«И, тем не менее, я ему понравился?» - отправляю ей смеющийся смайлик. – «Обещаю, что как только разрулю проблемы, сразу за тобой, первым делом. Как ты себя чувствуешь?»
«Тошнит постоянно, но это неплохо. Так я точно знаю, что беременная, - токсикоз во всей красе. А сегодня утром, когда проснулась без тошноты, перепугалась до смерти. Вернее, мама подлила масла в огонь, сказав, что это плохой знак. Настраивайся, дочка, на худшее. У нее так же было, и она потеряла ребенка. Но к завтраку, к счастью, мне снова поплохело».
«Вер, блин… Все хорошо будет».
«Прости, что жалуюсь тебе на маму, это ужасно некрасиво. Да я и не жалуюсь вовсе, она замечательная. Но умеет себя накручивать с полоборота, да и меня заодно. Хотя я сопротивляюсь, честно».
«Сопротивляйся изо всех сил, Вер. У нас все будет прекрасно, обещаю тебе. Больше позитива. Тебе сейчас только он и нужен».
«Ты прав, милый. Но когда ты рядом, мне спокойнее».
«Я скоро буду снова. Просто подожди».
О том, что мы с Артемом только что здоровски разукрасили физиономию - и не только ее – одному из самых известных фотографов Европы, я писать не стал. Пальцы ноют и немеют, отчего печатать сообщения сложновато, но игнорировать Верин зов о помощи нельзя. Вы же знаете, какая она. Накрутит себя до предела, потом попробуй назад раскрути, убеди, что все в порядке. Поэтому я ей набираю сообщения, пока Креманкин отхаркивает кровь, силясь подняться на четвереньки. Вы, возможно, думаете о нас с Артемом, как о двух отморозках, предпочитающих любой конфликт решать на кулаках. Думайте, что хотите, это наша сестра, и отвадить от нее психически нездорового козла мы обязаны. И используем тот способ, до которого додумались.
В любом случае, по-хорошему Креманкин разговаривать не захотел. Мы пытались. Уверенный в себе прилизанный гелем гад, появился час назад на пороге студии и начал кричать, чтобы мы убирались с его территории куда подальше, иначе он вот сейчас же вызовет полицию. И вообще, все претензии по поводу сестры готов принять его адвокат, а сам он разговаривать с такими нищебродами не намерен.
Ну как ему было не врезать после такого, судите сами.
К слову, Арина прячется у меня дома. За прошедшие сутки впервые с Артемом оставили ее без присмотра, до этого разговаривали без остановки обо всем на свете, стараясь отвлечь. Без шуток, у меня челюсть болела.
Короткая перепалка показала, что бить Марк умеет только хрупких молоденьких девчат, против нас он лишь смехотворно замахивался, теряя равновесие от собственных неуклюжих движений.
Он, конечно, физически развит и подтянут, тренажерку посещает регулярно, без сомнений, но сила – ничто, когда нет техники. А на нашей с Артемом стороне помимо количественного преимущества насмерть стояли злость и желание отомстить за сестру.
- Ты сейчас же удаляешь Аринины фотографии со всех ресурсов, не сохранив ни единой копии, - говорю ему, убирая телефон в задний карман джинсов.
- Рехнулся?! Татуированный фрик, ты представляешь себе, сколько там часов работы?! Сколько сил, времени, идей? Они золотые! Лучшая моя выставка! Да я скорее сдохну. Ну, давайте, убивайте. Что застыли? Кишка тонка? В тюрьму не хочется, да? Тогда проваливайте отсюда. Ладно, это избиение я вам прощу, так уж и быть. Понимаю, сестренку жалко. Но выросла деваха-то ваша. Видели бы вы, на что она способна, какой потенциал хранит… - он не успевает договорить, получая еще один удар от Артема.
- Садись, мать твою, - Кустов хватает его за подмышки, поднимает и бросает на стул, заставляет откинуться на спинку, держит. Хватка мертвая, из лап этого лося не вырваться.
- Арина, должно быть, рассказывала, что у ее брата ВИЧ? – спокойно говорит Артем.
Креманкин моргает, смотрит на нас непонимающе.
- Как, нет? – удивляюсь. – Ну, так вот, почитай, - протягиваю ему медицинскую справку, которую тот быстро пробегает глазами.
- Хреновы твои дела, парень, - говорит он мне.
- Не то слово. Так вот, мне похрену, как подыхать, - задираю майку, показывая живот и грудь, Марк аж затрясся от вида шрамов. Мне становится немного не по себе в этот момент, но план есть план, следуем ему. – Смотри, что он делает с кожей. Такая вот деформация. Хочешь себе такую же красоту? – Он таращится на меня, дергается, пытаясь встать, но не тут-то было, Артем вцепился мертвой хваткой. Между тем я распечатываю шприц, выпускаю из него воздух и прокалываю себе вену, набираю чуток крови, затем демонстративно выпускаю ее вверх фонтанчиком. Марк морщится, отворачивается. Он в ужасе дергается, вырывается.
