— Пусть бы только попробовали, — глаза Эддисона недобро блеснули. — Джон столько сделал для этого поганого мира, что все люди будут в неоплатном долгу перед ним еще тысячи лет.
Джон улыбнулся и похлопал друга по плечу. Затем вновь обратился к сестре:
— Я больше ничего не должен Ночному Дозору.
Какое-то время все молчали, глядя на потрескивающее пламя костра. Повсюду раздавались негромкие разговоры, где-то сталь ударялась о сталь. В лагере Безупречных солдаты-евнухи следили за тем, чтобы в жаровнях всегда было достаточно дров. Интересно, подумал Джон, эти парни вообще когда-нибудь устают?
— Наш дядя мертв, — внезапно сказала Арья, выводя брата из задумчивости.
— Кого ты имеешь ввиду? — переспросил Джон.
— Брата нашей матери — Эдмура.
— Она не была мне матерью, — резче чем хотел, ответил Джон. — Откуда ты знаешь, что Эдмур Талли мертв?
— Я видела это своими глазами.
Договорить она не успела. Со стороны дороги послушался какой-то шум и затем раздался возглас:
— Не тычь в меня этой штукой, иначе я тебе ее в задницу засуну.
Арья усмехнулась, узнав голос. Отставив мех в сторону, она поднялась на ноги и, протиснувшись сквозь собравшуюся толпу, вышла вперед. Перед ней стояли остатки от некогда огромного Братства без Знамен во главе с Сандором Клиганом. Рядом с Псом, плечом к плечу и подняв мечи, стояли Торос из Мира и Берик Дондаррион, Лорд-Молния. А чуть поодаль Арья с удивлением обнаружила своего старого друга Джендри. Их окружали солдаты с копьями и мечами.
— Ты жив, — сказала Арья, но из ее слов было непонятно, к кому конкретно она обращалась.
— Да, как видишь, — сказал Джендри, утирая со лба грязные разводы.
— И ты здесь, — прорычал Пёс, злобно сверкая глазами.
Оба мужчины переглянулись, а Арья, усмехнувшись, сказала:
— Может, вы и Пирожка с собой прихватили?
— От пирожка я бы не отказался, — проворчал Клиган, принюхиваясь. — В последние несколько дней питались всякой дрянью. Есть что пожрать? А то сражаться с нечистью на голодный желудок то еще занятие. Того и глядишь, меч поднять не смогу с голодухи.
Собравшиеся солдаты, убрав оружие, рассмеялись и стали понемногу расходиться.
— Ладно, идите за мной, — сказала Арья, поочередно глядя на потрепанных мужчин. — Думаю, у нас еще осталось немного мяса и луковой похлебки.
— И давно ты тут? — следуя по пятам за девушкой, спросил Пёс. — Я уж думал, тебя и в живых-то нет.
— Думал или надеялся? — спросила Арья, повернувшись к нему с улыбкой на губах.
— Она еще и лыбится! Ты бросила меня подыхать! — Сандор что есть силы пнул камень, подвернувшийся ему под ногу. — Скажешь нет?
— Угомонись, Клиган, — спокойно проговорил Берик. — Псы очень живучие.
Клиган злобно зыркнул на своего спутника, но замолчал. Пока они петляли между серыми палатками, над которыми развевался флаг с лютоволком, Пес то и дело ловил на себе любопытные, а порой и явно неприязненные взгляды. В прочем, чему тут было удивлять? Север помнит… Он помнит, что когда-то Пес верно служил Джоффри Баратеону, по вине которого был казнен их лорд Эддард. Джендри, молчавший все это время, негромко сказал:
— Я рад, что с тобой все в порядке, Арья.
— Да, я тоже рада, что ты уцелел, — кивнула Арья. — Постарайся не погибнуть и в этой битве.
***
Джейме Ланнистер устроился на ночлег под открытым небом и, укутавшись в меховой плащ, смотрел на звезды. Будь тут Тирион, он бы совершенно точно назвал по именам все созвездия, но Джейме в детстве не сильно интересовался наукой, предпочитая упражняться с мечом. Звезды ободряюще подмигивали ему с небосвода и, погружаясь в сон, Джейме подумал о том, что так и не успел попрощаться с сестрой. Она, наверное, разозлилась на него. Но он не хотел прощаться с ней, не хотел видеть в ее глазах боль и отчаяние, но еще больше он боялся всего этого не увидеть.
Геральт. Белый Дракон. Деймон Таргариен. С его появлением в Вестеросе все изменилось, особенно Серсея. Джейме никогда ни на что не претендовал. Он смеялся в глубине души над Робертом, когда Серсея поздно ночью выскальзывала из брачного ложа и пробиралась к нему. Джейме всегда было достаточно уже того, что она дарила ему любовь, стонала под ним, шептала на ухо слова любви. Он знал, что не станет ей мужем, как бы ни было велико его желание жениться на ней. Однажды он даже предложил ей бросить все и сбежать в Эссос, спрятаться от всех и жить вместе, рожать детей, без страха быть пойманными. Но Серсея лишь посмеялась над его затеей, назвала его глупым братцем и, встав перед ним на колени, взяла в рот его член и Джейме забыл все на свете. Больше подобных разговоров он не заводил, смирился со своим положением и довольствовался теми крохами, которые перепадали ему, радуясь каждой минуте, проведенной рядом с Серсеей.
