Едва речь зашла о собаках, Хаски насторожил уши и стал слушать очень внимательно.
— Захожу, а Клык валяется на кровати, — рассказывал Гарри. — Потом спрыгнул и кинулся ко мне лизаться. Тоже мне охранник!
Хаски басовито гавкнул, выражая свое презрение.
— Вот-вот, — согласился Гарри и потрепал пса по голове. — И хозяин у него со странностями. Угощал меня жутко твердым печеньем, а сам все носом хлюпал. Я сначала решил, что у него простуда. Говорю: «Если вы себя плохо чувствуете, так я пойду, не буду мешать». А Хагрид вдруг разревелся. Я даже перепугался — мало ли, думаю, может, он ненормальный. А он говорит: «Я тебя на руках носил, когда ты был вот такой крошечный». И стал рассказывать, будто бы он вытащил меня из развалин, когда мои ро…
Он запнулся.
— Когда Джеймс и Лили погибли. Это правда, что ли?
— Не знаю, — честно ответил я.
Гарри умолк, покусывая губу, потом продолжил:
— Я ему говорю: «Извините, не хочу вас обидеть, но не надо о них рассказывать. Мне это не интересно». А Хагрид так на меня уставился… Вот терпеть не могу таких людей! Они думают, я должен скакать от радости, услышав про Джеймса и Лили? Даже если бы… Я имею в виду, если у кого-то умерли родители — неважно, кто они были, — наверное, не надо сразу лезть к человеку в душу, да?
— Да.
— Придурки, — пробормотал Гарри себе под нос. Хаски сочувственно положил голову ему на колени. Гарри почесал его за ухом и глубоко вздохнул:
— Так вот, насчет той собаки. Хагрид сначала все твердил, что я не должен о ней знать, мол, она охраняет что-то секретное…
— Кстати, где она привязана? — поинтересовался я.
— Там… в подвале, — Гарри неопределенно махнул рукой. — Я хотел показать ее Ральфу, но она пока плохо переносит чужих. Но Хагрид сказал, что собаку будут там держать только до лета, а потом выпустят в Запретный лес.
— Куда? В лес?! Собаку, которая с детства сидела на цепи?
— Вот именно. Пушинка же не умеет охотиться, она там с голоду умрет!
— Как ты ее назвал?
— Пушинка… Это Хагрид придумал такое имя, хотя оно ей не подходит. У нее шерсть совсем короткая.
— А какая это порода?
— Не знаю, — Гарри задумался. — Я не нашел такой в справочнике. Немного похожа на мастифа, но вообще, наверное, помесь.
— Сука?
— Да.
Хаски с интересом насторожил уши.
— Рано радуешься, — сказал я ему. — Еще неизвестно, что там за псина.
Сука — это плохо… Придется давать ей стерилизующее зелье во время течки. Нам тут только метисов не хватало.
— А Хагрид согласен ее отдать?
Гарри кивнул:
— Сказал, что не против. Хотя сначала даже верить не хотел, что Пушинка меня подпускает. Она ведь раньше на всех кидалась, даже на самого Хагрида.
Меня что-то смущало во всей этой истории, хотя я не мог уловить, что именно.
— А почему он хотел выпустить собаку в лес, а не взять к себе?
— Не знаю, — Гарри пожал плечами.
— Может, она чем-то болеет? Хагрид хоть раз показывал ее ветеринару?
Гарри задумчиво потер нос.
— Вряд ли. Но с виду собака здоровая. Просто она… ну… большая, а у Хагрида и так тесно. Мы же заберем Пушинку к нам? Она хорошая, — Гарри подпер подбородок руками и просительно посмотрел на меня. — И уже понимает некоторые команды: «сидеть», «нельзя»… Она меня слушается.
— Сначала надо посмотреть на эту твою Пушинку, — уклончиво ответил я
Гарри был раздосадован: видно, хотел все-таки добиться обещания взять собаку. Но потом решил не настаивать. Оглянулся на окно — снаружи уже совсем рассвело.
— Пап, я пойду полетаю, ладно? Я недалеко…
— Нет, — остановил я его. — Мы сегодня отвезем твой «Нимбус» в гарантийную мастерскую, пускай проверят. Нужно выяснить, почему он теряет управление.
— Зачем?! — Гарри подскочил. — Пап, это было один раз, я сам не справился, а так все нормально! Ну, пожалуйста…
— Не выйдет, — я покачал головой. — Ральф писал, что там дело серьезное.
— Много Ральф понимает! И вообще, так надоело, что он за мной следит… Это была просто случайность. Мало ли, может, Снейп со злости заколдовал метлу! Давай не будем связываться с мастерской, это же затянется на все каникулы, а мне надо тренироваться!
Но я решил быть непреклонным.
— Все равно осмотр пройти надо. Нечего все валить на Снейпа… Кстати, он к тебе еще цепляется?
