Не думая о последствиях, я выпалила то, что так долго держала в себе:
– Я люблю тебя.
Его глаза мгновенно увлажнились. Он прикрыл их, и по щекам скатились две
слезинки. Я смахнула их кончиками пальцев. Ему, наверное, никто никогда не говорил этого
искренне. А я сказала. Каждым уголком своей души я чувствовала это.
– Я очень, очень… люблю тебя.
Келлан открыл глаза, уронив новые слезы.
– Спасибо. Ты не знаешь, как я хотел… Сколько я ждал…
Он не сумел закончить мысль: я подалась к нему и поцеловала упоенно и нежно. Он
не замедлил вернуть поцелуй, придержав меня за щеку другой рукой. Не отнимая губ, я
потянула его за шею в спальню. Почти не отлипая друг от друга, мы молча разделись. Когда
я осталась перед ним обнаженная, он отстранился, чтобы взглянуть на меня, лучась теплом и
любовью.
– Ты такая красивая, – прошептал Келлан, гладя мои волосы.
Я улыбнулась, а он снова приник к моим губам и бережно опустил на постель. Мы
неспешно исследовали друг друга, как будто делали это в первый раз. Между нами не было
ни стен, ни барьеров. Каждый из нас наконец знал, что чувствовал другой. Теперь мы оба
знали: это была любовь.
Мы никуда не спешили, дразнясь и шаря губами и пальцами, открывая новые
возможности взаимных прикосновений. Я слушала его стоны, когда целовала нежное место
под его ухом, а пальцы скользили по шраму на его ребрах. Он восторженно вскрикнул, когда
я провела языком по глубокому треугольнику, образованному мышцами его живота. Келлан
же слушал меня, когда целовал мне ключицы и бережно покусывал за сосок. Я тоже
вскрикнула, когда он вторгся языком в сокровенное место, пробуя на вкус то, что хотел
взять.
Как только мы изнемогли и потеряли терпение, он взвился надо мной и медленно
улегся бедром к бедру. Взгляд его шарил по моей коже, следуя линиям и изгибам, а за ним
бралась за дело рука. Когда наши глаза снова встретились, Келлан взглянул на меня с такой
любовью и страстью, что я до боли прикусила губу. Не потому, что хотела его, хотя желание,
конечно, переполняло меня, но ради того, чтобы убедиться в реальности происходящего. В
том, что это совершенство действительно находилось здесь и было моим.
Не отводя от меня восхищенного взгляда, Келлан вошел в меня почти болезненно
медленно. Мы оба смежили веки, переполненные эмоциями и чувствами от долгожданной
близости. Я первой открыла глаза и чуть потеребила его щеку.
– Я люблю тебя, – шепнула я.
Он тоже открыл глаза и прошептал в ответ:
– Я безумно тебя люблю.
А затем мы сделали то, чем никогда не занимались прежде – чего, возможно, не знал и
Келлан: предались любви. Это не было пьяной авантюрой. Не было ни жаркой страстью, ни
жгучей потребностью – нет, это было намного большим. Он держал меня за руку все время,
пока мы познавали нечто дивное и насыщенное. Когда эмоции чуть отступали и мы могли
говорить, Келлан нашептывал, как сильно он любит меня. Я всякий раз шептала ему то же
самое. Не было ни сомнений, ни страха, ни вины. Наши бедра сходились и расходились в
безупречном согласии, синхронно ускоряясь и замедляясь, как будто мы были единым
существом. И пусть он даже, насколько я поняла, созрел раньше меня, его хватило на то,
чтобы повременить с разрядкой, пока мы не кончим вместе. Когда это случилось, момент
был ослепителен и ошеломил нас. Келлан выкрикнул мое имя, а я поймала себя на том, что
отвечаю тем же и произношу его.
После он прижал меня к груди, содрогаясь всем телом. Я слушала, как его
сердцебиение замедлялось в унисон с моим, и по щеке у меня скатились слезы, на сей раз
вызванные не чувством вины, а восхищением моей неизбывной любовью к нему, к которому
примешивалось сожаление насчет того, что нам отведено лишь несколько драгоценных
минут единства. Он тоже это знал. Глядя на его лицо, я видела ту же смесь горя и радости,
отражавшихся в повлажневших глазах.
– Я люблю тебя, – тихо сказал Келлан.
– Я тоже тебя люблю, – мгновенно отозвалась я, целуя его.
Он закрыл глаза и уронил слезу. Я смахнула ее и робко спросила:
– О чем ты думаешь?
– Ни о чем, – ответил он, не поднимая век.
Я приподняла голову, чтобы лучше видеть его. Он открыл глаза и выдержал мой
взгляд.
– Я стараюсь ни о чем не думать, – сказал он мягко. – Иначе слишком больно…
Закусив губу, я кивнула, отчаянно жалея, что спросила.