Но с тех пор, как появился Геральт, не стало и этого. В тот последний раз, когда они с Серсеей предавались похоти, с ее губ ненароком сорвалось имя Геральта. Тихо, еле слышно, но Джейме разобрал. Никогда еще он не испытывал такой боли. Даже когда его лишили руки и он истекал кровью, и то не было настолько больно. Серсея влюбилась в этого среброволосого красавца со странными глазами и с тех пор совершенно перестала звать в свою постель его самого. Интересно, что скажет Серсея, узнай она, что Геральт влюбился в Дейнерис? Должно быть, она придет в ярость от того, что не может получить желаемое. От этой мысли губы Джейме сами собой расплылись в улыбке.
Дурак! Какой же он был дурак, что положил свою жизнь к ногам этой женщины. А ведь у него могла бы быть жена, сыновья, которых он обучал бы владеть мечом, дочери, вплетающие в его золотые кудри весенние цветы. Но его дети не знали, что он их истинный отец, а он смирился и считал, что так будет лучше. Прав был Тирион — какой же он, Джейме, идиот. Даже если они победят Иных и он каким-то чудом уцелеет, что ждет его впереди? Пустота и одиночество, как и прежде. Серсее, скорее всего, недолго остается быть королевой, но почему же ему совсем не жалко свою сестру? Засыпая, Джейме принял окончательное решение не возвращаться в Королевскую Гавань. Если он уцелеет, то сядет на корабль и покинет Семь Королевств. Возможно где-то там, за Узким морем, он наконец обретет свое счастье.
***
Дейнерис давно уснула, свернувшись под меховым одеялом, словно маленький зверек. Геральт, приподнявшись на локте, смотрел на ее безмятежное лицо. Ее ресницы чуть подрагивали, щеки раскраснелись, дыхание было ровным. Сейчас она совсем не походила на Драконью Королеву — всего лишь совсем юная девушка, истосковавшаяся по ласке и любви. Какой пылкой она была сегодня, с каким наслаждением отдавалась ему. Несмотря на то, что у него было столько женщин, что и не счесть, сегодняшняя ночь была особенной. Должно быть потому, что он любил Дейнерис, любил всем сердцем, так, как не любил еще никогда. Дейнерис заворочалась и на ее лицо упали серебристые пряди волос. Геральт улыбнулся, обнял ее и наконец-то погрузился в сон, полный дивных сновидений, в которых они с Дейнерис были совершенно счастливы. Но вскоре сны сменились. Он видел гибнущих драконов, которые, даже умирая, плевались огнем. Слышал крики людей, детский плач и топот копыт. Затем картинка вновь сменилась, и вот он уже в лесу, слушает пение птиц и ветер ласково треплет его серебряные волосы.
«Не забывай, кто ты» — слышит он голос Трисс.
Он проснулся от того, что стало невыносимо холодно. Огонь в жаровне испуганно дрожал и таял на глазах. Изо рта у Геральта вырвался густой пар.
— Дени, — проговорил он, вскакивая с постели и торопливо надевая холщовую рубашку. — Дени, проснись.
Девушка распахнула глаза и испуганно посмотрела в серьезное лицо Геральта.
— Пора, — коротко ответил он. Пламя в жаровне угасло совсем, а по кованному железу поползли морозные паутинки. — Они уже близко.
Огненная стена
Они приближались. Стоя на высоком деревянном постаменте, предназначенном для лучников, Геральт, как и все остальные, слышал их, хоть пока и не видел, и от звуков, доносившихся до его ушей, кровь в жилах застывала, замедляя свой бег. Многое он в жизни повидал: магов, злых колдунов, русалок, зазывающих песнями моряков в свою обитель, чудовищ, многих из которых обычные люди считают вымыслом. Было ли ему страшно тогда? Пожалуй, да. Но то, с чем ему доведется столкнуться этой ночью, внушало настоящий ужас. Скользкие скрюченные пальцы страха проникали внутрь и сжимали горло с такой силой, что порой казалось, становилось невозможно дышать. Тряхнув головой, Геральт заставил себя прогнать непрошенные мысли. Он перевел взгляд на Дейнерис, которая, замерев рядом, вглядывалась во тьму ночи. Ее тяжелое дыхание говорило о том, что ее тоже обуревает страх, но она умело прятала его, как и подобает истинной королеве. Она понимала, что на нее смотрят люди и должна была быть для них примером, а не маленькой пугливой девчонкой, коей ее многие считали.
