Это было еще более поразительным открытием. Сир Тарренс в изумлении сказал:
— «Сир Уоллис мертв?»
— «Стрела в горло», — ответил Герион Ланнистер.
Сир Тарренс разочарованно вздохнул. Эллария вряд ли могла его винить; Уоллис Пеклдон был мастером над оружием Крепости Клигана более двух десятилетий. Его будут оплакивать те, кто его знал, и заменить его будет нелегко.
— Вы принесли кости сира Уоллиса? — спросил Тарренс Клиган у легионеров.
— «Конечно, мы это сделали,»
ответила ему Дейси.
— «Хорошо, — с благодарностью заявил ее тесть, — их нужно отправить обратно в родовой дом его семьи. Мне также нужно написать лорду Пеклдону, выразив мои искренние соболезнования в связи со смертью его старшего племянника».
— Очень хорошо, — согласился Грегор. — Мы также отправим останки Грейстилы обратно в Старомест. Вместе с официальными извинениями за лорда Лейтона.
Вокруг повисла мрачная тишина. Это длилось около тридцати секунд. Затем Грегор объявил:
— «Но есть и хорошие новости».
— «Какие?» — спросила Эллин своего брата.
— «Корабли Железнорожденных на Fair Isle находились под командованием Эурона Грейджоя, — сообщил Грегор. — Его галера, «Безмолвие», печально известна огромным количеством сокровищ, украденных из земель за Узким морем. Лорд Тайвин предлагал владение этими сокровищами любому человеку, которому удалось успешно задержать или убить Вороньего Глаза. Теперь он мертв. Угадайте, кто сделал это?»
— «Ты?» — предположила Эллария.
— Близко, — сказал ей Грегор, ухмыляясь.
Ответ пришел почти ко всем сразу. Тарренс с нетерпением предположил:
— «Сандор убил его?»
— «Да, — подтвердил Герион, — изначально я думал, что именно он уничтожит Вороний глаз. В процессе я чуть не потерял руку. Я рисковал потерять еще больше, но Сандор спас мне жизнь. Теперь из-за него, я все еще дышу, а Эурон Грейджой — гниющий труп».
— Хорошо для Сандора, — удивленно заметила Эллария.
— Хорошо для всех нас, — поправил ее Грегор, — мы с ним заключили сделку. Если кто-то из нас достанет Воронего глаза, мы разделим богатство.
— Вполне справедливо, — заметил Тарренс Клиган. После короткой паузы он спросил:
— «Вы знаете, когда Сандор будет здесь?»
— «Скоро, очень скоро, — провозгласил Оберин Мартелл, — он привезет сокровища, взятые из Безмолвия. Естественно, товары находятся под усиленной охраной. Мои дочери помогают ему с конвоем».
— «Они должны быть здесь немедленно», — заявил Аллард Сиворт.
Тарренс и Далия улыбнулись и согласно кивнули. Их улыбки слегка померкли, когда они увидели беспокойное выражение лица Горы.
— Грегор? — обеспокоенно сказала Далия.
— Есть… еще кое-что, что ты должен знать, — с тревогой сообщил Грегор.
— «что?» — с опаской спросил Тарренс.
— «Возможно, будет лучше, если Сандор покажет вам себя», — только и сказал им в ответ их первенец.
— ««Покажет?»» — заметила Эллария.
— Или сообщим, в зависимости от того, как вы хотите, чтобы вас проинформировали, — торжественно пробормотал Грегор.
Ни один из вариантов не кажется очень благоприятным.
Десять минут спустя еще три лошади въехали в ворота Крепости Клигана. За ними следовала дюжина тяжело нагруженных повозок, окруженных не менее чем сотней легионеров и солдат Крепости Клигана.
Всадницы справа и слева были молодыми женщинами в кожаных доспехах. С копьем была Обара Мартелл; та, что с кнутом, была Нимерия Мартелл.
Средний всадник был одет в плащ с надвинутым на голову капюшоном. Его голова была наклонена так, что его лицо было совершенно невидимым для всех, кто находился на земле. Но, судя по его росту и массивному черному коню, на котором он ехал, он мог быть только Сандором Клиганом.
Пес и две бывших Песчаных Змеи остались верхом на своих лошадях, приближаясь к большой группе, которая уже собралась во дворе. Сандор остановился, когда был в пяти футах от своей семьи. Под капюшоном он улыбнулся им и заявил:
— «Отец, мать, Эллин, я пришел с подарками».
