новое здание с жирной надписью «Аренда» на фасаде, солнце отражается в его застекленных
стенах и безжалостно слепит глаза. Ты на перекрестке, оглядываешься назад и видишь
вдалеке все того же старичка – он по-прежнему смотрит на тебя и одобрительно кивает. Ты
поворачиваешь налево и останавливаешь первого встречного – сейчас, когда тебя не видно,
можно снова узнавать дорогу. Но первый встречный направляет тебя обратно – к дому
десять. Ты отказываешься верить.
Идешь прямо – больше прохожие не встречаются – идешь десять минут, проклиная всех,
кого можешь вспомнить, и в особенности новые полусапоги, купленные по дешевке. Мозоль
хлюпающе пульсирует. Автобусная остановка. Стоишь в одиночестве и ждешь. Подходит
17
автобус, бездумно забираешься в него и вдруг решаешь возвращаться домой. Не надо тебе
никакого рынка, хотя купить телевизор очень хотелось. Дрожишь в плохо натопленном
салоне и опять проклинаешь всех и новые ботинки. Себя ты не проклинаешь. Автобус
поворачивает и через пару минут останавливается на остановке по соседству с домом номер
десять.
Ты выходишь, тупо, едва себя помня. Слева от тебя находится шестиэтажное здание.
Может, оно? Чуть не плача, направляешься в его сторону. За несколько метров замечаешь
вывеску – в здании расположено туристическое агентство, о рынке ничего не сказано.
Обходишь этот дом кругом и все равно ничего не находишь. Встреченные люди о рынке
бытовой техники ничего не слышали. Удивительно, ведь его рекламировали и по радио, и в
бумажных объявлениях. Вспоминаешь, что этот рынок открылся недавно. К тому же
некоторые пешеходы все-таки направляли тебя к дому десять. Значит, он где-то близко.
Тебя начинает поташнивать от этой безысходности. Дом с туристическим агентством
расположен на небольшом возвышении, отсюда ты хорошо видишь дом номер десять и в
очередной раз понимаешь, что рынок там находиться не может – из здания никто не
выходит, в него, естественно, никто не входит. Ты приглядываешься к автобусной остановке,
от нечего делать выискивая недавнего собеседника – может, он еще здесь и расстроился?
Становится чуть теплее оттого, что кто-то еще, кроме тебя, может сейчас расстроиться.
Опять смотришь на дом манежного типа и наконец-то замечаешь здание, расположенное за
ним – в отдалении, в низменности, по-видимому, пятиэтажное.
Вряд ли это нужное здание, во всяком случае, в рекламном листке было сказано, что
рынок бытовой техники расположен в помещении дома номер десять по улице Зеленой, и тот
дом не может быть десятым. Он слишком далеко и, наверно, на параллельной улице. И все-
таки ты идешь к нему. Ты так хочешь получить свой телевизор, что возвращаться домой ни с
чем после этих испытаний – больно, противно, тоскливо. Пройти к зданию в отдалении со
стороны туристического агентства невозможно – там зияет котлован, так что ты
возвращаешься на автобусную остановку, опять хромаешь мимо проволочного заграждения
и дома номер десять и сворачиваешь на неприметную дорожку, как только заканчивается
ограда.
Тропинка выводит тебя к пятиэтажному дому, неотличимому по цвету и архитектуре от
всех остальных в этом районе. Опять неудача, думаешь ты. Обходишь дом и сразу видишь
гигантский транспарант, на котором жирными, красными буквами значится: «Рынок бытовой
техники». От красного, от смысла тебе становится тепло и спокойно. Цель достигнута. Дом
десять, но другой корпус. Не успеваешь войти на территорию рынка, как к тебе подлетает
суетливый продавец и предлагает помощь. Тебе нужен телевизор. Узнав, какую сумму ты
можешь потратить, продавец подводит тебя к нужному стенду и перепоручает милой
девушке в красном платьице. Она хлопает тяжело накрашенными глазами и без продыху
щебечет о достоинствах того или иного товара. Ты останавливаешь свой выбор на
телевизоре со встроенным видеомагнитофоном, покупаешь, дожидаешься, пока его погрузят
в специальную коробку и с вожделенным приобретением покидаешь рынок.
Тебе все также больно, даже вдвойне – тяжелая коробка впивается в раны на руках. Тебе
опять холодно. И однако же прирученная мечта воодушевляет, делает обратный путь почти
радостным. От конечной автобусной остановки до рынка двадцать минут пешего хода, и
ничего, что пришлось потратить на дорогу все полтора часа. Теперь ты возвращаешься
домой. С телевизором.
