— Он ведь тоже твердит мне о том, что наши отношения имеют право на второй шанс…
— Вам обоим нужно сначала встать на ноги, Гермиона. И ты, и он — ещё не оправились после всего случившегося, а через силу заставлять себя строить отношения — это не выход.
— Наверное, — Гермиона слабо улыбнулась. — Спасибо тебе, Гарри.
— Ты о чём? — он крепко обнял её. — Я всегда с тобой, Гермиона.
Только в объятиях лучшего друга она могла почувствовать себя хотя бы немного живее. Темнота и боль отступали, и Гермиона видела лучик света где-то далеко впереди, который дарил надежду на то, что когда-то действительно станет лучше, что время когда-то сможет подлатать дыры в душе. Когда-то вся боль «сойдёт на нет», и девушка встретит ясный рассвет новой жизни.
А пока что её сердце было разбито и ей оставалось как-то жить с этим. А ещё нужно было улыбаться, как когда-то учил её отец — улыбаться, когда падаешь и улыбаться, когда идёшь к своей цели. Сейчас целью Гермионы было просто научиться заново жить.
Ей хотелось снова научиться дышать полной грудью. Она пыталась держаться так же, как Рон и Гарри, которые тоже чувствовали горечь утраты, но она опустила руки. Гермиона безысходно горела в огне своей же жалости и беспомощности, не пытаясь затушить этот пожар, но что-то внутри не позволяло ей сломаться окончательно. Возможно, что это была поддержка друзей, а возможно — желание узнать правду.
Гермиона не догадывалась, что её желание совсем скоро сбудется, и это опять причинит боль.
— Ты можешь немного вздремнуть у меня на плече, — тихо прошептал Гарри. — Когда ты спала нормально последний раз?
— Мне снятся кошмары, — ответила девушка. — Чёрно-белые кошмары со слишком яркими сюжетами.
— Я не буду говорить тебе, что когда-то станет легче, потому что это неправда. Болеть будет всегда, но ты постарайся не зацикливаться на этом чувстве. Только ты сама можешь спасти себя от этого.
— Как ты смог с этим справиться?
— Я не справился, — Гарри пожал плечами. — Я просто живу дальше. Мне кажется, что именно этого хотели мои родители, — чтобы я жил дальше. Я уверен, что твои родители хотели того же.
Она не ответила. Поттер подставил своё плечо, чтобы Гермиона смогла облокотиться на него хотя бы на минуту и закрыть глаза. Она действительно не помнила, когда спала нормально в последний раз. Усталость превратилась в постоянную спутницу, сбивая с ног при каждом шаге.
Гермиона смотрела на мимо проходящих людей, начав обратный отсчёт у себя в голове. Она слышала, как кто-то подошёл к Гарри, но даже не повернула голову, чтобы поздороваться. Заметила вспышку, которая вылетела из волшебного фотоаппарата — видимо Скиттер опять собиралась выпустить очередную паршивую статью в «Ежедневном Пророке». Гермионе было абсолютно плевать на то, какой кадр попадёт на первую страницу газеты и какой заголовок журналистка подберёт в этот раз.
Её глаза уставились в одну точку, пока мысли беспорядочно витали в голове. Гермиона старалась заставить себя думать о предстоящем возвращении в Хогвартс и новом учебном годе. Она в сотый раз мысленно повторила заученные строки, которые скажет во время слушания Малфоя — единственного слушания, где она решила выступить.
— Пойдём? — голос Гарри вернул девушку в настоящее время. — Члены Визенгамота уже начинают сходиться.
— Уже прошёл час? — Гермиона поморщила нос.
— Почти полтора.
Болезненная улыбка появилась на лице девушки, она подала руку лучшему другу, который открыл перед ней двери. Они снова вернулись в зал заседания, и Гермиона приняла привычную позу: вцепилась в руку Поттера и уставилась себе под ноги. Она чувствовала себя в безопасности рядом с Гарри, хотя и не понимала, откуда в ней столько страха — она не понимала, чего боится, ведь самое ужасное с ней уже произошло.
— Что ещё Вы хотели сообщить членам Визенгамота? — требовательно и слишком громко спросил Огден, что заставило Гермиону поднять голову.
— Есть ещё одно преступление, в котором я бы хотел сознаться, — Пожиратель ухмыльнулся и посмотрел в сторону Грейнджер и Поттера. — Совесть уже замучила меня…
— Не паясничайте, Руквуд! — рявкнул Тиберий. — О каком преступлении идёт речь?