- Ты что задумал? Э! Это убийство! Тебя посадят! Не вздумай, слышишь? Ты сгниешь в тюрьме!
Подхожу, хватаю его руку, задираю рукав. Марк страшно орет, клянется, что сделает все на свете, пытается откупиться, обещая золотые горы. Одолевают странные ощущения, пока вгоняю иглу ему в руку. Переглядываемся с Артемом, тот кивает.
Потом отходим от Марка, тот падает на пол и рыдает. Некоторое время наблюдаем за этим уродом, курим. Затем, когда он немного успокаивается, я подхожу и показываю ему свой паспорт, в который тот смотрит, не сразу фокусируя взгляд.
- Слушай меня, тварь. Моя фамилия Белов, читай, ну же, если не разучился. – Артем подходит и показывает ему свои права. – Видишь, какая фамилия на справке? ВИЧ у него. А я полностью здоров, недавно проверялся. И ты, пока что. Но, сука, если ты еще хотя бы раз попадешься или мне, или ему на глаза, не дай Боже встретишься с Ариной или ответишь на ее звонок или сообщение – а она девица непредсказуемая и наивная в силу возраста, или опубликуешь где-то фотки сестры, инъекцию мы повторим. Но на этот раз с верным братом.
Лишь бы Креманкин не рискнул проверить, насколько решительно мы настроены. Ведь одно дело напугать, другое – преднамеренно убить. Остается надеяться, что цель достигнута, и Марк в ужасе.
- Мне терять нечего, ты понял? – гаркает Артем для закрепления эффекта. – Все равно сдохну, с тобой или без. Так что, найди себе другую работу. Фотографируй природу, спорт, еду, а от девок отвали. Уяснил? Пойдешь в полицию – тот же итог. Достану тебя все равно. Я ходячий труп, мне похрену на все.
В ответ кивок. На этом мы уходим. Можно было разобраться с ним жестче, сломать пару костей, например, но мы не готовы ставить на кон свое будущее. А оно у нас есть: и у меня, и у Кустова. Несмотря на все страшные уроки, которые нам преподала жизнь. Да, возможно, заслуженно, но непомерно жестоко. Навсегда ломая, не позволяя вернуться к себе предыдущему. Заставляя приспособиться. Выстроить себя заново. Я уже смог. Получится ли у Артема?
- Это не правда, ты ведь понимаешь? – говорю ему. - У тебя есть будущее. И ты не ходячий труп. И если захочешь, то все может измениться. Работа, семья, другая жизнь. Только нужно захотеть.
Он лишь подмигивает на мой внезапный порыв поддержать.
С Кустовым мы никогда не сможем общаться, как раньше. Вера навсегда встала между нами, рассорив – оба это понимаем. То, что он сделал – простить нельзя. Забыть – время покажет. Но в машине перед особняком Марата Эльдаровича мы жмем друг другу ладони крепко.
И все же нет, я не смогу забыть то, что он сделал с моей любимой девушкой, а ему придется жить с чувством вины. Но что бы ни случилось, я буду звонить и спрашивать, как у него дела, и как проходит лечение. И если он напишет, чтобы я купил курить, то сорвусь и приеду.
Перед тем, как позвонить в высоченные резные ворота, я еще раз проверяю почту, и вижу, что упало письмо от Баля Олега Николаевича. Он пишет, что рад за нас с Верой, и что самое лучшее нас ждет впереди. Это странно - общаться с человеком, которого не видел ни разу в жизни, да и не хочется, если честно. Но который знает обо мне все: даже самые страшные вещи. Набираю полную грудь воздуха, выдыхаю и звоню в домофон.
Артем ждет в машине с телефоном в руке, настроен решительно, кивает мне, подбадривая. Ему не нравится блестящая идея сдаться врагам добровольно, но мне не терпится поставить в этом деле точку. Меня ждет море дел. Я знаю точно, что мать несчастлива в браке, Арина находится в депрессии после случившегося, моя беременная мнительная невеста подвергается ежедневным атакам своей еще более мнительной и негативно настроенной матери, а брат обещал начать терапию, только если я выживу, запросто переложив на мои плечи ответственность еще и за свою жизнь.
Как-то так вышло, что все они накинули крючки мне на шею, приходится двигаться, выживать, тянуть.
Улыбаюсь, заходя в просторный двор, уже зная, что буду говорить.
Встречает меня незнакомый мужчина средних лет, отдаленно похожий на Марата Эльдаровича, но моложе, и стройнее в два раза. Он улыбается, и сходство испаряется, будто не было. Смотрит остро, внимательно, одет дорого, на прислугу не похож, хотя, попробуй разбери – Анатолий Петрович тоже на вид – бизнесмен.
- Добрый день. Я звонил Марату Эльдаровичу насчет встречи, он сказал, что будет ждать меня сегодня, - говорю вежливо, без вызова. Я настроен на мир, надеюсь, они – тоже.
