шего исследованию работы Данилевского больше десятилетия. По его мнению, «не изучив теорию Данилевского, мы не поймем природу русского тоталитаризма». Причем, главным элементом этой теории МакМастер считал «пропаганду войны».72 Разумеется, можно было бы сбросить со счетов приговор американца, тем более произнесенный в разгар холодной войны (хотя даже Б.П. Балуев не решился оспорить научную добросовестность МакМасте- ра), когда бы неожиданно не совпал он с суждением о Данилевском Владимира Сергеевича Соловьева, высказанным за много десятилетий до того, как появились на свет понятия тоталитаризма и холодной войны.
Вот как суммировал главную идею «России и Европы» Соловьев: «Славянский мир есть море, в котором должны слиться все потоки истории, — этою мыслью Данилевский заканчивает свою книгу, это есть последнее слово всех его рассуждений. Слияние же исторических потоков в славянском море должно произойти не иначе, как посредством великой войны между Россией и Европой. По поводу этого рокового кровопролития Данилевский прославляет войну вообще как единственный достойный способ решения мировых вопросов и даже сравнивает её с явлением Божиим на горе Синай».73 Если добавить к этому, что Данилевский отнюдь не чурался и мечты о мировом господстве своего «славянского моря», гегемоном в котором, по его собственным словам, предстояло стать России, то суждение МакМастера тотчас и перестает казаться столь уж экзотическим. Вот что говорит по поводу такого «мировладычест- ва» сам Данилевский: «пугало, отпугивающее от Всеславянства, есть опасение всемирной монархии — страх перед мировладычест- вом. [Но] если бы такое мировладычество и было естественным, необходимым следствием Всеславянского союза, то оно во всяком случае было бы не специально русским, а всеславянским... Древних римлян не пугала мысль о всемирном владычестве... Что за странная скромность — отступать перед великою будущностью, чураться её из боязни быть слишком могущественным и сильным...?»74
R.E. McMaster. Danilevsky: a Russian Totalitarian Philosopher, Harvard Univ. Press, 1967, p. 3-4.
B.C. Соловьев. Сочинения в двух томах. М., 1989,1.1, с. 515.
Н.Я.Данилевский. Цит. соч., с. 340.
Сходство с ранним, еще небитым, так сказать, Погодиным здесь неотразимо. С тем, который гордо спрашивал в 1838 году: «не в наших ли руках политическая судьба Европы и следственно мира, если только мы захотим решить её?»75 С тем, иначе говоря, Погодиным, который не пережил еще шока военной конфронтации с Европой и не подозревал, чем кончается такое «наполеоновское» фанфаронство. Но вот не прошло еще с тех пор и трех десятилетий, и мы снова слышим то же самое из уст его ученого преемника.
Глава седьмая Национальная идея
И тем не менее уверен был Соловьев, что работа Данилевского еще выгодно отличается оттого, что писали конкурировавшие с ним тогдашние националисты. «Данилевский имеет несомненное преимущество в выражении национальной идеи. Для прежних славянофилов эта идея была по преимуществу предметом поэтического, пророческого и ораторского вдохновения... С другой стороны, в последние годы та же идея стала предметом рыночной торговли, оглашающей своими полуживотными криками все грязные площади, улицы и переулки русской жизни. Против поэзии и красноречия спорить нельзя. Бесполезно также препираться с завывающим и хрюкающим воплощением национальной идеи. Но кроме этих двух крайностей, мы имеем, благодаря книге Данилевского, спокойное и трезвое, систематическое и обстоятельное изложение этой идеи в её общих основах». И спорить с ним поэтому, полагал Соловьев, имеет смысл: «Обдуманная и наукообразная система национализма... заслуживает и требует серьезного критического разбора».76 Вот и попробуем в ней разобраться.
«Радиоактивная»
теория B.C. Соловьев считается в кругах пропагандистов теории Данилевского как царских времен, так и сегодняшних, persona поп grata, если уж не прямо, как назвал его однажды К.Н. Леонтьев, сатаной. Я не преувеличиваю. Некий игумен Дамаскин, написавший предисловие к книге
М.П. Погодин. Цит. соч., с. и.
B.C. Соловьев. Цит. соч., с. 337.