— Уже нет, хотя сначала доставал все время. Можно подумать, жить без меня не мог. «Поттер, скажите, как отличить аконит от безоара?», — передразнил Гарри. — Или, когда мы что-нибудь делаем, вечно подойдет и встанет у меня за спиной, будто в классе больше никого нет. Еще и издевается: «Что такое, Поттер, почему вы до сих пор не нарезали рогатых слизней? Ах да, я забыл, вы же у нас знаменитость. Конечно, вам не пристало руки марать!». Но это было раньше, а потом Снейп оставил меня в покое…
— Почему?
— Да просто мне надоело, — беззаботно заявил Гарри, — и однажды я ему ответил. То есть, он только успел рот открыть, а я уже сказал: «Да, профессор, вы совершенно правы, я избалованное маленькое ничтожество, возомнившее о себе бог весть что. Спасибо, сэр, что вы мне об этом напоминаете»… Пап, ты бы видел лицо Снейпа! Он так и стоял с открытым ртом. Потом говорит: «Поттер, что за чушь вы несете?». «Разве вы не об этом сейчас подумали, сэр?» — спрашиваю. Тут он опомнился и говорит: «О чем мне думать, Поттер, я разберусь без вашей помощи! Минус десять баллов с Гриффиндора», — и ушел. Но с тех пор меня не дергал.
— Больше так не делай, — посоветовал я. — Насколько я помню характер Снейпа, серьезно он тебе не навредит, но будет портить жизнь по мелочам.
— Так ты с ним знаком? — оживился Гарри.
— Да. Снейп входил в организацию, и одно время мы… скажем так, работали вместе. Но не поладили, и с тех пор у Снейпа, должно быть, остались неприятные воспоминания.
— Воспоминания остались от тебя, а нервы треплет мне, — буркнул Гарри. — Еще на том самом первом уроке обвинил меня, будто я специально кинул иглы дикобраза в котел Лонгботтому…
— Ага, — машинально кивнул я, но тут Гарри встрепенулся:
— Да, кстати, чуть не забыл! Ты же обещал мне объяснить насчет Лонгботтома!
Ну, вот.
А я так надеялся хотя бы сегодня без этого обойтись…
***
Я призвал молочник и стал наливать сливки в полуостывший кофе, чтобы выгадать время. Спросил:
— Как сейчас ведет себя Невилл?
— Никак, — Гарри пожал плечами. — Старается лишний раз ко мне не подходить и все время молчит.
— Понятно. Видишь ли, в чем дело…
Ну, помоги мне, Мерлин великий.
— Ничего, если я закурю?
— Конечно, — Гарри кивнул.
Я отошел подальше, поднял раму окна. Снаружи было морозно, и над подоконником заклубился пар. Хаски потянулся, принюхиваясь к запахам с улицы, потом зевнул и опять улегся у ног Гарри.
Я достал сигареты и прикурил от палочки.
— Видишь ли, Невилл сказал тебе чистую правду. Однажды, уже после окончания войны, на его родителей напали. Никто не знает, кем были нападавшие и чего они добивались от Лонгботтомов. Факт тот, что их пытали и пытками довели до безумия.
— Это же авроры! — Гарри все еще не верил.
— И что? Авроры тоже состоят из плоти и крови. Думаешь, они боли не чувствуют? Родители Невилла до сих пор живы, просто они… уже не люди. Ни слова не говорят, ничего не понимают и никого не узнают.
Хотя почему же — «никого»? Фрэнк-то однажды задергался, услышав мой голос…
— Пап, — окликнул Гарри.
Я обернулся к нему.
— Извини, отвлекся. Так вот, когда это случилось, все страшно испугались. Газеты устроили истерику, требуя, чтобы Министерство срочно нашло виновных. Поэтому арестовали первых, кто попался под руку, — так часто бывает.
— Пап, а…
Я не стал дожидаться, пока он задаст вопрос.
— Ты же знаешь, что мы с твоей мамой больше года провели в Азкабане по ложному обвинению. Так вот, это и было то самое дело Лонгботтомов.
Гарри, казалось, перестал дышать.
— Никаких доказательств у следствия не было, — продолжил я. — Но с нами арестовали одного нашего друга, Барти Крауча. Он был совсем молодой, только-только закончил Хогвартс. Вот он-то и подписал признание…
— Зачем? — растерянно проговорил Гарри.
— Ты разве не слыхал, что в аврорате пытают?
Он судорожно сглотнул.
— Сейчас такого нет, — уточнил я, — но в прежние времена авроры выбивали показания любыми средствами. А под пытками человек может признаться в чем угодно… К тому времени, как твой дядя Рабастан добился пересмотра дела, Барти уже умер в Азкабане. Нас с твоей мамой выпустили. Дальше тебе все известно.
Гарри молчал, не сводя с меня глаз.
— Хотя нас оправдали, — закончил я, — бабушка Невилла до сих пор уверена, будто это мы замучили ее сына и невестку. Внуку она тоже наверняка рассказывала о Лестрейнджах. Понятно, что они нас ненавидят, тут уж ничего не поделаешь. Поэтому не удивляйся, если Невилл не хочет с тобой общаться.
— Пап, но ведь это же неправда! — Гарри словно прорвало, он теперь говорил быстро и сбивчиво. — В смысле, можно ведь объяснить Невиллу, что вы с мамой ни при чем! Чтобы он не думал…
