на носках сапог, о которых я недавно думал.
Наконец послышались спасительные вопли какого-то учителя:
— Солдатня устроила кровопролитье в святых стенах Дома Опыта. Зовите стражу!
Гудение «Стены Воздуха» оборвалось. Наши обидчики перестали пинать нас и один за другим перепрыгнули через перила площадки. За момент до их прыжка сверху опустился серебристый акраб обтекаемой формы, придававшей ему сходство с летающей тарелкой. Все пять воинов чётко попали в раскрытый овал в борту акраба. Ещё секунда — и акраб исчез. Буквально исчез, не улетел, а растворился в воздухе, как клингонский звездолёт.
Вишал Кохуру не хуже меня усвоил, что всегда необходимо намечать путь отступления.
Слаженность отряда внушила уважение. Будто они много дней тренировались именно в том, чтобы избить нас конкретно на этой площадке и потом улизнуть.
Род Кохуру всерьёз взялся за воспитание нового отряда своих воинов. И то, что они так выдрессировали их за это время, подтверждало — Кохуру не просто так самый сильный воинский род. Если их старшие и мухлевали, подделывая Моральное Право, то воины были однозначно лучшими на Дивии.
— Вот так отделали нас, а, Хак?
Мой друг что-то промычал, пытаясь перевернуться с живота на спину.
— А ведь могли и убить.
— Ы-ы-ы, — согласился Хаки.
Соперничество воинских родов и отрядов редко переткало в убийства. Всё-таки это была не война, а просто соревнование. Отряд Маджи Патунга унизил конкурентов тем, что заслужил большую славу. Теперь конкуренты в качестве мести отмудохал нас прямо в стенах Дома Опыта.
Если бы они убили нас, то началась бы настоящая родовая война.
— И одежда у них, как у настоящих воинов, — прокряхтел я. — У всех как на подбор. А мы носим кто во что горазд. Словно шайка наёмников.
Хаки согласно промычал.
В целом я не так уж и пострадал. Только в носу пульсировала боль, растекаясь по всему лицу. И кожа продолжала зудеть и чесаться. Хаки пришлось намного хуже — на его тунике расплылось несколько кровавых пятен от уколов копьями.
Я сел на полу и огляделся. На камнях блестели капельки крови. Трещины в стенах дымились после моих «Ударов Молний». Весь пол и стены покрылась налётом белой пыли, словно кто-то настойчиво крошил тут камни. Наверняка — результат того света, которым ослепил нас Вишал Кохуру.
Что за озарение?
«Озарение заметной ступени «Ярость Солнца», — подсказал Внутренний Голос. — Свет испепеляет вещество, а потом и самого человека».
— А моя «Живая Молния» помогла?
«Да. Иначе твоя кожа истлела бы».
Футляр от моей мочи-ки валялся на том месте, где я его бросил. Но тоже как-то обветшал и исхудал, кожаные стенки провалились внутрь деревянного каркаса.
Я осмотрел свою тунику. Она выглядела такой ветхой, словно я носил её сто лет не снимая. Металлическая цепочка, на которой висел мой знак воинской принадлежности, сделалась хрупкой, и порвалась от одного рывка. Сам знак потускнел, покрывшись налётом ржавчины, но остался крепким. Видимо, в него заложена устойчивость к таким повреждениям.
Чтобы не потерять знак, зажал его в кулаке.
При каждом движении моя туника трещала и рвалась. Как я понял, этот свет не сжигал, а как бы приводил в ветхость доспехи, оружие или одежду.
Шкатулки на поясе обветшали, как и сам пояс. Из прохудившихся стенок высыпались золотые треугольники. И зачем я только их взял их с собой? Лучше бы дома оставил.
Я поспешно собрал треугольники. Хорошо, что Вишал Кохуру богатый, и не позарился на эту добычу…
Зато укреплённые озарениями шкатулки для кристаллов, которые нам выдала Маджа Патунга, выдержали. Значит, защищали не только от «Подавления Света». Я достал кристалл «Унятия Крови» и помог Хаки. Потом себе.
Отметил, что туника Хаки почти не пострадала от «Ярости Солнца». Скромный размер туники возмещался её прочностью и защитой от боевых озарений. Нелишне и мне такую купить. Но чуть подлиннее…
Я обошёл площадку. Так и есть — Вишал Кохуру увёл мою легендарную мочи-ку, Пятисильную Бурю мастера Батая. А ведь я только достиг нужного Морального Права, чтобы вписать себя в её историю.
Вот и моя очередь расплатиться за ущерб.
✦ ✦ ✦
Учитель, который спас меня и Хаки, был из сословия Поддерживающих Твердь. Тот самый, что носил нарядные туники, столь похожие на платья. В его волосах позвякивали женские украшения, а в бороде блестели золотые заколки.
И я совершенно не удивился, узнав, что его звали Илтар Те-Танга, родственник папы Самирана.
Илтар долго убеждал меня и Хаки рассказать небесному стражнику, кто на нас напал.
— Вы, солдатня, можете сколь угодно рубить друг друга копьями на отведённых для этого местах. Но обагрять кровью стены Дома Опыта — преступление, требующее сравнения Обвинения и Правды.
Но я и Хаки стояли на своём:
— Они были в масках, дяденька, — жалобно сказал я.
— На них были воинские знаки? — спросил небесный стражник.
— Я не помню, — признался Хаки.
— Не, не было знаков, — ответил я.
Илтар Те-Танга заверещал:
— Не врите, не врите! Все видели, что это были сорванцы отряда Кохуру!
— Кохуру? — пожал я плечами. — Да не, они слабаки против нас.
— Угу, — согласился Хаки. — Мы бы сами их избили. Но вы нам помешали, господин Те-Танга.
Я толкнул Хаки плечом в плечо: мол, ты чего несёшь, глупец?
— Ага! — вскричал Илтар. — Значит, это были всё-таки люди Кохуру?
Хаки понял, что ему лучше молчать.
Я сделал вид, что вспоминаю, потом помотал головой:
— Не, точно не Кохуру. Я их знаю. А эти были незнакомцы в масках, говорю же.
Небесный стражник стукнул по полу древком копья:
— Ну, раз они не знают, кто на них напал, то и в Прямой Путь не с чем идти.
Небесный стражник перепрыгнул через перила и улетел, а Илтар Те-Танга продолжил убеждать нас пожаловаться на Вишала Кохуру в Прямой Путь. А заодно намекнул, что можно пожаловаться и на учителя Гиан Атти, который взял дары от рода Кохуру и разрешил Вишалу снова учиться в Доме Опыта.
— Это был наглый подкуп. За это Гиан Атти должен ответить.
Ох, уж эти интриги в учительской! Илтар Те-Танга завидовал Гиану Атти и хотел, чтобы его выгнали из Дома Опыта. Спасибо, Создатели, что я больше не Денис Лавров и не преподаю в транспортном колледже.
Убедившись, что мы не выдадим Вишала, учитель сердито ушёл с площадки. На прощание пообещал:
— Раз вы единственные, кто виноват в этой бойне, то вам и отвечать. Учителя выносят вам порицание.
— О нет, только не порицание учителей, — иронично простонал Хаки.
Я снова толкнул его плечом: мол, не наглей.
Чтобы загладить грубость друга, я поклонился:
— Уважаемый Илтар Те-Танга, я верю в вашу мудрость, свойственную всему роду Те-Танга, из которого происходит мой отец. Поэтому полностью принимаю любое ваше наказание.