– Я люблю тебя, – повторила я.
Он тоже печально кивнул:
– Просто не настолько, чтобы бросить его?
Прикрыв глаза, я подавила всхлип. У меня оставалась надежда, что он не спросит,
никогда не спросит меня об этом. Келлан провел рукой по моим волосам:
– Ладно, Кира. Напрасно я это сказал.
– Келлан, мне ужасно жаль… – начала было я, но он приложил мне палец к губам.
– Не сегодня. – Он тепло улыбнулся и притянул меня для поцелуя. – Только не
сегодня… Хорошо?
Я кивнула и тоже поцеловала его, затем на секунду отодвинулась.
– Как ты думаешь, если бы мы никогда… если бы не было первого раза – остались бы
мы близкими друзьями все втроем?
Келлан улыбнулся, пытаясь проникнуть в ход моих мыслей.
– То есть если бы мы с тобой не напились и не затеяли секс, жили бы мы счастливо до
сего дня?
Я кивнула, и он на секунду задумался, заправив мне за ухо прядь.
– Нет… Мы с тобой всегда были больше, чем просто друзьями. – Келлан любовно
погладил меня по щеке. – Мы так или иначе закончили бы здесь.
Кивнув, я бросила взгляд на его грудь. Какое-то время Келлан гладил меня по руке, а
потом тихо спросил:
– Ты жалеешь?
Я посмотрела в его страдальческие глаза:
– Жалею о том, что ужасно поступаю с Денни.
Он кивнул и отвернулся. Я положила руку ему на щеку и заставила смотреть на меня.
– Мне не жаль ни секунды, проведенной с тобой. – Я криво улыбнулась. – Ни один
миг с тобой не был напрасным.
Он улыбнулся, так как я повторила его собственные слова, и привлек меня для
поцелуя, который начал быстро становиться глубже и глубже.
* * *
В тот день я не пошла в университет. Я так и не вылезла из его постели – не могла,
ибо не нуждалась ни в чем другом.
Келлан простился со мной за час до прихода Денни. Глаза немедленно наполнились
слезами, он заключил мое лицо в ладони и покрыл поцелуями веки.
– Вечером буду в «Пите». Там и увидимся, хорошо?
Я безмолвно кивнула, и он поцеловал меня в последний раз, прежде чем выйти за
дверь. Сердце ныло, пока я смотрела, как он уходил. Наш день был неописуем. И оно
разрывалось сильнее, чем когда бы то ни было. Я вспомнила слова Дженни: «Придется
выбрать одного. С двумя никак». Но я не знала, как отпустить другого.
Денни вернулся чуть раньше обычного страшно усталый. Он подошел к дивану, где я
сидела, тупо уставившись в телевизор, сел рядом, и я взглянула на его печальное красивое
лицо. Мгновенно нахлынуло чувство вины. Оно оказалось невыносимым, и я разразилась
рыданиями.
Денни обвил меня руками:
– Иди сюда.
Он растянулся на диване, я – тоже, мы лежали друг к другу лицом, и Денни крепко
прижимал меня к себе. Положив голову ему на грудь, вцепившись в его рубашку, я
всхлипывала, пока не обрела мало-мальскую способность дышать.
– Все хорошо, Кира. В чем бы ни было дело, все хорошо.
Его голос дрожал, акцент обозначился резче от полноты чувств, и я знала, что Денни
тоже готов расплакаться. Задыхаясь, он шептал:
– Солнышко… Ты мое сердце.
Мои рыдания усилились. Я знала, что делала ему больно, но не могла остановиться, и
слезы лились рекой.
Но вот они отступили, и я задремала, пока Денни гладил меня по спине. Он
отодвинулся и заглянул в мои полуприкрытые усталые глаза:
– Кира?..
Я вмиг очнулась, подстегнутая страхом и паникой. Что такое? Никак он собрался
спросить меня о Келлане? У меня не было сил отозваться.
– Ты… – Он замолчал и отвернулся, а потом заговорил снова, выглядя уязвленным. –
Отвезти тебя на работу? Ты опоздаешь.
Теперь он снова смотрел на меня, и я расслабилась.
Но говорить все равно не могла и только кивнула.
– Хорошо. – Денни встал и протянул мне руку. – Тогда поехали.
Всю дорогу мы молчали. Денни не спрашивал о моем срыве, а я не хотела ничего
объяснять. Мне все равно было нечем с ним поделиться. Теперь, после того как между нами
возникло столько недоговоренностей, я едва вспоминала время, когда все было просто и мы
были влюблены чистой щенячьей любовью. Наверно, всякая любовь в итоге спускается с
небес на землю.
Денни решил немного посидеть в баре. Он не спускал с меня глаз, как будто ожидая