Б.П. Балуева, действительно уверен, что «после открытия Данилевского в истории не осталось открытий и тайн», а оппоненты возражали против его открытий исключительно потому, что смотрели на историю «глазами дьявола».77
Да, наследники Данилевского готовы скрепя сердце признать, что Соловьев был человеком гениальным. И как не признать, если «настоящим гением» считал его даже нисколько не склонный к гиперболам Леонтьев? Да еще добавлял, что это «гений с какой-то таинственной высшей печатью на челе»/8 И самое главное, признавался, что Соловьев «единственный из наших писателей, который подчиняет до известной степени мой ум»/9 Не Данилевский, заметьте, которого Леонтьев, хоть и считал учителем, но, случалось, высмеивал беспощадно, а именно Соловьев.Все это не мешает, конечно, наследникам Данилевского обвинять Соловьева во всех смертных грехах. НА Нарочницкая, например, уличает его в том, что он был «яростным и недобросовестным оппонентом „России и Европы"». В чем же состояла его недобросовестность? В том, оказывается, что «Соловьев отвергал теорию культурно-исторических типов прежде всего потому, что она якобы противоречит „универсальной сверхнародной христианской идее единого человечества"».80
Но ведь Соловьевлишь констатировал факт, которого ни на минуту не скрывал и сам Данилевский. Главным недостатком славянофильства, допустим, было, по его мнению, то, что оно «считало, будто бы славянам суждено разрешить общечеловеческую задачу. Такой задачи, однако же, вовсе и не существует»81 Потому именно не существует, что «человечество не представляет собой чего-либо действительно конституированного... а есть только отвлечение от понятия о правах отдельного человека, распространенное на всех ему подобных»82 Од-
Б.П. Балуев. Цит. соч., с. 6.
К.Н. Леонтьев. Избранные письма, Спб., 1993, с. 376.
Там же, с. 337.
Н. Нарочницкая. Цит. соч., с. 44.
Н.Я.Данилевский. Цит. соч., с. 98.
ним словом, абстракция. «Против этого нельзя возражать, — продолжал Данилевский, — что сам культурно-исторический тип есть понятие подчиненное в отношении к человечеству и, следовательно, должен подчинять свои интересы и стремления общим интересам человечества».83 С точки зрения Данилевского, это вполне логично: реальность («тип») не может подчиняться абстракции («человечеству»). Но если так, то в чем же недобросовестность Соловьева?
Еще комичней попытка Б.П. Балуева обвинить Соловьева «в злобных нападках» на Данилевского за то, что «его теория провозглашает возможность развития всеславянской культуры»84 Балуев ссылается на Бестужева-Рюмина. Четыре поколения назад, во времена Бестужева-Рюмина, еще, может быть, и простительно было верить в эту химеру, хотя Франтишек Палацкий уже и тогда, как мы помним, так именно и назвал «всеславянскую культуру», а Соловьев лишь повторил его. Но верить в неё во времена Балуева? В 2001 году? Да еще называть соловьевскую критику «злобными нападками»?
Как бы то ни было, во всех случаях непримиримость соловьев- ской критики объясняется мотивами низменными, либо тем, что книга Данилевского стояла поперек дороги «теории всеединства», как думает Нарочницкая, либо тем, что мешала проповеди «всемирной теократии», как полагает Балуев. И никому из них почему-то не пришло в голову, что объясняться могла эта непримиримость просто патриотическим долгом по отношению к своему отечеству. Между тем достаточно одного примера, чтобы в этом убедиться, причем, примера, который приводит сам Балуев. Ему представляется неотразимым аргумент Данилевского, что «государство, представляющее собой конгломерат неродственных народов», как Турция, состоявшая тогда из славян и тюрков, «не имеет в себе жизненного начала», обречено на неминуемый распад.85
Именно по этой причине уверен был Данилевский, что Турция «умерла — и подобно всякому трупу, вредна в гигиеническом отношении, производя своего рода болезни и заразы».86 Но ведь и Рос-
Там же.
Б.П. Балуев. Цит. соч., с. 117.
Там же, с. 96.
Н.Я.Данилевский. Цит. соч., с. 307
сия времен Данилевского представляла собою точно такой же «конгломерат» из славян и тюрков. Так как же не заметить, что в случае, если Данилевский прав, обречен был на распад и конгломерат российский? Согласитесь, что теория культурно-историческихтипов не просто даже опасна для любого сообщества, где случилось проживать вместе «неродственным народам», она, если можно так выразиться, радиоактивна.
