами. И запомни следующее. Ты до недавнего времени жила за границей и вот решила вернуться на родину, в тот самый замок, в котором ты провела детство.
Кон Рабиа помолчал и добавил:
— Народ будет счастлив увидеть свою принцессу.
* * *
Вероника в сопровождении камеристки вошла в свою комнату. Голова гудела от беседы с Кон Рабиа, который