Затем он указал на повозки позади себя и продолжил:
— «Это награды, которые я заработал, победив вероломного брата Бейлона Грейджоя. Половина из них теперь наша. Другая половина принадлежит Грегору».
— Мы знаем, — провозгласил Тарренс, зачарованно оглядывая тележки с сокровищами, — он сообщил нам о вашем соглашении.
Сандор кивнул, подтверждая это заявление.
Далия Клиган не так интересовалась телегами, как ее муж. Ее гораздо больше заинтриговала нынешняя внешность ее младшего сына.
— «Сандор… почему твое лицо скрыто?» — нервно спросила Далия.
Сандор ответил не сразу. Вместо этого он посмотрел на своего брата.
— «Мы сказали им», — сказал Грегор.
— «Сколько?» — спросил Пес.
— «Просто что-то случилось, — уточнил Гора, — я чувствовал, что ты должен быть тем, кто расскажет им, что это за «что-то»».
Сандор вздохнул и признал:
— «Да, я полагаю, так будет лучше».
Именно тогда младший сын Клигана слез с лошади. Постепенно он сблизился с родителями и сестрой. Грегор остался рядом. Эллария и все остальные внимательно наблюдали за ним.
Даже на земле лицо Сандора было скрыто тенью.
— Что случилось на Фэйр-Айле? — спросил Тарренс почти требовательным тоном.
— «За мою победу над Вороньим глазом пришлось заплатить», — двусмысленно заявил Сандор.
— «чем имено?» — спросила Далия, в ее голосе звучало беспокойство.
Какое-то мгновение Сандор просто стоял, не двигая ни одним мускулом. Затем он еще раз вздохнул, ухватился обеими руками за капюшон и откинул его назад.
О, Семеро помогите ему…
* * *
Большинство молодых девушек, вероятно, взвизгнули бы при виде мужчины с деформированным лицом. Даже если этот мужчина был ее старшим братом.
Не так обстояло дело с Эллин Клиган. Когда она увидела метку Эурона Грейджоя на лице своего брата Сандора, она не закричала. Она была ошеломлена, но не кричала.
— Что он сделал с тобой? — тихо пробормотала Эллин.
— «Вороний глаз пытался сжечь мне голову, — уточнил Сандор, — в ответ я дважды вонзил свой кинжал ему в шею».
«Вот это я называю возмездием.»
Мать Эллин не разделяла ее спокойной реакции. Напротив, леди Далия Клиган, казалось, была в шоке. Сандор заметил ее дискомфорт и сказал ей:
— «Если ты хочешь кричать, мама, давай. Я не буду винить тебя, если ты это сделаешь.
Некоторым этот комментарий мог показаться насмешкой. Сандор был известен своей резкостью и временами отсутствием такта, но он не пытался проявить неуважение или бестактность, когда делал эти два заявления.
Во всяком случае, Мать тоже не кричала. Но если бы она это сделала, то не из-за страха. Наоборот, это был бы ужас от того, что случилось с ее сыном.
Среди неприятной тишины Эллин наблюдала, как Мать подошла к Сандору. Остановившись, она медленно подняла левую руку и поднесла ее к его голове. Сандор оставался безмолвным и неподвижным, пока его мать слегка постукивала кончиками пальцев по его шраму.
Он даже не вздрагивает.
— делаю… делаю больно? — спросила она с беспокойством.
Вы, вероятно, должны были спросить, прежде чем прикоснуться к нему. Эллин, конечно, не сказала этого вслух. Она не была равнодушна к горю матери.
Тем не менее, Сандор твердо покачал головой и сказал:
— «Правая половина моего лица полностью онемела. Мейстер, лечивший меня, утверждал, что это чувство в конечном итоге вернется к ней. Но повреждение моей кожи не может быть устранено».
Мейстер Великс был в компании слуг Дома Клиганов, собравшихся во дворе. Отец подозвал его и спросил:
— «Мейстер, что вы на это скажете?»
— «Мой коллега был прав в своем диагнозе, — мрачно сообщил Великс своему господину, осматривая рану Сандора, — онемение пройдет, но, боюсь, шрам останется навсегда».
Тут Мать окончательно сломалась. Она притянула Сандора ближе и обняла его, как будто он был на смертном одре. Она громко рыдала в его нагрудник. Сандор ничего не сказал; он просто обнял мать и нежно держал ее, все время позволяя ей плакать на своем плече.