— Об убийстве, — Пожиратель выговаривал каждое слово с неподдельным удовольствием. — Я думаю, что это убийство — довольно интересный момент. Мне каждую ночь снится, как я возвращаюсь и убиваю их снова и снова.
Что-то в словах мужчины заставило Гермиону задрожать, подобно осиновому листу. Она отчётливо слышала каждое его слово и видела каждую проскакивающую на лице эмоцию. Как бы ей не хотелось, она не могла оторвать глаз от довольного собой Пожирателя, который сверлил её взглядом. На миг показалось, что вся его речь адресовалась именно девушке, а никак не суду.
— О каком убийстве Вы говорите, Руквуд?
— А Вы знаете о каком убийстве идёт речь, юная мисс Грейнджер? — прохрипел Пожиратель и взорвался в приступе истерического смеха. — Вы уже догадались?
Колени задрожали, а пальцы сильнее вцепились в руку Гарри. Гермиона открыла рот, в то время как с глаз покатились слёзы. Она пыталась убедить саму себя в том, что Пожиратель сейчас просто играет на её чувствах или просто решил устроить никому ненужное шоу. Девушка не видела десятки взглядов судей, которые устремились на неё и Руквуда. Паузы, которые выдерживал мужчина, казались настоящей вечностью.
— Нет… — сорвался тихий шепот из уст Гермионы, который вряд ли услышал даже Поттер. — Нет…
— В марте этого года были убиты родители юной мисс Гермионы Грейнджер, — воодушевлённо провозгласил Пожиратель. — Мне жаль, что я так и не успел рассказать об этом «Золотой» подружке Гарри Поттера, когда мы с ней беседовали в поместье Малфоев.
Что-то с грохотом разбилось на дне её выгоревшей души. Последние капли здравого рассудка и сил, которые не позволили Гермионе до сих пор сойти с ума, — развеялись в момент. Она чувствовала, как друг пытается её обнять и вывести из зала, но Гермиона лишь отмахнулась и сделала шаг вперёд.
— Ты лжёшь! — отчаянно выкрикнула девушка. — Ты лжёшь! Лжёшь!
— Я говорю чистую правду, мисс Грейнджер. Долохов, Яксли и я убили твоих родителей.
Безумный смех Пожирателя проникал под кожу и отравлял сознание Гермионы. Ей хотелось достать палочку и направить её прямо в сердце Руквуда, чтобы заставить того умолкнуть. Она была готова использовать Непростительное прямо тут — на глазах всех членов Визенгамота. Пусть после этого ей бы пришлось встретиться с дементором и отдать тому свою душу — ей было всё равно.
— Я знаю, что мои товарищи уже давно понесли наказание, — продолжал Август. — Я знаю, что меня в конце ждёт то же самое, а ещё я знаю, что мисс Грейнджер и Гарри Поттер собираются выступить в защиту Малфоя-младшего…
— Заткнись! — Гермиона попыталась вырваться из рук Гарри. — Ты сегодня же сдохнешь, жалкий Пожиратель!
— Когда будете защищать Драко, мисс Грейнджер, то не забудьте, что он был четвёртым жалким Пожирателем, который расправился с Вашими родителями, — на лице Руквуда снова появилась улыбка. — Жаль, что я не смогу услышать Вашу пламенную речь…
— Закрой рот! — выкрикнула девушка, не обращая внимания на Огдена, который так же пытался успокоить заключённого. — Ты — мерзкий выродок! Ничтожество!
— Такой же, как и Драко Малфой! — он громко рассмеялся и продолжал смотреть на Гермиону, которую под руки выводил Гарри. — Он бы всё равно не признался в этом, а Вас так мучила неизвестность…
Неизвестность. Гермиона жила с этой неизвестностью полгода, даже не догадываясь о настоящих чувствах, которые пробьют её, когда она узнает правду. Девушка была не готова услышать сейчас о том, как погибли её родители. Её нервы и эмоции были оголены, а Руквуд своим признанием обдал их кипятком.
Иногда лучше жить в неведении, нежели умирать от ядовитой правды. В какие-то моменты Гермионе казалось, что она уже распробовала вкус боли и начала к нему постепенно привыкать, но каждый новый удар судьбы доказывал обратное. Война измотала её и не оставила никакого запаса сил, вышвырнув Гермиону на растерзание чувствам.