Ты дома. Ставишь заветную коробку на пол и, не разуваясь, направляешься в комнату. У
тебя однокомнатная квартира с кухней и раздельным санузлом. Озябшие, грязно-бежевые
обои, дешевая мебель советских времен. Ты осторожно присаживаешься на табуретку с
острыми углами и тяжело вздыхаешь, ведь предстоит снять ботинки. Не то чтобы тебе жаль с
ними расставаться, но тебя пугают новые страдания. Сейчас, когда ты сидишь без движения,
18
мозоль напоминает о себе только глухим зудом и почти приятным жаром. Снимать обувь с
обоженными руками будет очень неудобно и в который раз за это утро – больно.
Ты наклоняешься и, как можно медленнее, стягиваешь полусапог с левой ноги. К
сожалению, ступня распухла от долгой ходьбы и не пропускающей воздух обувной кожи – с
легкостью разуться не удастся. Ты вскрикиваешь от дикого ощущения: будто бы расческой с
металлической щетиной скоблят по еле зажившей ране. В следующий миг прикусываешь
нижнюю губу и впиваешься ногтями в мягкость ладоней – это несколько смягчает взрыв.
Возможно, целую минуту ты сидишь, не шелохнувшись, тупо уставившись в одну точку на
полу, как будто в забытьи. Затем делаешь резкий вдох и снимаешь второй ботинок.
Удивительно, но на этот раз ничего особенного не происходит. Стягиваешь отсыревший
носок с правой ноги и изучаешь ступню – она красная, распухшая, большой палец
превратился в сплошное пятно вздувшейся, ороговевшей кожи. Жить можно, хотя эта мозоль
будет воскресать после каждой продолжительной прогулки. Тебе кажется, что в палец
воткнута заноза – кожа постреливает в одном определенном месте, но ничего обнаружить
там не удается. Пришло время заняться левой ногой.
Опять снимаешь носок и сразу замечаешь гигантский волдырь на пятке, как раз в том
месте, которое так долго натирал задник полусапога. Белоснежный, неправильной овальной
формы – раньше тебе никогда не приходилось видеть такие огромные волдыри. Идешь в
ванную комнату, правда, чуть прихрамывая и снова, будто для подстраховки, прикусив губу.
Перевешиваешь левую ногу через бортик ванны, берешь с полочки под зеркалом иголку и,
не удосужившись ее прокипятить, всаживаешь острие в самый центр волдыря. Несколько
секунд ничего не происходит, но вскоре ты начинаешь чувствовать, как по ступне, в сторону
пальцев бежит струйка. Ты не помнишь, то ли это гной, то ли лимфа, но жидкость,
полившаяся из пузыря – прозрачна и бесцветна. Никакой новой боли, натертое место
продолжает глухо пульсировать.
У тебя нет ни зеленки, ни йода с бинтами. Надо срочно купить лекарства, а выходить на
улицу и особенно вновь обуваться – не хочется совершенно. Было глупо и необдуманно с
твоей стороны выбрасывать старые кроссовки, они хоть и казались чересчур убогими в
сравнение с новой обувь, но зато не натирали и могли бы сейчас сгодиться. В квартирке до
сих пор не затопили, так что мороз очень скоро берется за твои босые стопы и ласково их
изучает. Срочно необходимо что-то придумать, и заниматься этим, естественно, тебе. А как
же долгожданный, заслуженный отдых, спрашиваешь про себя тоскливо? Давно хочется
включить телевизор, приготовить какую-нибудь снедь и развалиться на кровати – хочется
отдохнуть. Ты ведь заслуживаешь легкого развлечения.
За окном опять валит снег. Уже пару часов. Гудят снегоуборочные машины, за ними
безропотно плетутся грузовики. Ты замечаешь каких-то людей на тротуаре. Похоже, они
смеются, гуляют туда-сюда и парами. Они не боятся мороза, они тепло одеты и никуда не
спешат. Им не стыдно. Тебе тоже не стыдно, однако смотреть на счастливых, легких людей
почему-то неприятно. Ты отворачиваешься от окна и заключаешь с собой договор. Сходить в
аптеку придется – от этого никуда не денешься – но по дороге, ты обещаешь себе, можно
купить в первом попавшемся киоске какой-нибудь популярный фильм. У тебя ведь
телевизор со встроенным видеомагнитофоном. Можно даже купить несколько кассет – чуть-
